Артем Кочеровский - Глитч

— Эй! — крутя головой, запротестовал сам не зная против кого молодой европеец.

Вклинившись в очередь у входа, Ямато показал мужику рану на боку, и тот перестал бубнеть. Оказавшись внутри, Ямато пошел к главной святыне — статуи Будды. На подходе он начал вылавливать энергетические ручьи, чтобы при приближении впитать как можно больше энергии, пока индивидуальный поток не закроется. Потоптался на месте, поводил головой по сторонам. Толстяк, несущий с собой трехметровую ауру собственной вони, оттолкнул Ямато в сторону. Ямато попробовал удержаться на расстоянии трех метров от статуи, но бесконечный поток народу сбивал его и оттеснял к стене. Посчитав, что не может словить энергетический поток на расстоянии из-за сумасшедшей толпы, Ямато пробрался впритык и навис над бабулькой, от которой пахло чесноком. Минуту он простоял вблизи статуи и даже осмелился потрогать святого за локоть, понимая, чем это может быть чревато.

Выбравшись наружу, Ямато ещё раз осмотрел людской конвейер, делающий сотни фотоснимков и снимающий часы видео ежесекундно. На кой черт они перлись в опустошенный храм? Никто из них даже не пробовал пропитаться энергией или подхватить поток. Подобно стаду баранов, они шли по выделенной для них дорожке, захламляя память телефонов и скупая бесполезные сувениры.

В метро Ямато думал про Милу. Горечь расставания притупилась гормональной составляющей и внешней оценкой происходящего нового тела. Коби никогда не был сильно эмоциональным, но единственное, что запускало в нём ядерную реакцию спонтанных действий и чувств, была Мила. Под призмой ощущения нового тела он воспринимал её утрату спокойнее, чем мог бы. Годы практики «глубинного спокойствия» как всегда удерживали его чувства в вакуумном контейнере на расстоянии тысячи миль за десятиметровой бетонной стеной от логики и аналитического мышления. «Смысл жизни в том, чтобы жить», напомнил он себе.

Выйдя из метро, Ямато прошел по подземному переходу. Крошечные магазинчики, выгрызенные в гранитной толще перехода, испепеляли яркими вывесками, предлагая электронные сигареты, американские хот-доги, надгробия и надувных женщин с новой технологией воссоздания интимных частей ((вхОдите по-настоящему), изделия возврату не подлежат). Опустив голову, чтобы не ослепнуть от вывесок, Ямато прошел по переходу и поднялся на поверхность. Навигатор подсказал, что впереди стоит торговый центр, а улочка, уходящая от него по правой стороне — дорога к дому. Парень, разодетый в поролоновый костюм под стиль боевого робота, сунул Ямато визитку. Он тут же её выкинул и наткнулся на уличный автомат.

Будка с красной крышей стояла чуть в стороне от торгового центра, её белые стены изрезали налезающие друг на друга иероглифы. Идти до дома оставалось не больше пятнадцати минут. «Экспресс-тест силы удара» — прочитал Ямато над автоматом. «Сделайте зачетную попытку и получите сертификат городского стандарта!».

Фиговина напоминала классический развлекательный автомат-грушу, с той лишь разницей, что выполнена была качественней. Над прямоугольной кожаной подушкой светился дисплей: «Добро пожаловать, Ёкота Наоки! Ваш лучший зарегистрированный результат 3726 баллов. Совершено зачетных ударов: 226. Среднее значение силы: 3030. Желаете произвести тренировочный или зачетный удар?».

— Бей! — приказала блондинка с вплетенной фиолетовой прядью.

Наоки улыбнулся ей и показал провал в верхнем ряду зубов:

— Рука побаливает!

— Нытик…

— Ну, Ацуу-у-у-ко, ты же знаешь…

— Бей!

Блондинка носила клетчатую юбку выше колена и белую блузку, под которой проступало очертание лифчика. Наоки расставил ноги раза в полтора шире, чем на ширину плеч и отвел плечо назад. Заинтересовавшись Ямато подошел ближе. Блондинка обратила на него внимание.

Наоки сделал небольшой подшаг и ударил. Кожаная подушка колыхнулась, заиграла музыка, перебиваемая электронными битами начисляемых баллов. Сила удара добежала до двух с половиной тысяч, а затем замедлилась.

— Прости, Ацуко, но, кажется, я плечо вывихнул…

Глаза не обманывали. Ямато видел, что Наоки использовал усиленный удар, и хоть он понятия не имел, что на само деле значат баллы на табло, но видел, насколько грязной была техника этого парня.

Блондинка с фиолетовой прядью оказалась рядом. Ниже на полголовы она смотрела на Ямато, задрав подбородок.

— Ты чего скривился?! Хочешь сказать, что Наоки…. Наоки, тут какой-то парень говорит, что ты — тряпка и слизняк!

— Я — слизняк?!

Глянув на блондинку, Ямато хотел уйти, но та подхватила его под руку и неожиданно сильно подтолкнула к автомату.

— Слышь, падаль!

Перед Ямато возник Наоки. Чуть ниже ростом с выемками на лице, оставшимися от подростковых прыщей. От него пахло сигаретами и жвачкой.

— Задохлик, небось, к автомату ни разу не прикасался! Хочешь, Ацуко, я ему руку сломаю?

— Прикасался… Ямато Исикава… школа Нобу Гакки…

Обернувшись, Ямато увидел, что блондинка ковыряется в его бумажнике и рассматривает студенческую карточку. Ямато потянулся забрать свое, но дорогу ему преградил Наоки.

— Прикоснёшься к ней — шею сломаю!

Семеня стройными ножками, Акуцо подбежала к автомату и приложила карточку. На дисплее высветилась надпись: «Добро пожаловать, Ямато Исикава! Ваш лучший зарегистрированный результат 1316 баллов. Совершено зачетных ударов: 23. Среднее значение силы: 1106. Желаете произвести тренировочный или зачетный удар?».

Наоки обозвал Ямато задохликом, схватил его за руку и с ожиданием посмотрел на Ацуко. Девчонка хихикала и топала ножками возле автомата, её клетчатая юбка колыхалась, в такт с ней мотал головой Наоки. Он стоял с открытым ртом и улыбался, находясь под гипнозом клетчатой ткани, хлопающей по белым бедрам.

— Ну иди, бей! — приказал она.

— Бей! — тут же рыкнул Наоки и подтолкнул Ямато к автомату. — Он должен мне сотню за оскорбление!

— Заткнись! Сколько раз говорить: ты должен зарабатывать честно, иначе тебя упекут… Хочешь, чтобы я осталась одна?

— Нет, нет! Акуцо, я не смогу без тебя.

— Зато мы можем с ним поспорить, — усмехнулась Ацуко. — Выбьет больше полутора тысяч, получит сотню баксов, меньше — платит сотню нам.

— Но эти деньги я заработал, чтобы снять вечером номер, — у Наоки задрожала губа и казалось, вот-вот потечет слюна от взгляда на её колени Ацуко. — Ацуко, я ждал этого целый…

— Тихо! — она махнула рукой и отвернулась. — Ну что, Ямато из Нобу Гакки, хочешь поспорить?

Камера, установленная в верхней панели автомата, опознала лицо Ямато, и с экрана пропал желтый восклицательный знак в треугольнике. Ямато размял левую руку, посмотрел на обтянутые кожей костяшки кулака. Тело было далеко от идеала, но наличие второй руки значило больше, чем всё остальное.