Юлия Эллисон - Зарождение чувств [СИ]

— Хочешь бутерброд? У меня еще осталось… — Сама не узнавая свой надломленный скрипучий голос, произнесла: — На, держи.

Предельно осторожно развязала салфетку с едой и предложила пищу зверю. Однако тот не торопился расправляться с ней, внимательно меня рассматривая. И я была готова поклясться, что ему сейчас было весело за мной наблюдать! Взгляд темных глаз был красноречиво насмешливым.

— Бабуля старалась, готовила. Попробуй, — снова сказала я, надеясь, что оборотень удовлетворится тремя оставшимися бутербродами и не тронет меня. Хотя даже в моих мыслях это звучало жалко.

Умный зверь снова посмотрел на предложенное лакомство и лениво слизнул сразу три куска мяса прямо с хлебом, зеленью и помидорами. Проглотил, не разжевывая.

— Вот так, хороший песик… — пробормотала я и, заметив тут же оскаленные клыки, поспешно исправилась: — Волк. Я хотела сказать «волк».

Зубы сразу исчезли. Дьявольщина какая-то!

— Ну… раз ты пообедал уже, может, я пойду? — уточнила совсем неуверенно, медленно отползая подальше, но тяжелая лапа, опустившаяся на мое платье, не дала мне позорно сбежать. — Что, не наелся? — жалобно проблеяла я. — На меня не смотри, я невкусная.

Страшно было просто жуть! Ну и где эта магия, когда она так нужна? Сейчас бы хоть огонек, хоть искорку! Я выставила вперед руку, вспомнив, что говорила на этот счет бабуля, и попыталась вызвать хоть какие-то крохи. Все животные боятся огня, а значит, достаточно лишь загореться, как тогда в бане, когда я разозлилась, и волк точно передумает мной закусывать.

Но чахлый голубой огонек, что все же загорелся у меня на ладони, было сложно назвать пламенем. Вот и волк, кажется, удивился, вместе со мной рассматривая это жалкое зрелище, а затем… просто взял и слизнул его языком, вопреки всякой логике. Я тут же отдернула руку, с ужасом наблюдая, как зверюга нагло проглотила огонь и счастливо облизывается. По темной, как ночь, шерсти едва заметно пробежали голубоватые искры.

Я икнула от страха, когда оборотень снова уставился на мои руки, словно ожидая еще магии. Бабуля ничего не говорила о том, что они питаются магией! Совсем ничего! Дьявол!

— Я не могу больше, — посчитала нужным сообщить, надеясь, что он перестанет рассматривать мои пальцы так плотоядно. — Я не умею. Вот отучусь в академии магии — потом приходи, — не знаю, зачем ляпнула последнее, но мозг определенно отказывался работать как положено.

Волк, кажется, заинтересовался этим. По крайней мере, на мои руки смотреть перестал. И даже лапу с платья убрал.

Я сглотнула и тут же воспользовалась полученной свободой, отползая.

— Н-ну я пойду, да?

Вот чего-чего, а отрицательного мотания головой от зверюги я не ожидала. А когда он спокойно встал, сходил за оставленным мной у лошади пуком травы, принес его за тканевую перевязь и бросил мне под ноги, это и вовсе заставило меня усомниться в своей адекватности. Может, меня вместе с бабулей роняли в детстве? Хотя… собаки ведь тоже умные существа, почему бы волкам не быть такими же?

— Т-ты хочешь, чтобы я это обработала? Здесь? Сейчас? — уточнила.

Утвердительный кивок был весьма красноречивым.

— И тогда ты не будешь меня есть? — Снова отрицательное движение.

Нет, я определенно лишилась рассудка!

— Ну ладно. — Дрожащими руками потянулась к узлу. Надеюсь, жрать меня сегодня и правда никто не собирается.

Я осторожно отделяла целые листики от стеблей и складывала их на расстеленную сбоку чистую ткань, опасливо нет-нет да поглядывая на оборотня, кажется задремавшего невдалеке. Хотя стоило мне попытаться подняться, как он тут же открыл глаза и утробно зарычал, как бы показывая, что побег не удастся. После этого сидела я ровно и старалась даже не дергаться, тихо обрабатывая траву и надеясь на то, что зверюга все же уснет крепким сном.

Что странно — в отличие от убежавшего Дика, Агата на него совершенно не реагировала, хотя лошади волков чуют за версту и дико боятся их. Она все так же продолжала лениво что-то жевать и наслаждаться летним деньком, в отличие от меня напряженной.

Последний лист упал на верх уже довольно внушительной горы таких же продолговатых листочков. Отложив в сторону последний лысый стебелек, я замерла, не зная, что делать дальше. Оборотень словно почувствовал: моментально встрепенулся и открыл глаза. Сел на своем месте.

— Я закончила. — Я указала на две горы — стеблей и листьев. — Ты обещал не есть меня, можно теперь я пойду? — Мой просительный голос был жалок, но, что еще делать, я не знала.

Огромная голова склонилась к плечу. Невольно я снова восхитилась лоснящейся густой шкурой. Как бы там ни было — зверь был прекрасен. Теперь-то я точно рассмотрела его во всех подробностях и могла с уверенностью сказать, что это именно волк, не волчица. Скорее всего, даже вожак какой-то стаи. Мощный загривок, сильные задние лапы, крупное тело, умный взгляд — буквально все кричало о том, что передо мной альфа-самец.

— Меня дома бабушка ждет. Она обещала пироги на ужин… — Во взгляде оборотня мелькнула заинтересованность. Ой! Вот это я зря про пироги! Надо срочно исправляться! — А хочешь, я и тебе пирогов вынесу? На опушку за нашим огородом?

Зверюга молчала, словно раздумывая.

— Бабуля специально для тебя приготовит с мясом. Я попрошу, — предприняла я последнюю попытку. И тут он наконец отмер и утвердительно кивнул.

Я аж облегченно выдохнула.

— Ну, я пошла тогда? Пироги вынесу, как обещала! — поспешила снова заверить.

Оборотень молчал, но никак не отреагировал, когда я медленно и осторожно встала, кривясь от боли в напрочь затекших ногах. Подобрала с земли перебранные листья иван-чая, подошла к лошади и вскочила на нее…

Он так и смотрел мне вслед, пока я, прижимая к себе туго набитый мешок и едва не стуча зубами от пережитого страха, удалялась все дальше. Я так и смотрела назад, пока он не скрылся из виду.

А когда скрылся, просто тихо расплакалась от пережитого стресса. Ну сколько можно-то, а?.. Хотя не сожрал — уже хорошо. Теперь еще пироги ему готовить… Сомневаюсь, что он простит, если я не выполню обещание, а так, глядишь, и меня есть передумает.

В деревню я вернулась вся зареванная и все еще трясущаяся. Первым делом повела меланхоличную Агату соседу. Едва скатившись с гладкой спины лошади, я постаралась не повалиться лицом в землю, ноги совсем не слушались. Усложнял дело мешок с травой, который надо было сберечь, несмотря ни на что: еще раз идти за иван-чаем я не намерена!