Валерий Иващенко - Безумный аттракцион

Насытившись, Крот протяжно зевнул, потянулся и спросил осоловевшим голосом:

— А че, нам сегодня спать полагается? Я бы не отказался. На завтра силы накопить надо, а без здорового сна это нереально. Все уважающие себя богатыри так поступают. Ибо мудр народ. Сон недаром богатырским называют. Нет, я серьезно, если они сегодня больше не сунутся, может, караул определим, а остальные баиньки?

Макс зябко поежился.

— Не хотел бы я проснуться с перегрызенной глоткой.

— Как раз с перегрызенной не проснешься.

— Ну, тогда конечно. Успокоил. Тогда буду спать спокойно. Как говорил великий мыслитель Задолбалбей ибн Бином, мир им обоим, «Кто рано встает, у того хлеб не встает». Ну, в смысле вставать надо с петухами, в смысле рано, чтобы хлеб замесить. Может, я что-то неправильно перевел, не обессудьте. Будет моя смена — трясите сильнее.

Сказав это, Макс вытянулся во весь рост и немедленно засопел. Крот последовал его примеру. Гном и Малыш уснули чуть позже, получив добро от командира. Гном передал свое оружие Бригадиру. Рахман от оружия отказался, ограничившись саблей.

— Как вы дальше думаете? — поинтересовался Бригадир, после того как Спец подробно рассказал о событиях прошлой ночи.

— Думаю, что раз Барин всю эту кашу заварил, то он не даст нам просто уйти отсюда, — ответил Спец, помолчав. — Тем более без Санька. А за Санька он будет мстить всем, и вы не исключение. Уйти так же, как и пришли, не получится. Там вас встретят. Перекрыто все. Да и по его земле незамеченными не прошмыгнете. Предлагаю с нами, мы на завтра вертолет ждем. Я с Барином связался, сказал, что у нас завал, есть раненые, мол, вертолет нужен. Просили на сегодня — пришлют только завтра. Думаем захватить и свалить на нем.

— Куда?

— Пока без деталей, но думаю немного отсидеться — и на Украину, там сейчас такое начнется…

— А что там? — удивился Рахман.

— А ты не знаешь? Война там. Настоящая. Бойцов вербуют только в путь! Ну а где война, там зашхериться раз плюнуть. Никто не найдет. Давайте вместе. Там ксивы новые справим. Я через казачков знакомых все организую. Все будет в шоколаде.

— Предложение заманчивое, — ответил Бригадир. — Я и сам на эту тему думал, ну в смысле про Украину. Но все же зачем так радикально? Неужели Барин и за Уралом достанет?

— Если найдет, то достанет. Тут много ума не надо, только деньги, а они у него есть. На полк таких, как мы, хватит. Он жадный, но на нас экономить не станет. Для него сейчас понты дороже.

— Охоту можно остановить, убив самого охотника, — изрек Рахман.

— Согласен. — Спец с сожалением посмотрел на кружку и на пустой мешок-флягу. — Эх, сейчас бы чайку, да покрепче.

Он немного помолчал задумчиво и произнес:

— Барина я сам убью, у меня с ним свои счеты. Но теперь с ним открыто воевать — чистое самоубийство. Для победы сейчас надо отступить и потеряться. Потом, когда расслабится, я верну должок. Я долги всегда возвращаю.

Взгляд Спеца в одно мгновение стал холодным, жестоким, глаза приобрели стальной отблеск.

— Да уж, наслышан. — Бригадир поморщился. — Тобой детей пугают.

— Правильно, пусть пугают. — Спец криво усмехнулся. — В том-то и фишка. Привирают, конечно, но суть одна. За каждую подлость придется ответить, око за око. И никто не спасется, независимо от обстоятельств.

— А дети? Они тоже око за око? Ты же целыми семьями вырезал!

— И такое было, — не стал отпираться Спец. — Не часто, но было. Сволочи должны знать, что если они обрекли на смерть много людей, то их род будет отвечать. Весь, целиком, включая женщин, детей и даже собак.

— Что ты такое несешь? При чем тут дети?

— При том, что их папаши или мамаши сволочи. От осинки не родятся апельсинки, они такими же вырастут. Да и потом, как это ни при чем?! Они жируют на чужих костях! — Спец повысил голос. — Да что тебе объяснять, ты не терял по пятнадцать друзей из-за того, что какая-то командная мразь вертушку не дала, проверяющих из Москвы на ней катала. Или оружие, нам присланное и очень нужное, чехам продавали. Ты не терял, а я терял! А у них тоже дети, семьи. Или менты, которые наркоту крышуют. Они тоже не достойны? Сколько детей угробили! А их дети за бугром учатся, бабушек на перекрестках сбивают, миллионы в казино проигрывают. Где деньги взяли? На крови. Заслуживают смерти? По мне — да! За то, что папаша сотворил, вся семья достойна смерти. Вся. Они не имеют права жить. Никто. Свое гнилое семя по планете им нельзя разбрасывать. Я могу тебе перечислить всех, кого я уничтожил. Поименно. Если среди них хоть один достойный будет, я пойду и ментам сдамся. Но нет таких.

— А Боцман? Он в чем виноват? Может, я чего не знаю?

— Я устал повторять: я Боцмана не убивал. Я не ангел, но Боцмана на меня не вешай. Ранил — да. Так надо было. Иначе бы крови больше пролилось. Может, мои хлопцы и перестарались, не знаю, но я его не убивал. Мы за ним с Доком пришли, но его уже на месте не было. Видимо, уполз куда-то.

— То есть ты из самых гуманных соображений стрелял.

— Пуля по касательной прошла. Кость не была задета. Кровопотеря приемлемая, от таких ран не умирают.

— От ран не умирают. Лучше сразу прибить одного, чем пытаться объяснить, чего хочешь. Если папа урод, то дети должны умереть. Мне одному это слух режет? — Бригадир, все больше распаляясь, обратился к Рахману.

— Не вижу противоречий, — ответил тот. — Все логично. И к тебе это имеет непосредственное отношение.

— Как это?

— А так. Если бы ты меня тогда послушал и убил Санька, многие были бы живы, включая, возможно, и Боцмана. Ты мне тогда не поверил, а вернее, не захотел поверить, еще вернее — не смог убить, проявил слабость, и вот результат. Санек все равно мертв, а вместе с ним и многие другие.

— Это совсем другое! — возмутился Бригадир.

— Это все то же. Про ответственность. Сделал один — отвечают все. Вопрос в том, может ли отвечать только человек или вся система. Я думаю, что может отвечать и система. Род — это система. Самая древняя и самая верная система. Род сотворил — род отвечает. Все верно.

— А при чем тут Санек?

— А при том, что была общность. Система. Ты ее лидер. Ты принял решение — ответили все. И ты это знаешь, как бы сам себя ни оправдывал.

— Но я…

— Расслабься. Мы все с этим живем. У воина нет другого пути. А ты воин. Мной, кстати, тоже детей пугали, и было за что. Я городами вырезал.

— Не понял. — Спец поправил автомат. — Это какими еще городами?

— Долгая история. Бригадир расскажет. Он, кажется, поверил, что я не вру.

— Так и мне расскажи. Я не тороплюсь. А после увиденного я в черта лысого поверю.

— Про то, что ты кого-то там вырезал, ты не рассказывал, — проворчал Бригадир. — Расскажи. Самому интересно послушать, что за монстр ты такой. Только ты первый нам расскажи, почему тебя мясником прозвали.