Тимур Машуков - Гром над Академией Часть 3 [СИ]

— Ты хоть разберись сначала, прежде чем на меня орать, — устало произнес я. — две мелкие твари повторили при сестре гадкие слова родителей о нашем роде. И я очень хочу вырвать поганые языки этих умников. Посиди-ка с Ириской, а я разыщу их. Чувствую, такими темпами мы всю аристократию России вырежем… Но уже давно пора было пройтись частым гребнем по ним! Вырождается древняя кровь, я чувствую.

— А ну сидеть! — рявкнул он. — Я сам разберусь в том, что происходит. Тоже мне, решальщик нашелся…

— Я так и знал, что вы в этом замешаны, — с этими словами вошел в комнату толстый мужик, обвешанный драгоценностями не хуже новогодней елки. Присмотревшись, я понял, что это не просто дорогие цацки, а магические артефакты. Ага, кто-то важный пожаловал…

Между тем мужик бесцеремонно плюхнулся в кресло, не дожидаясь разрешения и не соизволив представиться.

— Господа Громовы, вас, кажется, стало слишком много в этом мире! Куда не взгляни, нигде без вашего участия не обходится…

— Могу глаза вырвать! — найдя, наконец, объект для накопленной ярости, взвился я. — Тогда и смотреть нечем будет! Ты кто такой, урод?!

— Я тот, кто поставит вас, наконец-то, на место! Я тот, кому безмерно надоели наглые выскочки, не осознающие, что в высшем обществе, среди достойных людей им не рады! Я — граф Меньшиков, глава Научного магического корпуса. И это моих внучек посмела тронуть своими безродными немытыми лапами твоя так называемая сестра!..

— А-а-а, так это ты запретил исследования по слиянию разных полюсов эфира? — вспомнил я, при каких обстоятельствах слышал эту фамилию. — За сколько продался иностранцам, говнюк?

В ответ на это он небрежно махнул пухлой рукой, унизанной множеством безвкусных массивных перстней, и в мою сторону полетела сосулька размером с бревно. Но, так и не долетев, вдребезги разбилась о мой щит.

Не успел я толком и среагировать, как к его жирной шее оказался приставлен мой клинок, что я недавно вручил Селене, наученный горьким опытом последних событий.

— Только дернись, жирный кусок птичьего помета, и твоя пустая голова отделится от тела!

Тот в замешательстве уставился на нас, явно не понимая, как так вышло, что его, самого Меньшикова, поставили в крайне неудобное положение, и собираются грубо поиметь!.. По его шее зазмеилась тонкая струйка крови из пореза. Для моего меча эфирные щиты не помеха, он их просто не замечает.

— Назови мне хоть одну причину, что может заставить меня повременить с приказом прихлопнуть тебя, как надоедливую муху? — спокойно задал вопрос дед.

Но посрамленный граф лишь пучил глаза в возмущении, граничащим с ужасом, и не был способен произнести хоть что-то членораздельное.

— Селена, милая, — ласково обратился дед к эльфийке, — будь добра, отрежь ему ухо, он с двумя, похоже, плохо слышит. Только платье не запачкай, оно тебе очень идет!

Короткий свист меча и вопль боли слились в один звук. Небольшая вспышка — и рана оказалась прижженной. Крови почти не пролилось.

— Итак, во второй — и в последний раз спрашиваю: почему бы мне не отдать распоряжение убить тебя за оскорбление, нанесенное древнему и уважаемому роду? Или, может, ты хочешь дуэли? Так давай выйдем на арену и все решим! Вот только ставки озвучим. Что, не хочешь? Спешу тебя огорчить, твое желание не имеет никакой роли. Ты нанес нам оскорбление, которое смывается только кровью. Будем драться с тобой один на один. А не хочешь со мной, можешь, вон, с внуком сойтись. Он у меня молодой, горячий.

— Он будет драться со мной, — непреклонно произнес напряженным, звенящим от негодования голосом, вошедший в комнату Павел. — Я недавно сказал, что всякий, кто посмеет оскорбить моих друзей в моем присутствии, я вызову на дуэль. Поэтому я официально вызываю вас на бой! Владислав, прошу быть моим сопровождающим.

— Ваше Высочество, — склонились все, в том числе и недоуменно хлопающий жидкими ресницами Меньшиков.

— Это честь для меня, — искренне ответил я. — Но оскорбление нанесено нашему роду, и лишь род вправе ответить на него.

— Я дал слово, — нахмурился юный принц, — и намерен сдержать его. Ирину Андреевну оскорбили в моем присутствии. А так как тех малолетних глупышек наказывать я не вправе, то сойдусь в честном поединке с главой их рода, чьи слова они от невеликого ума, несомненно, и повторили недавно.

— Как прикажете, Ваше Высочество, — вновь склонили все головы, с явным уважением поглядывая на парня. А он коротко кивнул и вышел, бросив на прощание:

— Жду вас на открытой императорской арене через полчаса. Владислав Андреевич, прошу вас пойти со мной.

И выходя из комнаты, я услышал шепот Селены, что говорила явно обгадившемуся от страха Меньшикову:

— Ты же понимаешь, что при любом раскладе должен сдохнуть. Но не сразу…

Остальное я уже не расслышал, но для себя решил, что если Павлу будет грозить реальная опасность, вмешаюсь, невзирая на последствия. А еще меня беспокоила реакция Императрицы на все это. И чую, я опять буду отхватывать за чужие косяки.

Пройдя длинным коридором дворца, мы с цесаревичем в сопровождении Павловцев зашли в неприметную комнату, в которой по стенам было развешано оружие, к которому Павел стал примеряться. По дрожанию его рук я понял, что он очень волнуется.

— Я попрошу оставить нас с Его Высочеством наедине. Ему необходимо настроиться на бой. Кивнув, охранники вышли, плотно притворив за собой дверь.

— Павел, — начал я. — Я тебя очень уважаю за твой поступок, но позволь мне выступить вместо тебя. Подожди, не перебивай. Посмотри, как это будет выглядеть со стороны. Если ты победишь, все решат, что архимаг тебе поддался, и победа была нечестной. Если проиграешь, то разгневанная Императрица уничтожит их род до основания.

— И что же делать? Я не могу отступить от сказанных слов!!!

— И не нужно, — примиряюще сказал я. — По правилам дуэльного кодекса, ты можешь выставить вместо себя замену, своего представителя. Вот я им и стану.

— А что мешает ему сделать тоже самое? Выставит какого-нибудь никчемного дуэлянта, тот продует тебе, да и все. Заплатит виру малую, и на этом все закончится. Ты удовлетворишься таким исходом? — возмущенно спросил он.

— Конечно, нет! — хищно улыбнулся я. — Да, он может так сделать, но в случае моей победы я могу сказать, что результатами не удовлетворен. И вызвать уже непосредственно самого графа. А так как присутствующий может быть только один, ему придется самому сражаться. Вот тут я его и накажу. Главное, объявить бой до смерти. Ну типа, позор можно смыть только кровью и жизнью, и все такое… Речь я придумаю или жену попрошу. Она у меня умная. И я вообще не понимаю, ты уж прости, как несовершеннолетний может вызвать на дуэль опытнейшего архимага?