Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 1 [litres]

– Логично.

– Думаешь, нас уже скоро ждут неприятности, Скрип? – спросил Шнур. – Это тебе Колода сообщила? У беды хотя бы есть лицо?

– Он не скажет, – ответил за Скрипача Геслер. – Но, думаю, мы узнаем ее, когда она нас настигнет.

– Болкандо? – предположил Бадан Грук. – Так, по крайней мере, поговаривают.

Скрипач кивнул.

– Да, мы можем нарваться на них раз-другой, если только «Выжженные слезы» с изморцами не прижмут их к ногтю раньше. Пожалуй, единственные, кто нам рады, – это сафинандцы.

– Еще бы, у них со всех сторон горы. – Шнур скрестил руки на груди. – Они будут рады любым новым лицам, даже таким уродливым, как наши.

– Вот только я даже не знаю, идем мы в Сафинанд или нет, – заметил Скрипач. – Судя по картам, он сильно севернее прямого маршрута через Пустошь.

Шнур что-то буркнул.

– Ох, не нравится мне мысль соваться в место под названием «Пустошь». Что такого в этом Колансе? Что движет адъюнктом? Мы идем воевать с очередным обидчиком Малазанской империи? Так пусть Ласиин сама разбирается – мы ей ничего не должны.

Скрипач вздохнул.

– Я не собираюсь разжевывать мотивы адъюнкта, Шнур. А додумывать тем более бесполезно. Мы – ее армия. Куда она, туда и мы…

– Зачем? – выпалила Уголек. – Послушайте, мы с сестрой чуть не подохли с голоду в летерийских казематах, ожидая казни. Возможно, все вы тут считаете, что изгнать тисте эдуров и их безумного императора было охренеть как нужно, но сколько морпехов погибло, а сколько лишь чудом остались живы! Если бы не Клюв, никого бы из вас тут не было, но его больше нет. А теперь еще и Синн пропала. Остался один Высший маг и все, но насколько он хорош? Вот скажи, Скрипач, умеет Быстрый Бен то же, что и Клюв?

Скрипач расстегнул и снял шлем. Почесал слипшиеся от пота волосы.

– Быстрый Бен работает иначе. Раньше он все делал исподтишка, но Вал говорит, что в последнее время все изменилось – наверное, после Черного Коралла…

– Где вырезали всех «Мостожогов», – встрял Шнур. – Прекрасно.

– Он тут ни при чем. В конце концов, мы все видели, как он дал отпор магам эдур у побережья Семи Городов. А потом в Летерасе прогнал целого дракона…

– Уверен, тут не обошлось без «руганей», которые напихали ему в ноздри, – пробормотал Шнур.

Геслер издал горький смешок.

– Скрип, мы не сержанты-«Мостожоги». Думаю, это и так ясно. Ты можешь представить, чтобы Скворец, Ломоть, Хватка и остальные ныли по любому поводу, как мы тут? Я не могу, хотя даже не был с ними знаком.

Скрипач пожал плечами.

– Я тогда не был сержантом, поэтому наверняка сказать не могу. Но что-то мне подсказывает, переживали они тоже немало. Не забывайте, что с Чернопесьего леса до самого Даруджистана кто-то из имперского руководства хотел их истребить. Да, возможно, у них не было поводов жаловаться на Дуджека Однорукого, однако при этом они едва ли были в курсе замыслов Верховного Кулака – это не их дело.

– Даже если из-за этого «дела» им погибать? – спросила Уголек.

Скрипач рассмеялся, грубо и неприятно.

– У командира свои дела, у них – свои. Худ тебя дери, Уголек, адъюнкт нам не мамка. Она – воля, а мы – кулак. И иногда кулак кровоточит, особенно когда врежешь им врагу по морде.

– Это из-за зубов, – добавил Геслер. – Точно вам говорю.

Но Уголек не унималась.

– Если мы будем знать, во что ввязываемся, у нас будет больше шансов выжить.

Скрипач резко поднялся и грохнул об землю шлемом; тот отскочил и укатился прямо в потухшее костровище.

– Ты не понимаешь? Речь не о выживании!

Слова прозвучали предсмертным хрипом умирающего, и сержанты невольно отшатнулись. Даже у Геслера расширились глаза. Улучив момент, ящерка выскользнула у него из рук и была такова.

Повисло испуганное молчание. Скрипач тихо зарычал и вцепился себе в бороду, избегая встречаться глазами с собравшимися. Худов дух, Скрип, совсем сдурел. Чего ты ее слушаешь? Посмотри на нее: какой из нее солдат? И вообще, порази меня Фэнер, что она здесь делает? А сколько еще в армии таких же, как она?

– Да уж, – сухо произнес Шнур, – видать, чтение было такое, будто Худ помочился.

Скрипач хрипло выдохнул.

– Не помочился, Шнур, а хренов потоп устроил.

Следующие слова Уголька удивили всех:

– Отлично, с этим разобрались. Теперь поговорим, как слепить из наших солдат кулак, которым адъюнкт могла бы начистить рожу самому́ Худу.

Лежавший в кустах Горлорез попытался сглотнуть, но не смог. Во рту и в горле так пересохло, что того и гляди чихнет пламенем. Убийца бранил себя за любопытство и, чего греха таить, желание выделиться перед сослуживцами. Ему нравилось выглядеть хитрым и всезнающим, но он не любил показухи и предпочитал на самом деле что-то знать.

Что ж, вот и узнал.

Не ожидал от Скрипа. Говорит, что не знает замыслов Тавор, но при этом всем видом показывает, что врет. Знает – и не говорит. Ничего не сказал, но все равно что проболтался. И так понятно, что нас отправляют на корм воронью – к чему тут лишние подробности?

Да, Горлорез мог чихать пламенем и выдыхать клубы пепла. Нужно переговорить со Смрадом и разыскать того, другого, Перста, что скрывается среди морпехов. Время от времени появлялись знаки, понятные только Перстам, приглашающие выйти на контакт. Сам Горлорез тоже их оставлял, но встретиться так и не получилось. До сих пор это его устраивало. Однако если мы направляемся прямиком к серым Худовым вратам, мне нужны союзники. В первую очередь Смрад. И этот мой загадочный танцор, кем бы он ни был.

Сержанты продолжали переговариваться – совершенно спокойно, как будто Скрипач не предрек им только что верную гибель. Горлорез перестал слушать, пока вдруг в разговоре прозвучало его имя.

– Если понадобится, он прикроет нам тыл, – в голосе Бальзама не было ни тени сомнения.

– Не думаю, что понадобится, – возразил Скрипач. – Говоря о предательстве, я не имел в виду кого-то из наших.

Предательство? Кто, кого? Боги, что я пропустил?

– Тогда союзники? – спросил Шнур. – Не верю. Только не изморцы и не «Выжженные слезы». А кто еще?

– Еще летерийцы, – произнесла Уголек. – Наш раздутый эскорт.

– Точнее ничего сказать не могу, – поставил точку Скрипач. – Просто давайте не расслабляться, хорошо? Бадан Грук, что умеет твой маг?

– Неп Хмурый? Он больше не маг, а шаман. Владеет проклятиями. – Бадан пожал плечами. – Больше ничего не видел. Хотя однажды он вызвал свору пауков и запустил ими в Худышку. Она визжала – значит, кусались по-настоящему.

– Все равно могла быть иллюзия, – сказала Уголек. – Далхонские проклятия граничат с Моккрой – так они проникают в голову жертве.

– А ты, я погляжу, неплохо в этом разбираешься, – заметил Геслер.