Сильвия Лайм - Каури рыцаря Мрака

– Следовало предупредить, – проговорила девушка с явным волнением.

– Не думал, что об этом нужно предупреждать, – ехидно бросил рыцарь. – Фуриянцы, конечно, любят наблюдать за чужой страстью, но, как правило, с согласия тех, кто этой страстью занимается. А не по собственной инициативе.

– Я не… а, думай, что хочешь, – всплеснула руками девушка. – Очень нужно мне было подглядывать за вашим… этим…

Он вскочила с дивана, красная, как бутон розы. И направилась к выходу из комнаты.

Что-то темное внутри Дайрена всколыхнулось, заставив его встать следом и преградить ей дорогу.

– Сексом? – выдохнул он, схватив ее за плечи и вглядываясь в широко распахнутые серебристые глаза.

Девушка приоткрыла рот и вдохнула, набирая в легкие воздух.

У Дайрена закружилась голова.

Так близко. Она была так близко, что мозги плавились.

Его пальцы, впившиеся в худенькие плечи, касались мягких волос с легким розоватым оттенком. А в легкие проникал тонкий, еле уловимый аромат, от которого закипала кровь.

Арилейна дернулась, и ее тонкие брови жалобно приподнялись.

Она ничего не отвечала. Мрак, почему она ничего не отвечала?! Только смотрела на него, не отрываясь, скользя взглядом по лицу. Будто пытаясь прочесть что-то.

И ее губы. Приоткрытые, влажные губы, которые так хотелось смять. Обхватить, облизывая и проникая внутрь. Находя горячий, сладкий язычок…

Бешено пульсировало где-то в горле. В висках. В штанах, мать ее.

– Почему ты молчишь? – спросил Дайрен, и голос сам собой сорвался.

Прокашляться, отвернуться, сказать что-нибудь грубое. Чтоб не почувствовала, как сводит мышцы от желания прижать поближе, вдавить в себя, подчинить. Чтоб не увидела, как топорщатся штаны от каменного стояка.

Дайрен не сделал ничего из того, что планировал.

Вместо этого он поднял руки, скользнув по горячей коже, по шее вверх. Обхватил ее лицо, задыхаясь, чувствуя, как едва ли не сгорают легкие от нехватки воздуха.

Арилейна застыла, словно боясь пошевелиться. Ее длинные ресницы дрожали, когда она смотрела на него сумасшедшей чернотой огромных зрачков.

– Неправильная фея, – хрипло бросил рыцарь, не понимая, что вообще за слова произносит. Не слыша себя, потому что большие пальцы уже обводили женские губы. Он сходил с ума, чувствуя их мягкость и податливость.

Воздух вокруг, казалось, трещал. Вибрировал. Обжигал. А, может, обжигал ее тихий выдох сквозь приоткрытый рот. Почти стон, когда он склонился чуть ниже, не в силах справиться с темным голодом, бушующим внутри.

Всего лишь коснуться ее губ. Попробовать на вкус. Пройтись языком один раз, не больше. Чтобы сбросить наваждение. Убрать это напряжение, от которого под кожей горели искры.

Дрогнули ее ресницы, когда девушка опустила взгляд. Посмотрела на его рот, тяжело дыша. Едва ли легче, чем дышал сейчас он сам.

И облизнула губы.

Все. Конец.

Звон и падающие в пустоту стальные звенья. Цепи самообладания с треском лопнули.

В ушах зазвенело. Перед глазами вспыхнули разноцветные пятна.

Дайрен резко придвинулся к фее, обхватывая ртом ту самую губу, по которой только что прошелся ее язычок. Жадно втягивая в себя, вылизывая и затем проникая, наконец, целиком в ее рот. Тяжело дыша, не помня себя.

И ее стон. Проклятье. Стон, вырвавшийся из груди, чуть не заставил его кончить прямо здесь. Стоя. Целуя ее мягкие демоновы губы.

Фея творила что-то ужасное, непонятное. Почему она не оттолкнула его? Почему испуганно, неуверенно подалась вперед, прижавшись к нему всем телом?

Ближе. Жестче.

Так хочется…

Почему открыла в ответ свой маленький ротик, беспокойными руками скользнув по его груди?

Он чувствовал каждое ее прикосновение болезненно резко. Как нож, вспарывающий кожу. Каждый едва касающийся пальчик, нервно вздрагивающий на его теле. Неуверенно поглаживающий мышцы, обводящий по кругу ключицы. Едва дотрагивающийся до шеи.

«Мрак… женщина, что ты делаешь?..» – метались в голове мысли, среди опустошающего безумия. Пожара. Пока Дайрен терзал губы феи все с большим и большим остервенением.

Сердце вот-вот остановится. Не сможет больше с сумасшедшей скоростью гонять огонь по венам. Просто выключится.

«Отодвинься, цветочек. Оттолкни. Проклятье, Арилейна…»

Захлебнулся дыханием. От маленьких пальчиков, скользнувших на затылок, зарывшихся в его волосах. Притянул ее ближе к себе, вдавил в свое тело.

«Почувствуй, что ты делаешь со мной. Почувствуй, цветочек…»

Его почти трясло. Каждая клеточка тела, до которой она дотрагивалась, теперь пылала. Возбуждала его.

И он проникал в маленький рот, глубже, снова внутрь. Жестко. На грани укусов. Вылизывая, касаясь горячего языка, двигающегося в ответ.

И все это вместо того чтобы отстраниться. Вспомнить, что перед ним фея. Не фуриянка. Тонкая талия, изящная шея, глаза, чуть заостренные к вискам. Бледная кожа, воздушные, легкие как утренний туман волосы.

Чужачка, дочь слабого народца, такая бесполезная, неправильная.

Такая вдруг нужная. Желанная.

«Оттолкни… Потому что я сам не могу…»

Он сходил с ума. Сходил с ума, почти рыча в ее губы, смешивая дыхание с ее стоном. Мечтая оказаться в ней в эту же секунду. Казалось, еще немного – и этот голод его просто убьет.

И вдруг она замерла, задержав дыхание, а затем тихо выдохнула:

– Что это за пламя, Дайрен? – хриплый голос, от которого сносит крышу.

Мужчина не сразу понял, что она говорит. Но когда смысл фразы оформился в голове, он резко отстранился, убрав руки. Не позволив фее прикоснуться к себе. К магическому огню.

По предплечьям и вправду струились мелкие сиреневые язычки. Рыцарь сжал зубы, встряхнув руками. Но и теперь пламя пропало не сразу.

Дышать было все еще тяжело. В штанах горело демоново пекло. Дайрен почти ненавидел себя за то, что выпустил из рук девушку. За то, что перестал целовать ее губы, чувствовать упругую грудь и бедра, жавшиеся к нему с таким наивным желанием.

Но это было правильно.

Щеки феи горели, она нервно дышала, от чего грудь быстро поднималась и опускалась. Она тоже не понимала, почему он так резко отстранился.

– Печать Уин-Даше блокирует наши эмоции, – глухо ответил рыцарь, отклонив голову и демонстрируя феечке мускулистую шею с татуировкой скорпиона.

Отошел к камину, стараясь вовсе не смотреть на девушку.

– Но во время секса, прелюдии, эротической игры… внутренняя сила высвобождается, на некоторое время ослабляя печать.

Арилейна молчала. Он слышал ее беспокойное дыхание, медленно приходящее в норму.

«Проклятье, женщина, замолчи… Не будь такой громкой.

Пожалуйста…»

Она до сих пор была в нем. Стучала у него в висках.

– Значит… – сказала она тихо. – Когда ты занимаешься… этим, твои эмоции возвращаются?