Илья Гион - Всепоглощающая грусть

Теперь Инго стоял перед небольшой, каменной аркой, сделанной из маленьких булыжников. За аркой находилась деревушка с каменными домами, похожие на тот, который Инго видел в предыдущем сне. Но хоть деревушка и находилась на севере (это Инго понял по все еще возвышавшейся горе), снега вокруг было мало. Между каменистой мостовой пробивалась зеленая трава, а кое где выглядывали красивые белые цветы, прямо из-под маленьких кучек снега.

Осматривая деревню, Инго заметил группу детей, пинающих по мостовой кожаный мяч. На секунду Инго подумал, что он вновь попал в чей-то кошмар, но присмотревшись, понял, что это обычные дети, которые играют с обычным мячом. Больше всех усердствовала маленькая девочка, с рыжими волосами. Расталкивая детей, она со всей силы пнула по мячу, и тот, отскочив от стены дома, попал в лицо какому-то мальчишке, который только что с задорным смехом выбежал из двери. Радостное лицо тут же сменилось гримасой детской обиды, и схватившись за раскрасневшиеся щеки, мальчик заплакал.

— Сам виноват, Дрэго. — проговорила рыжеволосая девочка. — Нечего ворон считать.

И тут Инго увидел, что у девочки глаза разного цвета. Правый был карий, а левый — голубой.

— Ты дура, Лина! — заливаясь слезами, прокричал Дрэго. — Я все расскажу маме!

Сказав это, он посеменил в конец улицы.

— Ой-ой! Испугал! — язвительно прокричала ему вслед Лина.

Достав скакалку, она стала прыгать через нее, напевая под нос какую-то песенку.

Инго решил подойти поближе. Перед ним сейчас была будущая первая хранительница запада — Лина де ла Игнис. На вид ей было лет восемь. В ее растрепанных рыжих волосах Инго заметил несколько белых цветов, которые были заплетены в красную головную повязку. Наблюдая за ней, Инго оставалось только удивляться тому, что за десять лет, которые пройдут после этого момента, Лина практически не изменится. С ней так и останется ее маленькая грудь, курносый нос и множество веснушек.

— Раз…два…три…Дрэго…сопли…подотри. — проговорила Лина, делая прыжок через скакалку после каждого слова. — Четыре…пять…шесть…крендель…муха…и…кисель…вот…такой…вот…ты…олень.

Несколько девочек, подбежав к Лине, тоже принялись вместе с ней прыгать через скакалку.

— Лина. — послышался знакомый мужской голос. — Подойди-ка ко мне.

Повернувшись, Инго увидел Бальтазара. За восемь лет он вообще не изменился, если не считать одежды. На нем были кожаные штаны и кузнечный фартук, поверх красной рубашки, а на голове были одеты причудливые очки с десятком линз.

— Это не я. — тут же выпалила Лина, не отрываясь от скакалки. — Оно само разбилось.

— Госпожа Лина, подойдите пожалуйста к нам. — раздался голос Гаспара.

Рядом с Бальтазаром появилась фигура смуглого никса. Точнее, Инго так подумал, так как его лицо скрывал колпак с двумя «ушами», которые торчали на голове и колыхались в порывах весеннего ветерка. Одет он был в красную мантию, похожую на рясу священника.

— Я же сказала, что я тут ни при чем. — повторила Лина.

— Нам всего лишь нужно чтобы вы использовали волю. — мягко сказал Гаспар.

— Так бы сразу и сказали! — воскликнула девочка.

Отбросив скакалку, она поскакала к Бальтазару. Остальные дети поспешили за ней.

— Чего теперь надо поджарить? — сказала Лина, потирая руки. В этот момент Инго увидел, как от ее ладоней повалил маленький дымок.

Бальтазар протянул ей какой-то стержень.

— Только не перестарайся. — улыбаясь, проговорил он.

— Лучше о себе побеспокойся. На этот раз я уж зажарю твои пальчики.

И поднеся открытую ладонь к стержню, Лина выпустила струю пламени прямо в руку Бальтазара. Но тот лишь улыбался, глядя как языки огня ласкают руку, раскаляя кусок железа в его пальцах.

— Жги! Жги! Жги! — хором стала подбадривать ребятня, которая теперь столпилась вокруг Лины и Бальтазара.

— Я тоже так смогу? — спросила какая-то девочка, показывая пальцем на пламя.

— Когда подрастешь. — кивнул Гаспар, аккуратно отодвигая руки девочки от огня.

— Все, достаточно. — улыбнулся Бальтазар, убирая стержень.

— А чего сам не раскалил его? — спросила Лина, не сводя глаз с красного куска железа. — Что, силенок не хватает? Слабак!

— Слабак! Слабак! Баль — слабак! — загалдели дети.

Инго увидел, как на лице Бальтазара мелькнула зловещая ухмылка. Резко развернувшись, он вытянул руки, и из них вырвался такой огромный столб пламени, что поглотил пол улицы, доходя до соседнего дома и расползаясь по его стенам.

Дети тут же с радостными воплями бросились врассыпную. И лишь Лина, замахав руками, побежала прямо в бушующее пламя.

— Мои куколки! Там мои куколки! Они же сгорят! — заорала она, подбегая к деревянной скамейке, и загораживая ее своим телом.

Поток пламени тут же прекратился. Теперь Лина стояла, сжимая в руках какую-то деревянную коробку. Подойдя к ней, Инго увидел, что она смотрит на коконы бабочек, которые лежали в коробке. Никаких ожогов на ней, ни на ком-либо еще, не было. Более того, огонь даже не растопил снег, который все еще маленькими кучками покоился под лавочкой.

— Баль, ты идиот! — закричала Лина, подбежав к светловолосому кузнецу и со всей силы пнув его по ноге. — Знаешь, как долго я их собирала?!

— Но ведь они в порядке. — растирая ушибленную ногу, промолвил Бальтазар.

— А что если они теперь не вырастут?!

— ЛИНА! — раздался разозленный женский голос.

— Ой-ой. — странно пискнув, Лина запрыгнула за широкую спину Бальтазара. — Только не она…

Инго проследил взгляд девочки, и увидел, что она смотрит на темноволосую женщину, которая только что появилась в другом конце улицы. Женщина держала за руку все еще плачущего Дрэго. Как и Бальтазар, за десять лет она ничуть не изменилась.

— ЛИНА, А НУ ИДИ СЮДА! — снова прокричала Мельхиора. — ТЫ ЗАЧЕМ УДАРИЛА ДРЭГО?!

— Это не я! Это мяч! — закричала Лина, пятясь к открытой двери.

— Ты снова бьешь Дрэго? Он же твой кузен, Лина. — возмутился Гаспар.

— Да говорю же, что это не я! — крикнула Лина, и пустилась наутек за ближайший дом.

— А НУ СТОЙ! — крикнула Мельхиора, погрозив ей пылающим кулаком.

В этот момент из ближайшего колодца в небо вырвался столб воды, и Инго понял, что на этом сон закончен. Не дожидаясь, пока всю деревню затопит «небесная река», которая уже стала падать на их головы, Инго подошел к колодцу и прыгнул в его темные воды.

Не прошло и секунды, как он снова почувствовал под ногами каменную брусчатку. Оглядевшись, он увидел, что стоит перед большим, каменным храмом. Он, как и дома вокруг, был сделан из наваленных друг на друга булыжников. Инго понял, что все еще находится в Сонном очаге, только в другой его части. Темный небосвод освещали лучи то ли восходящего, то ли заходящего солнца. Хотя, если ориентироваться по горе, то сейчас было утро.