Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 1 [litres]

Под ясным небом войско направлялось на запад. Через неделю оно достигнет Свободных земель Крина, где сходятся все торговые пути восточной торговли с Летером. Марал Эб перебьет всех, а потом займет караван-сараи и торговые форты. Он станет богатым, а его народ – могущественным. Благодаря этой победе племя Барахн займет положенное место среди Белолицых. Оноса Т’лэнна свергнут, и все остальные племена поклонятся Маралу. В этих обширных степях он построит империю баргастов, а всех акриннаев и д’рхасилани сделает рабами и продаст. Обложив непомерной данью Сафинанд с Болкандо, выстроит себе в Крине огромный дворец, а по границам расставит неприступные крепости.

Сообщники из сэнанов уже получили распоряжение похитить у Хетан дочерей-близняшек. Их принесут в шатер к Маралу Эбу, а когда они созреют, он сделает их своими женами. С самой Хетан пусть разбираются другие. Останется еще мальчик, истинный потомок имассов – его, конечно же, нужно убить. А заодно и Кафала, чтобы тем самым раз и навсегда прервать род Хумбролла Тора.

Внезапно возникшие впереди двое разведчиков с телом прервали мечтания о грядущей славе.

Еще один баргаст, но не из их племени.

Марал Эб вскинул руку, приказывая войску остановиться, а сам выбежал навстречу разведчикам.

На баргаста было жутко смотреть. Левая рука ниже локтя оторвана, а в ране уже завелись личинки. Жар опалил половину лица, а куски нагрудника из оловянных монет сплавились с кожей и мясом. По фетишам на ремне Марал понял, что перед ним баргаст из малого племени Змееловов.

– Живой? – спросил вождь, с отвращением отмахиваясь от мух.

– Да, вождь, – сказал разведчик и добавил: – Но ему недолго осталось.

– Положите его, только осторожно.

Марал Эб присел на корточки рядом с юным воином и, поборов отвращение, сказал:

– Открой глаза, змеелов. Я Марал Эб из племени Барахн. Скажи мне свои последние слова. Какая напасть с тобой приключилась?

Воин открыл единственный уцелевший глаз. Тот весь заплыл гноем, веки были вспухшие и растрескавшиеся. Змеелов пошамкал ртом и наконец хрипло прошептал:

– Я Бенден Ледаг, сын Каравт и Элора. Запомни меня. Только я выжил. Я последний из рода Змееловов.

– Меня поджидает армия акриннаев?

– Я не знаю, что поджидает тебя, Марал Эб. Меня же ожидают вечные муки.

Лицо воина исказилось от боли.

– Смотри на меня, воин, не закрывай глаз! Скажи мне, кто вас убил!

– Вечные муки… Я сбежал. Я не остался, не погиб вместе со своими родичами. Я сбежал. Как напуганный заяц, как степной тушканчик. – Каждое слово отбирало последние оставшиеся юноше вздохи. – Беги и ты, Марал Эб. Ведь выживут… выживут только трусы.

Марал Эб сжал кулак, чтобы ударить глупца, но заставил себя успокоиться.

– Нет такого врага, который бы испугал барахнов. Мы отомстим за тебя, Бенден Ледаг. За тебя и за всех змееловов. Да отыщут тебя их души.

Умирающий глупец из последних сил растянул губы в улыбке.

– О, я буду их ждать. Я знаю то, что их рассмешит… как всегда. Но Заравоу будет не до смеха, ведь я украл у него жену… украл его удовольствие… – Сиплый смех. – Именно так поступают слабаки… всегда поступали.

Взгляд его вдруг прояснился, и воин посмотрел на Марала Эба.

– Тебя, барахн, я тоже буду ждать.

Лицо змеелова вновь исказила гримаса боли, и из приоткрытого рта вырвался последний вздох.

Марал Эб посмотрел в остекленевший глаз, потом выругался и встал.

– Бросьте его на корм воронью, – приказал он. – И протрубите разведчикам, чтоб возвращались. Разобьем лагерь и приготовимся. Нас ждет отмщение, и оно будет сладким.

Две женщины из шести оттащили то, что осталось от торговца лошадьми, в канаву и скатили вниз. Заслышав шевеление змей в густом кустарнике, они поспешили вернуться к остальным.

Хессанрала, вожак отряда Ссадин, отвлеклась от самодельной сбруи, которую прилаживала к добытой лошади, и с усмешкой поглядела, как ее товарки пучками травы отирают с ладоней кровь и семя.

– Занимайтесь лошадьми.

Одна из женщин отбросила испачканную траву в сторону.

– Гадючье гнездо. Они расплодились во всех зарослях и канавах.

– Нас преследуют эти знамения, – проворчала вторая.

– Нож тебе в язык, Ралата, – недовольно отмахнулась Хессанрала. – До сих пор у нас сплошная удача. Каждой по лошади, да еще три про запас, мешок с монетами, бхедериновое мясо в мятном маринаде и три бурдюка с водой. И не наигрались мы вдоволь с этим жалким самцом? Не научили ли его, какой сладкой бывает боль?

– Все так, – согласилась Ралата, – но я видела тени в ночи, слышала шептание жутких крыльев. Кто-то преследует нас, Хессанрала.

В ответ вожак фыркнула и, отвернувшись, заскочила на лошадь.

– Мы – Ссадины из племени Ахкрата. Женщины-убийцы, внушающие трепет всем и каждому.

Она сурово посмотрела на остальных, требуя согласия. Те развернули лошадей в ее сторону; Хессанралу это, видимо, удовлетворило.

Ралата поплевала на ладони и, оттолкнувшись от стремени, запрыгнула на единственную оседланную лошадь, которая принадлежала убитому торговцу. Клинок Ралаты первым вспорол тело акринная, поэтому лошадь досталась ей.

Хессанрала была еще слишком молода. Ее впервые поставили вожаком, поэтому она иногда перегибала палку. По обычаю, новоиспеченного вожака сопровождал опытный ветеран, на случай если отряд попадет в серьезную передрягу, однако Хессанрала не желала слушать Ралату. Мудрость ей казалась страхом, а осторожность – трусостью.

Ралата поправила морантские хитиновые пластины, служившие ахкратам доспехами, в том числе нагрудную пластину золотого моранта. Потом вставила в ноздри полые костяные затычки, благодаря которым женщины племени Ахкрата были красивейшими из Белолицых, и развернула лошадь в сторону Хессанралы.

– Этот торговец, – произнесла вожак, удостоив Ралату едва заметным оскалом, – возвращался к родне после того, как мы выгнали его из нашего лагеря. Видно, что он пользовался древней тропой. Поедем по ней – найдем акриннайскую деревню и всех там перережем.

– Тропа ведет на север, – сказала Ралата. – Мы не знаем, что там находится. Можем угодить в лагерь с тысячей акриннайских воинов.

– Отчего наша Ралата ноет, как малое дитя, а не кричит ястребом? – Хессанрала окинула взглядом остальных. – Кто-то еще слышал крылатого охотника? Нет, только Ралата.

Та вздохнула и развела руками.

– Все, Хессанрала, покончим на этом. Я возвращаюсь в лагерь. Сколько женщин отзовутся на мой клич? Не пять, нет, я поведу за собой сотню, а то и больше. Ты, Хессанрала, долго не проживешь… – Ралата посмотрела на остальных: в их лицах читалось отвращение и презрение. Девчонки еще, что с них взять. – Пойдете за ней на север, воительницы, и не вернетесь. Кто желает присоединиться ко мне? Я жду.