Анна Мичи - Смертельный турнир [litres]

– Погоди, нельзя приводить его в себя, – спохватилась, увидев, как из-под рук Хена течет золотистая магия и оплетает грудь Райва. – Он не в себе, на него подействовало безумие.

– Наваждение я сниму, не бойся.

– Ты можешь снять его?! – обрадовалась, а потом вспомнила целителей за спинами отца и братьев и почувствовала себя глупо. Конечно же, целители могут.

– Только снять. Если лечить каждого поодиночке, уйдет слишком много времени. К тому же сначала надо остановить источник, иначе нет гарантии, что вылеченные снова не поддадутся влиянию. Если бы хватало энергии, можно было бы снять наваждение со всех сразу… Тогда целители, которые придут в себя, смогут поддерживать защиту, пока мы не отыщем источники. Хорошо еще, что на нас морок не действует.

– А почему, кстати?

– Сила Пяти Оружий. Естественная защита.

Подробнее расспросить не успела: Райв открыл глаза. Поначалу взгляд был затуманен и обращен в никуда, потом сосредоточился на Хене.

– Что случилось? – спросил он хриплым голосом. Увидел Иллейне и дернулся: – Лэй!

Вскочил на ноги каким-то неимоверным усилием воли. Пошатнулся, но устоял, тут же оказался рядом с Иллейне, обнял, перевернул и с тревогой уставился с бессознательное лицо. Мы с Хеном наблюдали за ним с ошарашенным видом – Райв же постоянно цеплялся к Иллейне, что это с ним произошло?

Хен спохватился, опустился рядом с девушкой, похлопал артефактора по плечу.

– С ней все хорошо, просто без сознания. Сейчас я ей займусь.

Райв послушно уступил место, но не ушел, положил голову Иллейне себе на колени и молча наблюдал за действиями Хена. Обведя взглядом наш закуток, разлом в перегородке, белые столбы дыма, заволакивающие небо, и спеленатого по рукам и ногам Имсена в углу.

– А с ним что?

Пока Хен приводил в чувство Иллейне, я рассказала Райву, что произошло. Не полностью, только основные моменты: как ректор сказал про шпиона, как Имсен вдруг рассмеялся и активировал заклятие, как мы с Хеном, чудом придя в себя, смогли с ним справиться.

В середине рассказа обнаружила, что меня слушает и Иллейне. Она тихо лежала на коленях Райва, не проявляя ни малейшего желания отстраниться, хотя обычно только и знала, что гонять его и издеваться. Ее ладонь лежала в ладони парня, и его большой палец нежно поглаживал белую кожу. Я застыла, почему-то ужасно смущенная, не в состоянии отвести глаз.

В действительность меня вернуло появление белой ласки. Она прошмыгнула по верху перегородки, прыгнула на грудь Хену, забралась на плечо и оттуда буравила нас черными бусинами глаз.

Хен нахмурил брови, будто прислушиваясь к чему-то, поморщился.

– Дело плохо по всей академии. Ректор безумию не поддался, но многие из преподавателей – да, в том числе декан Ивьера. Хагос… чем дольше мы будем снимать эту дрянь, тем больше народу погибнет. Вот Имерия порадуется…

Иллейне приподнялась, не отпуская руки Райва.

– И что, неужели ничего нельзя сделать?

Мы с Хеном обменялись взглядами.

– Мы с Сатьяной могли бы попробовать… Если воспользоваться совместной силой нашего оружия, надежда есть. Я знаю, что нужно делать, проблема в том, что может не хватить энергии.

Мне показалось, он что-то недоговаривает, но Иллейне уже задала следующий вопрос:

– А другой выход?

– Другой… Думаю, мы можем лечить по одному, продвигаясь группой. Сначала лучше набрать целителей, чтобы они могли поддерживать защиту. Двигаться медленно… и надеяться, что успеем, пока никто из обезумевших не натворил бед.

– Тогда за дело?

Никто не успел ответить. Райв вдруг издал утробный стон и схватился за голову.

– Райв! – Иллейне обеспокоенно заглянула ему в лицо. – Верес!

Того подстегивать не потребовалось, сразу сосредоточился на лечении. Я прикусила губу. Так быстро… Райв и пятнадцати минут не пробыл в ясном сознании. Скоро и Иллейне может поддаться, а Хен ведь не настоящий целитель. И…

Я выглянула в пролом, нашла взглядом родителей. Недавно казалось, что в их группе все в полном порядке, сейчас же плотные ряды защитников поредели. Вот Лас схватился за голову, упал, его сразу утащили внутрь.

У меня закололо сердце: как там мама? Вдруг безумие охватит и ее? Что тогда будет с ребенком?

– Хен…

Он как раз закончил с лечением Райва, поймал мой взгляд. Кивнул. Решительно сжал зубы.

– Нет времени. Нужен ритуальный круг. Лучше всего в середине поля, это центр территории академии.

Иллейне помогла подняться Райву, и мы вчетвером встали у пролома.

Поле кишело людьми. Похоже, многие из зрителей, когда ими овладело наваждение, старались выбежать на открытое пространство, и теперь там бесновалась толпа, вместо праздничных огней освещенная огнями заклятий. Слышались крики, стоны, звон оружия, разносился запах крови.

– Месиво… – прошептала Иллейне. А потом, словно встряхнувшись, твердо сказала: – Ну что ж. Надо так надо.

Наш маленький отряд врезался в толпу, как лезвие ножа в брусок подтаявшего масла. Райв следил за защитой, Иллейне погружала в сон или оцепенение тех, кто представлял опасность, я искала взглядом людей со знаками целителей, подтаскивала к себе «удочкой», притянутой «добыче» возвращал рассудок Хен, полностью перешедший на роль целителя. Я видела, как ему тяжело и неудобно, потому что большинство исцеляющих заклинаний использовать он не мог. Хорошо, что с нами был Райв, а среди его артефактов оказались лечебные и защитные.

Задача осложнялась тем, что излеченные не понимали, что происходит, им нужно было все объяснять, так что чем больше людей мы обезвреживали, тем медленнее продвигались.

А потом увидела Висперину.

Я среагировала на знакомые белые полоски на форме – целитель – и уже хотела было притянуть, но вовремя остановилась. Во-первых, узнала Висперину, во‐вторых, поняла, что она в своем уме. А в‐третьих, по обе стороны от нее стояли Вейн и Карин.

Они сформировали группу наподобие нашей. Карин был основным мечником, Вейн – вторым, Висперина лечила. Все трое выглядели вполне здравомыслящими. Даже не знаю, что меня удивило больше: что они вместе, что в порядке или то, что Карин и Вейн показались одновременно.

Они тоже нас заметили.

У меня упало сердце. Висперина меня терпеть не может, Вейн с Карином злятся. И пусть даже девица была под контролем Амунда, но ненависть-то у нее своя, родная. Когда она цеплялась ко мне в общежитии, когда пыталась увести у меня Хена, она это делала по своей воле, а не потому, что кто-то ей управлял.

А сейчас убить меня – проще простого. Убить всех нас. Никто не обвинит, ничего не докажет: наваждение, безумие… Не будут разбираться, просто похоронят, и поминай как звали. А если гадина знает о Хранителе, ее желание избавиться от меня лишь удвоится.