Максим Виноградов - Дивный Мир Будущего. Книга 2 [СИ]

Разумом чувствую, что он прав. Убедил, запутал, смял мое сопротивление. Продолжаю цепляться за последний аргумент — скорее даже не рациональный, а построенный на сплошных эмоциях.

— Все равно, — замечаю с горечью, — Кому-то повезло родиться в богатом районе, у преуспевающих родителей; а кто-то — житель трущоб и уже этим фактом обречен на вечную нищету. Один будет жить в личном особняке, летать на флаере, вращаться в богемном обществе; второй — довольствуется стандартным пищеблоком и спальней, похожей на гроб. И другой жизни он никогда не узнает, даже в самых смелых мечтах.

— Ну, во-первых, обстоятельства перерождения напрямую зависят от успехов в предыдущей жизни, — пренебрежительно отмахивается Виктор Семенович, — Ты же сам только-только из Сансары! Неужто забыл? Есть, конечно, и нормальные новорожденные… Первый раз, так сказать… Но речь не об этом!

Мужчина резко поднимается и подходит ближе. Он становится рядом, у окна; могучая фигура давит ощущением силы и мудрости. Сам себе теперь кажусь никчемным глупышом.

— Давай посмотрим на проблему с другой стороны, — терпеливо предлагает собеседник, поглядывая в окошко, — Возьмем двух индивидов: среднестатистического «эпсилон» и, скажем, какого-нибудь абстрактного лидера корпорации. Поставим их рядом и взглянем непредвзято. Какие выводы можно сделать из сравнения?

Молчу, стараясь представить несоизмеримую парочку. Никак не выходит совместить в голове невообразимое могущество и заурядную посредственность.

— А я тебе скажу! — усмехается Виктор Семенович, — Довелось вдоволь пообщаться и с теми, и с другими… И вот, что откроется взору. Обыватель: мягкий, рыхлый, неряшливый, грузный. Физически неразвитый, слабый, зачастую — разжиревший. Не умеющий связать двух слов без мата. Да и словарный запас, уж если начистоту, весьма скуден и сводится, в основном, к удовлетворению повседневных потребностей. У него нет никаких знаний и навыков, он не умеет ничего; никуда не стремится, ничего не хочет и всем доволен. Или же, напротив — никогда не доволен ничем. Ни эстетики, ни стиля, ни чувства прекрасного. Лишь простейшие животные инстинкты, низведенные до последней крайности.

Слушаю, сжав зубы. Хочется возразить, но я уже довольно насмотрелся на разношерстную толпу, чтобы не сомневаться в полноте описания. Таких тысячи, сотни тысяч, миллионы… Выдающих безвкусицу за «особенность»; безнравственность за «простоту»; безволие за «спокойствие»; бессилие за «расслабленность»… Впрочем, не стоит слишком дистанцироваться. Как бы не хотелось утверждать обратное, я и сам недалеко ушел от подобной серости.

— Напротив, глава корпорации — обычный индивид ранга «бета», — комитетчик улыбается, забавляясь, видимо, самим сочетанием слов «бета» и «обычный», — С идеально развитым телом, доведенным до совершенства. Синтетические мышцы, генетические модификации; возможно — киборгизация, частичная или полная. Абсолютное владение собой, каждой клеткой собственного организма. И — настолько же отточенный разум. Невероятно широкий кругозор, сочетающийся с энциклопедическими знаниями. Способность рассуждать, мыслить, мгновенно оценивать ситуацию и принимать значимые решения. Воля! Ты бы знал, какая целеустремленность живет в подобных людях! Если он что-то решает, то добьется своего, даже если понадобиться выгрызать требуемое зубами!

Прикоснувшись пальцем к стеклу, Виктор Семенович будто пытается нарисовать силуэты двух виртуальных антагонистов.

— Посмотри! — он убежденно кивает на смутное отражение, — Разве различие не очевидно? Да это почти два разных биологических вида! И каждому воздается согласно его достижениям! Ибо, что позволено Юпитеру, не позволено быку!

Качаю головой, не в силах возразить ничего вразумительного. Перед глазами, наконец, возникают вымышленные фигуры, целиком и полностью разнящиеся во всем — от внешности до внутреннего наполнения.

— Как же ты хочешь облагодетельствовать «эпсилон»? — продолжает допытываться Виктор Семенович, — Дать им силу? Деньги? Власть? Большой ранг и влияние? Ты ведь сам знаешь ответ, что из этого получится. Ничего не выйдет, уверяю…

Чтобы хоть что-то ответить, приходится издать несогласное блеяние. Собеседник поворачивается ко мне и слегка поводит рукой.

— Что ж, продолжим мысленный эксперимент, — легко заявляет он, — Представим, что существует волшебная палочка. По мановению которой — хоп! — и сознания наших подопытных каким-то невероятным образом меняются местами! Простой обыватель оказывается в теле главы корпорации, и наоборот — личность «беты» попадает в тело среднестатистического «эпсилон». Что же будет дальше?

Тяжело вздыхаю, понимая, что не в силах уследить за рассуждениями мужчины. Остается только слушать и принимать на веру все сказанное.

— Что же наш опустившийся глава? Будет предаваться отчаянию? Станет ныть на судьбу? Рассказывать всем, как несправедлив мир? Сопьется? Вот уж нет! — Виктор Семенович рубленных жестом отвергает подобную возможность, — Он сожмет зубы, соберет волю в кулак, отринет мрачную действительность и возьмется за работу! Прокачает новое тело, отточит навыки, расширит познания, заслужит уважение и деньги! Год, два, пять, десять — и он решительно и неотвратимо поднимется до «гаммы»! Не знаю, сколько это займет — может, жизнь или больше — но рано или поздно ты вновь увидишь этого парня на вершине пирамиды! Он возьмет свое, потому что на меньшее просто не согласен!

Голос мужчины гремит, странным образом резонируя со стеклом. Чуть приседаю под напором его убежденности, не в силах противостоять ауре непоколебимой уверенности, растекающейся от седовласой фигуры.

— Ну в второй, внезапно взлетевший «эпсилон»? — пренебрежительно морщится комитетчик, — Как он воспользуется подарком судьбы? Разовьет успех? Приумножит подвернувшееся богатство? Использует власть и силу во благо? Ха! Три раза ха!

Виктор Семенович брезгливо фыркает, показывая, насколько он не верит в подобный расклад.

— Он будет делать то, к чему привык: прожигать жизнь, бездумно тратить, предаваться низменным наслаждениям, убивать тело и разум в наркотическом и алкогольном экстазе, многократно усиленном за счет внушительного состояния. Год, два, пять… Десяток лет непрерывной деградации, и ты увидишь его там же, где и прежде — возле общественной кормушки без гроша за душой!

Нарисованная картинка заставляет содрогнуться. И не только из-за своей мрачной обреченности и безысходности. Гораздо больше пугает ее потрясающая правдоподобность!

— Так что же выходит? — грозно заключает Виктор Семенович, — Дело-то вовсе не в начальных условиях и не в правилах игры? Не в неравенстве, не в генетической предрасположенности и не во внешнем влиянии… Все дело в том, что один решил! Твердо решил добиться максимума возможного! И не сворачивает с намеченного пути. А второй…