Елизавета Шумская - Олень, фея и камень [СИ litres]

Бэррин задумался, стараясь отгородиться от эмоций. Сюда его привел амулет. Должен довести и дальше. Юноша потянулся к шее и приподнял подвеску. Камешек обжигал. Златко дотронулся до него пальцем и тут же отдернул, зашипев. «А через одежду не так чувствовалось…» Подвеска явно тянулась к фонтану. Юноша огляделся и, ругнувшись, вступил в воду. Эльфийские сапоги должны выдержать и не промокнуть… Должны… Но даже если нет, не спасать же мир в одних носках?

Чародей подошел к статуе и поднял кулон. На миг застыл… Все-таки статуя.

Кто бы знал, как Златко не хотелось этого делать. Разрушить такую красоту… похоже, сегодня у него такой день – когда душа плачет по потерянному и несбывшемуся…

И все же юноша медленно, но достал меч. Почему-то ему казалось, что одного удара будет достаточно. Но он никак не мог заставить себя его нанести.

«Подумай, Златко. Хорошенько подумай…»

Златко не думал, Златко смотрел. В это прекрасное каменное лицо, роскошные крылья и такую реальную одежду. Разрушить это совершенство. Собственной рукой.

Меч дрогнул.

Разрушить этот город. Этот прекрасный, нерожденный город, которому он мог быть князем. Разрушить…

Бэррин застонал и поднял клинок.

Разрушить… Своей рукой разрушить такую красоту. Строгое прекрасное лицо статуи смотрело на него с упреком и мольбой. Уголки глаз Златко повлажнели.

Разрушить…

Мгновение, когда, казалось, застыл целый мир, – и удар.

– Ну и дурак, – раздалось сзади.

Златко обернулся. Белокрылый стоял у бортика и со странной смесью муки и злорадства смотрел на Бэррина. А еще – он пропадал. Терял краски, истончался, превращался в такого же призрака, как и остальные в этом городе. Нет, не такого же. Он просто исчезал.

– Город уже почти родился. – Лицо белокрылого менялось, трансформируясь в ту же идеально-спокойную маску, как у статуи, но глаза еще жили, и от их взгляда становилось жутко. – Он будет цепляться за свою жизнь. Он черпал силы из меня, а я из камня. Уйду я – город примется за тебя. Но ты не дух, тебя выпьют за пару дней. И потом ты умрешь вместе с городом. И уйти отсюда не сможешь. В городе должен оставаться хоть кто-то живой. А живой тут только ты. И тебя не выпустят… – глаза юноши сверкнули. – Покойся с миром, Златко Бэррин по прозвищу Синекрылый.

И на последнем слове его не стало.

В тот же миг статуя разлетелась на куски.

Темнота стала постоянным спутником Дэй. Решение уйти от завала далось ей непросто. И гаргулье до сих пор казалось, что она предала Ло, Иву и саму себя. Ло – потому что не спасла. Иву – потому что ее парень погиб, спасая ее, Дэй. Себя – потому что отошла от собственных принципов.

Много-много раз гаргулья думала, что зря послушала скрабника. Нужно было остаться и таки откопать вампира. К гоблину этот мир, если ради его спасения приходится жертвовать друзьями. Все-таки она просто трусиха, что поверила шубину, что Ло и без нее спасут. Кто, гоблин побери, мог его спасти?! Проклятье!

Гаргулья шла и шла вперед, снова и снова казнила себя. Ее совесть не удовлетворяли обещания вернуться после того, как она разрушит камень. Кто знает, как там с камнем выйдет. А Ло, скорее всего, не сможет продержаться столько дней.

Что с Ти Корном, тоже непонятно. Успел ли он ускользнуть? Смог ли выжить? Может ли спасти сородича?

Вопросы-вопросы-вопросы. Все теплеющий камушек-амулет. И темнота. Нет, Дэй зажигала небольшой огонек-фонарик, но в его тусклом свете тьма казалась еще более всеобъемлющей.

Все это выматывало просто страшно. Гаргулья каждый день обещала себе, что после того, как все разрешится, никогда в жизни больше не спустится под землю. Нет ужаснее места. Даже одиночество начало ее тяготить. Расскажи ей о таком кто-нибудь заранее, она только бы посмеялась. Девушка искренне считала, что любые люди, хоть эльфы или тролли, ее тяготят. Переживала, как она будет путешествовать с двумя мало знакомыми вампирами. Считала, что устанет от их общества, ведь они будут рядом каждую минуту каждого дня. Мол, лучше бы одной идти. Теперь же понимала, насколько ей не хватает общения. Да хоть парой фраз в день перекинуться, и то счастье. Шар совершенно не помогал – магия терялась где-то в бесконечной массе нависающего над чародейкой камня, заставляя сомневаться, что весь остальной мир вообще существует. Что есть где-то на свете зеленые леса с высокими стройными соснами, или залитые солнцам луга, или огромное, бесконечное море, гордые города и милые уютные деревушки. И самое главное, что вечно свободное голубое небо ей не привиделось. Что оно действительно все еще ждет, когда она наконец-то распахнет во всю ширь крылья, поймает ветер и помчится вперед, вперед, вперед навстречу солнцу и высоким гордым скалам – далекому дому… Неужели такое счастье все-таки случится в ее жизни? Нет ничего глупее для истинной гаргульи – умереть в какой-то норе, так далеко от бескрайних небес…

Дэй уже давно сбилась со счета дней, когда наткнулась на огромную пещеру, весьма ее удивившую. Хотя бы тем, что стоило гаргулье войти в нее, как амулет ощутимо потеплел. Девушка насторожилась, подождала каких-нибудь неприятностей, но те не спешили. Это не могло не радовать.

А еще здесь было значительно светлее, чем в туннелях, которыми она шла до этого. С таким явлением гаргулья уже сталкивалась. Где-то светились стены из каких-то необычных камней, где-то грибы и даже мох, где-то отчетливо фонило магией. Сейчас волшебства чародейка не ощущала. Слабое же синеватое свечение исходило от изогнутых, явно естественного происхождения полосок незнакомого ей минерала.

Итак, перед девушкой лежала пещера, наверное, не меньше, чем та, в которой располагался город вампиров. Однако никаких строений или статуй здесь не было. Впрочем, кто-то разумный руку к ней все же приложил. Сначала Дэй не поняла, почему так решила, но потом сообразила: камни в центре лежали совсем не хаотично, как казалось на первый взгляд.

Здоровенные булыжники – практически по пояс взрослому человеку, укрепленные более мелкими, располагались на разном расстоянии друг от друга, но все равно: так природа сосредоточить их не могла.

Гаргулья немного подумала и… улыбка расползлась по ее лицу.

Крылья распахнулись, и чародейка взлетела вверх. Пусть не к небу, но тоже неплохо. С высоты сразу стало понятно, что за фигуру образовывали валуны – лабиринт. Или как его еще называли – каменный круг.

На самом деле это была спираль. Если идти по ней правильно – дойдешь сначала до центра, а потом обратно. Ведь выход – там же, где вход. И никакого другого нет. Если же сбиться, отклониться, шагнуть в сторону, то так и будешь блуждать, упираясь в тупики.