Йон Колфер - Последний дракон [litres]

«Как удобно», – подумал Верн.

На крыше обнаружился один парнишка, весь в боевой готовности к вечеру – с шезлонгом и косячком марихуаны. Дракон рухнул за его спиной, словно марионетка на ниточках, и от души дохнул ему в голову чадом.

– Дешевле травки, – сказал Верн, – но серное похмелье – та еще дрянь.

Дракон припал на четвереньки и подполз к краю и постаментам с головами горгулий. Откуда открылся неплохой вид на «Марчелло». И, что совсем хорошо, сам Верн был прикрыт со всех сторон.

Делать то, что он собирался, на самом деле было не так уж обязательно, ведь на таком расстоянии хватало и пигментных клеток, с его-то простецким окрасом.

Но какого черта. Надо иногда и развлечься.

Верн просунул когтистый палец в трещину в высохшем цементе, крепившем горгулью к стене, и уже через минуту бюст отделился от паза.

– Пойдем-ка, дружочек, – произнес Верн и потихоньку потянул его с насеста.

«А неплохое сходство, – подумал он, разглядывая горгулью. – Но лоб мелковат».

Вблизи драконы и горгульи были не так уж похожи, но на расстоянии и ночью можно с легкостью провести девяносто девять и девять процентов людей, восемьдесят три процента которых тупее свиного дерьма в помойке.

И Верн пристроил на место горгульи собственную голову и воззрился на Новый Орлеан с полной вседозволенностью.

У «Марчелло» было четыре этажа будто бы сплошных камня и стали, с тяжелыми гранитными колоннами и скошенными двойными дверями. Эдакий кипящий жизнью улей, с множеством бойцов, которые создавали движуху у входа, и переполненный итальянский ресторан, занимающий добрую половину первого этажа. Большинство окон прикрывали декоративные решетки, фасад подсвечивали голливудские прожекторы. В плане архитектуры этот Айвори явно пытался воссоздать осовремененную версию итальянской классики, но воткнутый посреди ряда цветных креольских домов с лепниной «Марчелло» выглядел Вулканским посольством, то есть безликим и мрачноватым.

«Даже с прожекторами – скукотища».

Верн даже зевнул.

«А удобная, мать ее, ниша, – подумал он. – Вздремнуть?»

Десять минут – неплохо восполнить силы после полета.

Но как насчет Пшика?

Вероятно, лучше вытащить мальца, а потом уже вздремнуть.

Верн сосредоточил все свое внимание на ноздрях.

«Где ты, парнишка Пшик? Где ты прячешься?»

Нюх у драконов, если есть след, получше, чем у среднестатистической гончей, хотя с годами имел свойство ухудшаться из-за серных отложений вдоль носовых проходов. На прошлом месте, в Эверглейдс, у Верна их на пару столетий вообще почти наглухо заложило – пока любезная тайская дамочка, которая жила в хижине у реки, не уболтала его не делать из нее шашлык, предложив прочистить ноздри свечами. Опасная, тяжелая задачка – работать с огнем рядом с драконом, однако Лили ухитрилась вытащить из носа Верна комья засевшего там дерьма, и будь он проклят, если не почуял запахи хоть самого будущего. Спалось тоже лучше, с чистыми-то дыхательными путями.

Так что Верн отпустил Лили с миром, и в благодарность она натравила на него толпу. Пришлось сказать Флориде прости-прощай. С тех пор Верн и тусовался у Хани-Айленда.

«Стоило того. Здоровью цены нет».

Верн решил, что как только выловит своего бедового фамильяра, заставит его погуглить как правильно ставить свечи – вдруг мальчишка таки сможет провести процедурку. Нос, правда, не был и близко так жестко забит, как раньше – все-таки пыхать огнем ему нынче доводилось редко.

«Что вот-вот может измениться».

Перед вылетом Верн захватил из хижины старую футболку Пшика. Он достал ее из кармана штанов, поднес к морде и потянул носом.

«Ну давай, сопатка. Ищи и обрящи».

Из всех мест, куда могло занести Пшика, Новый Орлеан в целом был худшим, а Французский квартал в частности – худшим из худших. Вокруг вились все знакомые ароматы – угарный газ, биологические жидкости, болотный мускус, вентиляция ресторанов, курильщики, закусочные на колесах, и все это приправлено послевкусием встряски после «Катрины», которое так и не развеялось. Так вот, берешь все это, выкручиваешь остроту на максимум, сбрызгиваешь приевшейся лимонной жидкостью для мойки улиц, еще малость душка протекающих нефтяных бочек Раковой аллеи Речных приходов – и получаешь букет каких поискать.

Не для слабого носа.

«Большинство людей все равно ни черта не чуют», – подумал Верн, а вот его четвертое чувство работало отлично, и он почти мгновенно уловил запах Пшика на третьем этаже «Марчелло». Найти мальца было нетрудно – с тем, как он намывался дешманским мылом с таким содержанием промышленной химии, что закачаешься. Бедный несведущий Пшик, ничего не подозревая, медленно отбеливал себе кожу.

Так вот для Верна этот запах, вместе с Пшиковым характерным купажом из пота, пубертата и норова, был так отчетлив, что дракон мог считать его так же легко, как струйки дыма от неонок на другой стороне улицы.

«Третий этаж, в тылу, – подумал Верн. – Туда и обратно. Кто попадется на пути – ну упс, пофиг. Постараюсь свести потери к минимуму, из уважения к чувствам Пшика относительно убийств и Ваксменовской теории о душах, но в мое оправдание – вообще-то там кругом плохие ребята».

Верн сдал назад, убирая голову из горгульей ниши. Он был уверен, что его никто все-таки не заметил. Камуфляжные клетки плюс ночь плюс бухие людишки равно фактической невидимости. Ну, или Верн искренне на это надеялся.

Он несколько раз отжался, потом добавил с полдюжины прыжков из упора лежа, чисто разогнать кровь. Прикинул, не поделать ли еще разножку, но победила страстная ненависть к этому упражнению.

«Мне эту дрянь делать сложнее, – аргументировал дракон. – У меня центр тяжести ниже».

Пришлось довольствоваться отжиманиями и прыжками. А еще, разумеется, провести беглую проверку своего драконьего хозяйства – убедиться, что оно запрятано так глубоко, как только можно.

«Нервничаешь, Виверн? – оживился внутренний голосок. – Срань господня, да ты что, испуган?»

– Ничего я не испуган, ушлепок, – буркнул Верн в ответ. – Просто предусмотрителен. Давно не разминался, а я, насколько мне известно, последний дракон. Миру нельзя меня потерять.

Однако Верн все-таки нервничал и, возможно, был капелюшечку напуган, что необязательно плохо, хотя своему внутреннему голоску он в этом ни за что бы не признался.

«Страх сцены случается даже у Адель, – сказал Верн себе. – Будь как Адель, пусти энергию в русло».

И, пока не передумал, дракон взял разбег, прыгнул с крыши и нацелил бронированную голову на решетку подъемного окна третьего этажа.

И промазал.

Верн прошел сквозь стену, а это жестко даже для дракона. Впрочем, к счастью, кирпичной постройка только выглядела, а на деле ее возвели из пустотелых блоков и гипсокартонной обшивки. Это и стеной-то сложно назвать – по меркам некоторых средневековых замков, в которые Верну доводилось ломиться. Те ублюдины были толщиной в три фута цельного камня, а сверху, вдобавок, какой-нибудь сраный норманн лил тебе на спину кипящую смолу, а от нее чешую потом хрен отмоешь. Так вот, Верн пробил стену, но малость подрал крылья и поднял жуткую пыль.