Александра Плен - Ария

«А мы хорошо постарались», – думала я, с гордостью рассматривая добротную мебель, толстые ковровые дорожки на полу, красочные картины начинающих художников на стенах, придающих коридорам нарядный праздничный вид.

– Мы разобьем девочек по группам, в зависимости от возраста, – герра Фернанда не умолкала ни на секунду, – в школу отправятся с шести лет. А до шести у нас созданы специальные кружки, что-то вроде яслей, где малыши будут играть, рисовать, лепить из глины, учить буквы и цифры.

Я кивала, а сама думала, что зря не любила подобные мероприятия. Раньше я быстренько отбывала торжественную часть и торопилась уехать как можно скорее. Но ведь интересно же. Пусть в основном все было качественно продумано, но мой глаз иногда замечал недоработки и изъяны. Например, ступени сделаны слишком высокими, как для взрослых, детям трудно будет по ним подниматься. И потолки в классах. С одной стороны хорошо – много воздуха, но с другой… Люстры висят очень высоко, и вечерами будет не хватать света.

Придется еще раз пригласить строителей и переделать. Ступеньки уменьшить и люстры опустить пониже или поставить на каждой парте по лампе.

Дела с интернатом отвлекли меня от мыслей о Хорне, я даже забыла, что злилась на него. Когда мы въехали в Шалир, стоял глубокий вечер. Увидев знакомую одиноко стоящую фигуру у моих ворот в черном простом сюртуке с розой в руке, первое, что почувствовала – радость. Сердце забилось быстрее, губы сами собой растянулись в улыбке.

Карета остановилась, Хорн обернулся, ища меня напряженным взглядом в полутемном окне, и я вспомнила о его обмане. Настроение испортилось.

– Ты не пришла, – произнёс он, протягивая руку и помогая выбраться из кареты, – герра Вилара сказала, что ты на открытии интерната и вернешься поздно, я решил подождать у дома.

– Почему не зашел внутрь? – не взяв протянутую розу, отвернувшись, я пошла вперед и открыла калитку. – Подождал бы в саду или в доме.

– Зачем? Там все равно не было тебя.

Я молча шла по алее, Хорн уныло плелся за мной.

– Что-то случилось? – его голос изменился, в тоне проскользнуло беспокойство.

– К чему этот спектакль? Как долго ты собирался водить меня за нос? – не удержалась я. Обернулась и обвинительно ткнула пальцем в грудь. – Бедный служащий, снимающий коморку на чердаке, ворующий розы в королевской оранжерее, не имеющий денег заплатить за ужин в своем же ресторане. Три раза ха-ха-ха.

Хорн испуганно дернулся, словно защищаясь. В глазах мелькнул панический страх. Я с трудом подавила улыбку, стараясь выглядеть строго и непримиримо, так непривычно было видеть Хорна перепуганным до смерти.

– Я думал, что если один раз жалость сработала, то она сработает и во второй, – потерянно произнес он. – Ты из жалости согласилась на помолвку, значит, бедный жених более предпочтительней, чем богатый.

Я раздраженно развела руками. Как ребенок, честное слово!

– Ты же понимаешь, рано или поздно все бы открылось.

– В моем случае луче поздно, – пробормотал он и громче: – Конечно, после свадьбы я бы все рассказал, но тогда бы ты никуда не делась. А вот сейчас я боюсь, как бы мне не пришлось начинать все сначала.

Я вопросительно подняла бровь.

– Боюсь, что еще полгода поцелуев в щеку я просто не выдержу, – он прямо на меня посмотрел. Глаза в глаза. Голодным жадным взглядом, словно отпуская внутреннего зверя на свободу.

Сердце забилось где-то в горле, от волнения ослабели ноги.

– Жалость ни при чем, – выдохнула я вдруг севшим голосом.

– Что? – он подался вперед, отшвыривая розу в сторону, мышцы напряглись как перед броском.

– Я бы никогда не согласилась на помолвку из жалости, – повторила я, не разрывая взгляд.

Хорн вдруг крепко схватил меня за руку и потащил обратно, к еще не отъехавшей карете. Открыл дверцу, почти грубо затолкал меня внутрь и что-то крикнул кучеру, от шума крови в ушах я не услышала. Быстро запрыгнул сам и карета тут же тронулась, загрохотав колесами по брусчатке.

– Куда мы едем? – поинтересовалась я через время, видя, что Хорн не собирается ничего объяснять, а сидит напротив, вцепившись обеими руками в сиденье, и неотрывно на меня смотрит.

– В храм. Венчаться. Мне надоело тебя каждый раз спрашивать, – он говорил короткими рубленными фразами, словно гвозди заколачивал. – Ты любишь меня, я люблю тебя. Тянуть дальше бессмысленно.

– Но ведь сейчас уже поздно. Храм закрыт.

– Золото решает все. Теперь мне нечего скрывать. За десять золотых они не только храм откроют, но и будут всю ночь гимны петь за наше здравие.

– А, может, завтра? – мной вдруг овладела робость.

Такой Хорн пугал. Куда-то делись его мягкость, очарование, смешливость. Сейчас он был похож на натянутую струну. Тронешь и зазвенит.

– Ну уж нет, – хрипло рыкнул Хорн, – я, можно сказать, с того света вернулся только ради этого.

– А как же твои родители? – еще раз попыталась вразумить я парня.

– К матери поедем после свадьбы, она давно не покидает поместье, с отцом ты и так знакома. Сестру видела в школе, – он запнулся, – если не видела – ничего страшного, потом познакомитесь.

Карета остановилась. Хорн схватил меня за руку и потащил в сторону храма. Окна были темными, лишь у входа горел одинокий светильник, оставленный для страждущих. В храмах не только венчали и разводили, так же там давали ночлег и кормили бездомных. И пусть многие, и я в том числе, жертвовали храмам золото каждый месяц, им всегда не хватало средств.

На стук вышел молодой человек в рясе.

– Нам срочно нужно пожениться, – Хорн не стал ходить вокруг да около.

– Но ведь… – начал говорить парень.

Хорн вытащил из кармана тяжелый мешочек с золотом и насильно вложил тому в руку. У парня округлились глаза, когда он развязал шнурок. Он быстро распахнул дверь и торопливо залепетал, проходя внутрь и ведя нас за собой:

– Подождете немного? Сейчас разбужу настоятеля. Вы же совершеннолетние? Родители не против? Хотя неважно.

Парень что-то спрашивал, Хорн отвечал, а я терялась в таком стремительном развитии событий.

– Ты что, постоянно носил золото с собой? – прошипела, едва поспевая за женихом.

– Ага, – он заметно повеселел, словно близость алтаря поднимала ему настроение, – тешил себя надеждой.

Мы остановились перед выстроенными в ряд богами. В этом храме их было тридцать. В других я видела даже пятьдесят. Они стояли ровными рядами вдоль стен, одинаковые, с идеальными лицами, фигурами, совершенные во всем. Мужчины. Раньше я удивлялась, почему нет ни одной богини. Но теперь-то знаю, кто они были на самом деле. Мужчины-чужестранцы, принесшие в наш мир магию.

Благодетели или незваные гости, оставившие после себя ненужных им отпрысков?