Екатерина Верхова - Интервью с ректором [litres]

Кажется, Браунс окончательно запуталась. Дарен вздохнул, понимая, что пора брать дело в свои руки.

– Итак, Эрналия, отвечу на все вопросы, которые могли у вас возникнуть, по порядку. Во-первых, почему мы находимся тут? Это мое любимое место в столице, и я сильно проголодался. Знаете, не только вы забываете поесть. Во-вторых, чуть позже у меня аудиенция у его величества, и я хотел совместить приятное с полезным: перекусить перед ней и дать вам интервью. Зачем я вытащил вас сюда, хотя мог перенести встречу? Сегодня среда, и я отчетливо понимаю, что номер вам нужно подготовить к субботе – а значит, следует поторопиться. Не уверен, что до субботы смогу выделить время, а кристаллы телепортации для меня не проблема. Напомню, я, помимо прочего, еще и артефактор. И, наконец, в-третьих: зачем мне нужна ваша помощь… У меня есть подозрения, что тот символ, что вы видели, пропадает из поля зрения, стоит мне к нему приблизиться. Кто-то хочет, чтобы я до последнего не знал о его существовании. Вы ведь захватили артефакт фиксации?

Ректор перевел дыхание. В целом все так и было… бы. Но Неррс понимал, что ему ничего не стоило поужинать в кабинете, заказав еду из ближайшего приличного места. На встречу с королем он мог бы прийти с опозданием. А символ? В целом он бы мог разобраться и в одиночку.

Тем временем Эрналия молча достала из сумки продолговатый предмет и протянула ректору. Несколько пассов рукой, и на артефакт лег новый магический слой.

– Я сделаю так, чтобы он фиксировал не только картинку, но и саму магию. Это поможет мне разобраться с этим символом, потому что то, что вы показали, вызывает опасения, – продолжил ректор. – Вы зафиксируете, если символ вдруг вновь появится на стене. И после покажете его мне. Как вы понимаете, привлекать к этому вопросу других людей в свете последних событий мне не хочется.

– Но вы ведь могли просто оставить меня в академии, а сами отправиться в столицу. И интервью мы могли перенести на следующую неделю, в следующий номер. Я бы все равно сделала так, как вы скажете, – пробормотала девушка.

Дарен не смог сдержать улыбку.

– И в-четвертых… Может, я просто хотел с вами поужинать, Эрналия? Вдали от любопытных взглядов канторовских сплетниц.

– Будто в столице мало сплетников… – Девушка, казалось, и внимания не обратила на фразу Неррса, зацепившись за последнее.

– Тут? – Дарен обвел ресторанчик взглядом. – Нет. Тут всем безразлично, да и знать сюда не заглядывает. Это место не входит в топ лучших ресторанов по версии «Торбс». Но, кажется, вы проигнорировали главное, Эрналия.

– То, что вас волнует символ? – невпопад поинтересовалась Браунс.

Ректор замер. Сощурился, присматриваясь к девушке. И правда не понимает? Или играет в недотрогу? Хорошо, если второе, тогда у него есть какие-то шансы.

– То, что я захотел с тобой поужинать, – все же произнес Неррс, наблюдая за реакцией на то, что перешел на «ты».

Девушка сморгнула, непонимающе глядя на ректора. Тем мыслям, что периодически всплывали в ее голове, Эрна не доверяла. Посчитала, что подобного просто не может быть, потому озвучивать ничего не решилась. Выжидала.

Дарен тяжело вздохнул и рукой подозвал официанта.

– Бутылку какого-нибудь сухого фракского вина на ваш выбор, слабо прожаренный стейк с овощами, кувшин морса и… Эрналия?

– Я не голодна, – тихо отозвалась девушка.

– И салат с вяленым мясом и мягким сыром для девушки, – закончил Неррс, не обращая внимания на возмущенную и в то же время обескураженную Эрну.

Официант записал заказ и отошел от столика.

Ректор молчал. Эрналия тоже. Они в полной – не считая приглушенной музыки из магофона и тихих переговоров за дальними столиками – тишине сверлили друг друга взглядами. И в этой тишине сквозило куда больше, чем в любом разговоре в холле. Но дабы не допускать недопонимания, Дарен все же произнес:

– Эрналия, ты мне интересна. И симпатична.

Эрна молчала. В образовавшейся тишине смотрела на ректора исподлобья, и Дарена это по-настоящему нервировало. Однако он тоже молчал, сейчас был ход Браунс.

– Почему? – внезапно спросила девушка.

– Что почему? – Неррс нахмурился.

– Откуда этот интерес? – За этой фразой звучало обвиняющее: «Разве я давала повод?»

– А черт его знает, – чуть насмешливо выдохнул Дарен. Он откинулся на спинку стула и сжал тканевую салфетку. – Я не стану уподобляться профессору Рану, пусть тебя это не пугает.

– Я не понимаю, – сдавленно пробормотала девушка, отводя взгляд.

Неррс поморщился. Он ожидал другой реакции. Сам толком не мог понять, какой именно, но точно другой. И в то же время испытывал облегчение оттого, что все-таки произнес это вслух.

– Господин ректор… – начала она.

– Дарен. Когда мы наедине, можешь называть меня по имени.

– Дарен… – Эрналия покатала его имя на языке, вернулась взглядом к мужчине. В ее глазах появилась решимость. – Господин ректор, я скажу вам честно. Я понятия не имею, как реагировать.

Ее голос звучал мягко, но в то же время уверенно.

– И я… да в шоке я! Вы первый мужчина, который говорит мне о своих чувствах.

– Обычно это делают парни помоложе?

Неррс поймал себя на мысли, что раньше чувствовал себя слишком юным для занимаемой должности. Но, встретив Эрналию, ощутил себя стариком. Пятнадцать лет… В целом не такая большая разница. Но когда речь идет о студентке и ректоре?.. Мо-ве-тон. И пошлость.

– Вы неверно поняли. – Девушка даже головой замотала и чуть залилась румянцем. – Вы вообще первый. Ну, мне впервые признаются в интересе.

Дарен отметил, что ему все-таки удалось окончательно смутить Эрналию.

– Симпатии, – добавил ректор. – Увлечении.

– И потому… Я правда не знаю, как на это реагировать.

В этот момент к столу подошел официант с заказом. Будто специально выбирал минуту понапряженнее.

– Можешь вести себя так, будто ничего не произошло, – произнес ректор, когда парень с подносом отошел.

– Разве это возможно? – удивилась Эрналия.

Дарен точно знал, что невозможно.

– Я могу подчистить тебе память, если хочешь, – тихо произнес Неррс.

Его раздражала стена, которую почти мгновенно выстроила перед собой Браунс. Перед ректором предстала новая задачка, требующая решения.

– Нет! – я сказала это слишком резко и громко. Сама вздрогнула от того, как это прозвучало. Лицо горело, сердце билось так быстро, что чуть ли не к горлу подскакивало. И уже тише добавила: – Не думаю, что это лучшее решение.

А что лучшее?

Не знаю.

Нравился ли мне ректор как мужчина? Безусловно. Он не может не нравиться: приятное лицо с правильными чертами, подтянутое тело, располагающий характер. Вот только эта симпатия была сродни интересу к популярному барду. Она хороша на расстоянии. Но как только сталкиваешься с ответными чувствами, теряешься.