Андрей Буревой - Варги. Книга вторая

И, перейдя мостовую, поспешил к дому Бенефика Триффальди. Старьёвщика, одного из немногих обитающих в Среднем городе. В основном эта братия в Нижнем промышляет. Никогда бы не подумал, что он поддерживает «Союз освободителей»…

Скупка его, понятно была заперта — в такое-то время. Но стоило мне стукнуть в дверь по оговоренному — трижды, дважды и ещё раз, как мне мигом отворили. Старик — в ночном колпаке, да халате и тапках дырявых!

— Ты от Кроули? — с сомнением оглядев меня, прошамкал старикан, держащий на плошке с ручкой огрызок свечи — вот реально не того человека Жадобой назвали!

— От него, — подтвердил я. И Бенефик, ещё раз обведя меня взглядом, и не говоря больше не слова, развернулся и пошаркал куда-то в дом, махнув только мне свободной рукой — ступай следом, мол.

И я прошёл в полутёмную прихожую, освещённую лишь дрожащим огоньком свечи. Дверь, самом собой прикрыв за собой. А там — в неряшливую — если не сказать откровенно убогую! гостиную. Оттуда — в коридор, через кухню, и в какой-то чулан. А там — по каменной лестнице в подвал! Где было куда как светлей, нежели в тёмном доме, освещаемом лишь свечой старика. Здесь же, в подвальном помещении, на дощатом столе посреди кое-как отвоёванного от завалов всевозможного барахла пятаке, стояло аж два горящих фонаря. А вокруг, на видавших виды мягких стульях, обреталась четвёрка достаточно колоритных мужчин — в широкополых шляпах, длинных плащах-дождевиках, и с платками, скрывающими нижнюю часть их лиц. И все — при добротном оружии. Два арбалета, мечи. Ну ровно заговорщики какие-то, собравшиеся свергать законного правителя! Хотя такая их скрытность объяснима — этих, из «Союза», ловят нещадно.

— Ты от Кроули? — повторил вопрос Триффальди один из них — видать главный, дородный мужик с тронутой сединой шевелюрой, что торчала из-под простой шляпы.

— Да, да, от него! — с досадой бросил я. И нетерпеливо оглядел их: — Ну что, готовы? Тогда двигаем — время не ждёт! Надо к трактиру «Бочка грога» проскочить пока есть возможность — спуститься там в катакомбы под городом.

— У нас есть предложение лучше, — грубовато перебил меня предводитель компашки освободителей рабов. И кивнул сидящему у дальней стены. Тот, подскочив, метнулся к почти заваленному замызганным тряпьём огроменному сундуку, и… потянув его, легко сдвинул в сторону! А там тёмный ход вниз пробит, с приставной деревянной лестницей.

— Да, так проще будет, — не мог не согласиться я. Оставив, впрочем, последнее слово за собой: — Если, конечно, мы сможем выйти отсюда в старую ливнёвку, что проходит под улицей Слёз…

Просто реально под городом такие лабиринты, что не зная пути, до посинения плутать можно. А карта, переданная мне Кроули, эту часть подземелья не захватывает… На ней лишь малая часть их отображена — та, что у самой темницы рабской.

— Легко, — заверил меня один из присутствующих. И, захватив со стола фонарь, полез во тьму подземного хода. И мы по очереди за ним. Причём седовласый предводитель пошёл последним — прихватив второй фонарь. А старьёвщик закрыл за нами ход…

— Обратно другим путём пойдём, — вроде как чтоб успокоить меня заявил седовласый, когда мы очутились в узком ходе-коридоре. И спросил тут же, без особой приязни: — Обращаться-то к тебе как?

— Филом зовите, — не счёл нужным я скрывать своё имя. Всё одно из Карракса удирать.

Ну и сам он представился, назвавшись Лаеном. И остальных обозвал. В том смысле, что сразу было понятно, что имена эти вымышленные. Мне, впрочем, без разницы… Важней то, что «Маркус» — ориентировался в катакомбах под городом, куда как лучше меня. Только ходы-развилки мелькали, да межуровневые переходы — да подземная часть Карракса кое-где аж пять «этажей» насчитывает! Быстро — я и опомниться не успел, довёл нас до старой ливнёвки на улице Слёз. А как мы очутились в этой практически подземной галерее, я перехватил инициативу. И дальше сам всех вёл, даже не заглядывая в карту. Тут несложный маршрут был…

Так мы преодолели пару кварталов, наверное, спускаясь всё ниже и ниже. Очутившись, по идее, где-то совсем рядом с работорговой площадью. Указателей-то вокруг нет… И здесь — нырнули в один из уходящих в сторону ходов-отнорков. Вообще не использующийся, судя по запустению. Ну просто неприятное место — изначально сотворённое какими-то сектантами для захоронения умерших. Они тут и этот ход проделали, и ниши по бокам его вырубили, куда и уложили замотанные в саваны тела… Реально, неуютное место, хоть сейчас здесь и не осталось почти ничего — лишь кое-где встречаются сохранившиеся человеческие кости, да осколки расписной ритуальной посуды…

Подошли к четвёртой от конца хода нише — до которого мы добрались вскоре. И не мудрствуя лукаво — пнул стену подошвой башмака! Та и затрещала, пошла трещинами вся! За ней, с виду вроде бы цельной, скрывался потайной ход!

Мои спутники тут же подскочили — помогли проломиться сквозь фальшивую стену, практически выломав искусно задекорированную под камень деревянную дверку. Увы, как открывается она на самом деле я не знал, потому и пришлось поступить с ней таким варварским образом.

И мы ступили в совсем уж давно никем нехоженый судя по пыли ход зашли. Дальше двинулись по нему — проигнорировав первые три ответвления от него. И ярдов сто минули, пока не остановились у конца без большой аккуратности пробитого хода. Заканчивался он грубо выбитой в камне лестнице — ведущей далеко вверх. А там был закрыт обтёсанной плитой…

— До того как главную городскую тюрьму выкупили работорговцы — вместе с площадью для казней, здесь находились казематы для смертников. Ну и вытаскивали добрые люди кого могли из своих через этот ход, — счёл нужным пояснить я своим спутникам. И потребовал. — Давайте, прикрутите фитили у ламп и подсобите мне. Надо аккуратно приподнять эту плиту.

Один бы я точно не справился. Вдвоём с «Маркусом» только, упершись в неё плечами, кое-как смогли её приподнять. И сдвинуть это кус пола в одной из редко используемых камер — в дальней части темницы…

Да, тяжеленная, зараза! И хорошо что в последним миг я спохватился и активировал висящий у меня на браслете «Полог Тишины»! Ибо без изрядного шума это действо не обошлось, а так он не выходил за пределы означенной области. Так что нас никак не услышат. Хотя и некому, по идее… Не используется сейчас эта — дальняя, часть тюрьмы. Ну не любят здешние надзиратели утруждаться — так далеко размещать от входа бесполезных непокорных рабов. Это ценный товар стараются беречь — там да, чуть не в одиночках все сидят, а этих загоняют гурьбой в общие камеры, что поблизости от входа. Плевать же что с такими узниками будет — сами сдохнут, или их казнят…