Ирина Матлак - Прислуга в гостинице духов [litres]

Ну да, свидание. Уже второе. В таких обстоятельствах за поцелуй не убивают.

Но до чего же стало противно! Уже в сотый раз пожалев, что вообще подписалась на продолжение «работы иллюстратором» и все эти сомнительные затеи, я круто развернулась, и тут на мое счастье из подъезда вышла какая-то женщина. Воспользовавшись этим, я юркнула внутрь и, оказавшись в спасительной темноте, отерла рукавом губы.

Дима еще недолго постоял на крыльце, затем сел в машину и уехал. Я проводила его взглядом и уже собралась выходить, когда внезапно заметила неподалеку, у детской песочницы, знакомый силуэт.

Несчастное сердце екнуло в третий раз и учащенно забилось.

Черт! Ну и как давно здесь стоит Герман?

Пока во мне боролись страх из-за того, что он неправильно понял ситуацию, осознание некоторой вины и желание объясниться, я стремительно шла к безымянноборцу, который застыл в этом темном, не слишком приветливом дворе. А еще, по мере того как я к нему приближалась, не могла отделаться от странного ощущения. Когда стояла в подъезде и смотрела на Германа сквозь маленькое окошко, во мне родилось чувство дежавю. Этот образ… словно он уже существовал когда-то, и теперь все повторялось.

Когда нас стала разделять всего пара шагов, он вдруг развернулся и зашагал прочь.

– Герман! – крикнула я ему в спину.

Он не обернулся. Пришлось ускориться, и через несколько секунд я нагнала его. Схватила за рукав, заставляя остановиться, обошла и заглянула в отчужденное лицо.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, хотя собиралась сказать совсем не это.

– Я? – Он холодно усмехнулся. – Ничего.

И снова зашагал вперед.

Мне жутко хотелось вновь его окликнуть, заставить нормально поговорить, но я понимала, что сейчас это бесполезно. Этот безымянноборец упрямый как осел, а когда надевает свой любимый панцирь, вообще становится непрошибаемым.

Так что я приняла решение подождать до утра и, топнув ногой от досады, направилась к Большому Дому, в то время как Герман удалялся в противоположном направлении.

Накануне пресловутого Хэллоуина все носились как оголтелые и Большой Дом походил скорее не на гостиницу, а на психиатрическую больницу. Конечно, таковым он являлся несколько предыдущих недель, но сегодняшний день определенно побил все рекорды!

Госпожа Санли была сама не своя и гоняла всех больше обычного, духи-помощники мельтешили повсюду, и снующий везде персонал разве что о них не спотыкался. Жар в банях не спадал ни на секунду, а пара было столько, что он заполонил даже черную лестницу.

Пока Аня с Аленой носились по всей гостинице, я сидела в главном зале, где вырезала последние тыквы. Именно на меня, как на художницу, повесили обязанность украсить парадное помещение соответственно тематике. Хотя, вообще-то, не только парадное, но еще холл и главные коридоры.

Именно я руководила развешиванием гирлянд из кленовых листьев, именно я составляла осенние букеты и расставляла их по вазам. Это я мучилась со злосчастными тыквами – которых, на минуточку, было больше сотни! – превращая их в фонари.

С тыквами я возилась все время подготовки, а сегодня доделывала оставшиеся четыре. Разумеется, с таким объемом работы в одиночку справиться просто нереально, так что мне помогали мелкие духи.

Ну как помогали… сперва у них вместо головы Джека получались тыквы с кривоватыми отверстиями, потом перекошенные рожи, и только под конец духи-помощники стали выдавать что-то более-менее приличное.

Пристраивая внутрь последней тыквы свечу, я вдруг заметила бесшумно промелькнувший мимо зала силуэт. Даже деталей видеть не требовалось, чтобы его узнать: сегодня дежурил Тэйрон. Увидев его, я вспомнила нашу последнюю встречу.

Держа данное себе слово, я старательно пыталась выяснить, что скрывает заклинатель, почему так странно ведет себя со мной и почему его мельком увиденные карие глаза показались мне невероятно знакомыми. Несмотря на загруженность работой и царящий в гостинице дурдом, я умудрялась находить время, чтобы за ним следить. Как только Тэйрон появлялся в Большом Доме, так я и начинала тенью следовать за ним по пятам. «Случайно» протирала пыль в той комнате, где он находился, заглядывала к Вилли, когда он ужинал, или просто кралась по коридорам. Заклинатель моих манипуляций не замечал… по крайней мере, так мне казалось.

Однажды я осмелела настолько, что предприняла попытку проникнуть в его комнату. Будучи абсолютно уверена в его отсутствии, я воспользовалась незаметно стянутым у Олега ключом от его номера и без зазрений совести проникла внутрь… собственно, на этом моя карьера следопыта и завершилась.

Войдя в комнату, я наткнулась прямо на развалившегося в кресле Тэйрона, так и источающего энергию снисходительного превосходства. Надо мной откровенно посмеялись, как над неразумным дитем, и отправили «заниматься полезными делами вместо того, чтобы маяться ерундой». А потом еще пригрозили, что, если продолжу его преследовать, сильно об этом пожалею.

В общем, я решила ограничить список своих профессий горничной и иллюстратором. До праздника, разумеется. Просто так отступать не собиралась!

Еще и в отношениях с Германом появилось напряжение, которое, казалось, уже давно сошло на нет. Обсуждать тему, касающуюся Димы, он наотрез отказался, и все мои попытки завести нужный разговор разбивались о глухую стену. В конце концов меня это достало и я решила обидеться. Тоже до праздника. Потому что долго обижаться не умею в принципе.

Да и времени из-за организации торжества хватало только на то, чтобы поспать каких-нибудь шесть часов да пару раз перекусить. Котик, который, как выяснилось, мог бестелесно покидать пределы своей комнаты, постоянно надо мной подтрунивал, не забывая при этом фирменно тянуть гласные и покуривать трубку.

– Ну что, мила-у-шка? – спросил котяра, когда я разобралась-таки с последней тыквой. – Еще одно-у-го безмозгло-у-го сделала? Лучше бы ко-у-та вырезала…

– Да ну тебя, – отмахнулась я, вытерев влажный лоб. – Балабол!

Силы были на исходе, но меня наполняли удовлетворение и чувство выполненного долга. Даже не верилось, что вырезание дурацких фонариков осталось позади и одной проблемой стало меньше!

Странно, но, видимо, силы покинули меня не окончательно, поскольку, вместо того чтобы идти к себе, я по пути заглянула к Ане. На второй этаж мы поднимались вместе, и она мимоходом упомянула, что, прежде чем лечь спать, нужно не забыть покормить своих летучих мышек. Вспомнив свое давнее желание на них посмотреть, я отправилась вместе с ней, и как только мы вошли в комнату, едва не упала, споткнувшись обо что-то твердое.

– Извини, – виновато проговорила Аня, поднимая упавшую вешалку. – Бэтти и Дэтти не выносят яркого света, поэтому я не включаю лампы и зашториваю окна, из-за чего постоянно что-то роняю.