Джон Раттлер - Истории о Призрачном Замке

Темная комната, завешанная пыльным целлофаном, была пропитана запахом страха. Он исходил от привязанного к стулу человека в твидовом костюме. Мужчина заикался и потел, с беспокойством пытаясь посмотреть, что у него за спиной делает Макс. Стоя в мертвой зоне его поля зрения, игрок номер тридцать четыре не спеша перебирал лежащие на столе предметы, размышляя, какой из них использовать в этом случае. Обычно заказанным целям хватало просто самого процесса выбора инструмента, но господин Исмаилов, несмотря на сильный испуг, был явно не так прост.

Ему принадлежала большая часть коммерческой недвижимости в прилегающем к столице регионе. Ловко распределенная между многочисленными родственниками, она приносила ему огромные доходы, часть из которых шла на политические игры. Господин Исмаилов был уже в почтенном возрасте и считал, что укрепление династии является делом более приоритетным, чем накопление богатств. Поэтому он нагло лез в дела на самом верху, подкупая и раздавая обещания. Он ошибся только в выборе стороны — сделав ставку на перспективную, но слабую оппозицию власти, интриган проиграл изначально. Это было понятно даже совершенно не интересующемуся политикой Максу.

Агентство оказалось вовлечено в эту историю потому, что Исмаилов умудрился пропихнуть в службу собственной безопасности главы государства своего двоюродного племянника. Тот был предан им обоим и к тому же прочно связан с бывшими полевыми командирами южных районов страны, которые теперь официально олицетворяли власть и закон и решали многие задачи силового характера по просьбе Кремля. Подвинуть старика было невозможно, не создав кругов на воде, а это было никому не нужно.

Макс взял в руки большой мебельный степлер и, неслышно подойдя к пленнику, без предупреждения вогнал ему в плечо металлическую скобку. Бизнесмен дернулся и закричал от ужаса — он не видел, что сделал похититель, его воображение сейчас рисовало зияющие в спине колотые раны и огромные охотничьи ножи. Игрок номер тридцать четыре убрал инструмент и уселся на край стола напротив Исмаилова. Тот отвернулся, гордо выпятив нижнюю губу. Макс сказал:

— Неужели это все так для тебя важно, Рустам? Зачем тебе играть с Москвой? У тебя есть все, что может пожелать человек в твоем возрасте — дом, жена, дети.

— Не трогай мою семью!

— Почему? Ты же сам влез в политику, а тут нет никаких правил.

— Чего ты хочешь? Я никому не переходил дорогу. Кто тебя послал?

Игрок номер тридцать четыре встал и снова скрылся за спиной жертвы. Щелкнула пружина, бизнесмен вскрикнул, задрожав всем телом. Макс снова уселся на прежнее место. Его голубые, лишенные выражения глаза равнодушно смотрели на пленника.

— Я всего лишь результат твоих действий. У нас сложилась довольно необычная ситуация — я не могу решить поставленную задачу, предварительно не побеседовав с тобой.

— Что? Что ты говоришь? Что решить?

— Понимаешь, ты создаешь проблемы. Эти проблемы можно ликвидировать, однако проще убрать их источник.

— Ты не посмеешь меня тронуть! Вы должны меня отпустить, так и передай своим хозяевам, говнюк! Для вас это добром не кончится!

На Макса эта гневная тирада не произвела совершенно никакого впечатления.

— Я могу тебя ликвидировать, но только после небольшой беседы. Таковы условия контракта.

Рустам Исмаилов постарался перестать трястись и ответил:

— Чего вы хотите от меня?

— Давай сделаем так. Ты сейчас сам расскажешь, чего мой заказчик от тебя хочет, а я посмотрю, правильно ли мы друг друга понимаем.

— Но я…

— Перестань.

И Макс снова скрылся за спиной бизнесмена. Тот весь съежился в ожидании, однако, игрок номер тридцать четыре не спешил. Ожидание боли куда страшнее самой боли, это он усвоил еще в двенадцать лет. Тогда никто не мог предположить, что тщедушный подросток, любитель книжек и моделирования, станет невидимым копьем агентства. Он никого не трогал, но мир устроен иначе. Миру наплевать, кто праведник, а кто грешник. Миром правят те, кто в нем живут, и больше никто. Макса поймали, когда он шел домой из инженерного клуба, срезая путь через гаражи, прилегающие к железнодорожному полотну. Они сделали это, потому что могли. Он провел очень долгую ночь в заброшенной подсобке, об его кожу тушили сигареты, били, снова били, это было бесконечно. Наверное, для тех парней это была отличная забава.

Он не спросил ни одного из отморозков, зачем они это сделали. В Максе сидел какой-то зверь, он все это время спал, а в ту ночь проснулся. Он нашел в мешке на антресолях старое дедово обувное шило с широкой и крепкой иглой, напялил дурацкую бейсболку, в несколько штрихов изменил внешность материнской косметикой и, не обращая внимания на боль во всем теле, вышел на охоту.

Первого он нашел в этот же день. Девятнадцать лет, волосы светлые, рост метр восемьдесят пять. Спортивный костюм, тренировочные штаны, кепка, курит L& M. Макс дождался, когда цель отойдет за угол отлить, подошел сзади, первый укол сделал между крестцовых позвонков — он не мог дотянуться до шеи. Когда блондин упал на колени, хрипя от боли, ударил его в висок, пробив тонкую кость и повредив мозг. Он не убил свою первую жертву — невинный подросток, как написали потом в газете, умер через полтора года в больнице, так и не придя в сознание.

Он нашел их всех, а его никто не нашел. То есть, он так думал. Когда ему исполнилось двадцать три, и он учился в университете, к нему подошел человек с лишенным выражения взглядом и предложил работу. И Макс согласился. Только после он узнал, что все это время агентство пристально за ним наблюдало — каждый его шаг, каждое действие было записано в личном деле. Они очень скрупулезно выбирали себе сотрудников. В агентстве работали разные люди; некоторые были просто отвратительны. Он не знал, сколько их, как устроена система всей организации, кто стоит наверху. Он даже не знал имени своего куратора, с которым связывался с помощью традиционных средств передачи информации — под ними агентство подразумевало бумажные письма, послания на стенах в условленных местах, тайные световые, обонятельные и слуховые сигналы. Игроки не имели права пользоваться интернетом для обеспечения любых видов связи во время работы.

Ему не было дела до остальных. У игрока номер тридцать четыре всегда была работа. За нее прекрасно платили, и она была легкой. Возможно, для кого-то это было не так, но Макс выполнял контракты всегда быстро, точно и без недочетов. Его никогда не просили убивать невинных женщин и детей, все его цели вполне заслуживали своей участи, тем более что физическое устранение было делом довольно редким, как и в случае с зажравшимся Рустамом Исмаиловым. Макс понимал, что агентство наверняка не брезгует остальными заказами, просто на каждого игрока у них имелся подробный психологический портрет, согласно которому распределялись контракты.