Йон Колфер - Последний дракон [litres]

– Прямо «Прихлопни крота», каждую, мать ее, ночь одно и то же, – фыркнул Верн. – Будто я спустя сотню лет что-нибудь необычное сделаю.

– Вы пацана обоссали, – заметил Пшик, – а это, думаю, сойдет за необычное.

Рука осталась гладкой и немного покрасневшей – не хуже, чем когда он от скуки опробовал матушкину восковую полоску. Иногда, когда твоя матушка уходит в ночную смену, можно и поэкспериментировать.

Верн пожал плечами.

– По сути, я тебя пометил. И тебе вообще-то повезло, малец. У драконьей мочи масса свойств, включая какой-то там исцеляющий химический элемент. Есть версия, что могваи состоят из него почти полностью, отсюда и такая регенерация.

Пшик был не в настроении выслушивать урок естествознания. С его подростковой точки зрения, оказаться обоссанным куда хуже, чем сгореть. Вместе с тем, он мысленно занес драконью мочу в список штук, которые могут дать ему суперсилы:

«Дрэгон-бой. Неплохо».

– А если так подумать, – продолжал Верн, – это как алоэ вера помножить на миллион.

Вряд ли хоть какому-то икс-мену всралось бы использовать алоэ вера, так что Пшик опять впал в раздражительность.

– Алоэ вера? Ну дык вы это, напишите мне про него книжку, почитаю в старости, когда больше развлекаться уже никак.

Весьма неожиданный поворот в их взаимоотношениях, если спросить Верна.

– Так, – сказал дракон, – фильтруй речь, малец. Я все еще сверххищник вообще-то, усек?

Пшик потер руку.

– А вот и не буду. Вы меня так-то все равно убьете.

– С чего взял? – поинтересовался Верн, который, по правде говоря, размышлял об обратном, если, конечно, считать «не убивать» обратным к «убивать».

– Я должен жевать свежие чешуйки, так ведь? А вы удумали в болоте топиться. Так что, видать, моя жизнь у вас в приоритетах и не пробегала.

– Это да, – признал дракон, – зато когда ты мне врезал в дыхало изнутри, я решил-таки тебя не убивать. Даже если ты это только ради чешуи.

– Я о ней только что вспомнил, – пробормотал Пшик, сдернув с руки дюжину подсмоленных волосков.

Прозвучало так похоже на правду, что Верн заметно опешил. У заметно опешивших драконов, оказывается, трепетало третье веко, а морда сморщивалась так, что друг о друга стучали наросты.

– Брешешь, – буркнул он. – У людей так не бывает.

Пшик, что называется, натянул решимость на колки, воззрился на Верна и с нехилым осуждением выдал:

– А вы не думали, вдруг Ваксмен вообще-то прав? Вдруг все мы – души?

– Вакс не знает человечество так, как я, – парировал Верн. – Мальчишке всего-то несколько сот лет. В любом случае, с чешуей тебя развели. Драконий дых может оглушить, но не убить.

Вместо облегчения на Пшика накатил гнев.

– Да черт вас дери, мистер Верн! Развели со всех сторон! Вот как на вас наткнулся, так живу на нервах. Вы что, фильмов не видели? Встреча с драконом – это должно быть круто.

На этой точке запал иссяк, и Пшик подумал, что орать «черт дери» на дракона заняло первую строку в хит-параде его тупых поступков.

Верн, в свою очередь, не торопился, переваривая развитие их отношений за последние несколько минут. В конце концов, он даже не рассчитывал эти минуты застать.

– Круто, говоришь?

Пшик глядел на свою руку, будто она еще недавно была невидима, а тут вдруг появилась.

– Вот знаете, в чем ваша проблема, народ?

– Народ? – удивился Верн. – У меня что, теперь есть народ?

– Драконы. Люди. Любой, кто собирается кончать с собой.

– Не знаю, – отозвался Верн, малость раздраженный, – так просвети же, малец. Ты ведь прожил сколько, секунд десять?

– А проблема в том, что вам насрать на тех, кто остается.

– У меня никого не остается, – напомнил Верн. – Вакс упокоился. И, в любом случае, может, я и так надолго тут задержался. Большинство людей в меня не верит, а те редкие, что да, хотят превратить в славную пару ботинок. Ты понятия не имеешь, каково это – когда в тебя не верят.

– Может, и так, мистер Верн, – отозвался Пшик, – но зато я знаю, каково оставаться. Знаю, каково носить в себе это ощущение, как хрящ, который засел внутри и ни туда, ни сюда. Я видел, что оно творит с матерями. Моя мама только и делает, что лечит народ, но не смогла вылечить моего папку, потому что его болезнь была невидимой. Никаких причин, кроме химии.

– Папка, говоришь? – произнес Верн, начиная понимать, почему Пшик решил его спасти. Тут гениальные мозги не нужны.

– Ага. Купил себе свою версию вашей сраной печеньки.

Сопереживать человеку Верн был пока не готов и не спешил высказывать мнение, прислушиваясь к червям, кишащим в болотной грязи.

Наконец дракон слегка усмехнулся.

– Так что, я для тебя недостаточно крут, малец?

– Не знаю, – ответил Пшик. – Никак не разберу. Слишком занят – в штаны гажу, друга хороню в дерьме, таскаю водку вниз по реке.

Верн с удивлением осознал, что его хандра размашистыми шагами удалялась в закат. Уныние пацана вытягивало его из собственного депрессняка – и, чтоб ему пусто было, если не захотелось малость подбодрить болотного крысеныша.

– Принес водку?

Пшик нахмурился.

– Ага, захватил, даже на кварту больше, на всякий. Подфартило, а? Теперь можно снова надраться и сожрать очередную сраную печеньку.

– И минералку принес?

– Я уже об этом говорил, шеф, но вас упороло вратами Тангейзера.

Верн макнул чешуйчатую ногу в воду и задумчиво пошевелил перепончатыми пальцами.

– Ну, лады, Пшик Моро. Новая сделка, если хочешь.

– Да я старую дерьмом готов завалить, если мы об одном и том же, – не сбавил воинственных оборотов Пшик, раз уж такой подход будто бы неплохо работал.

Верн заворчал, возвещая, что его терпение относительно Пшикова гонора вот-вот треснет по швам.

– Раз уж ты меня спас, я подновлю твой контракт. Второго предложения не будет, учти, и никаких торгов. Ты работаешь на меня и дальше, пока Вакс в земле, и я плачу тебе сто пятьдесят в неделю плюс премия, если не придется отчитывать за медлительность. За налом следит Вакс, поскольку у меня нет ничего, кроме золота. Так что рассчитаемся, когда он выцарапается на поверхность. Веди учет.

– И вы меня не убьете? – уточнил Пшик.

– Только если на то возникнет абсолютная необходимость.

Пшик пораскинул мозгами.

– И если эта абсолютная необходимость возникнет – то только меня, – сказал мальчишка. – Маму вы оставите в покое.

Верн прикинул, что на такое пойти вполне может, так что они ударили по рукам – дракон и мальчик.

«Ну и срань господня, – подумал Пшик, чувствуя, как крепкие, чешуйчатые пальцы дракона скрыли под собой его ладонь. – Такого я от этого лета явно не ждал».

Это же, в общих чертах, подумал и Верн.

После долгого задумчивого молчания дракон спросил:

– Скажи, малец, раз уж работаешь в баре и все дела… могешь навести мартини?