Екатерина Белецкая - Холод

— То пришлось бы, видимо, отбиваться от патруля, — пожал плечами Ит. — Ну и отбился бы.

— Или тебе что-нибудь бы отбили. И как ты в первый раз эту дрянь не заметил?

— Нечего было замечать. Да и гулял я минут пять от силы. Саб, всё?

— Идите, — позволил Саб. — Там, кстати, дальше как раз будет патруль. Но идти можете смело, я вас в базу добавил, система вас теперь видит, как своих. Как себя вести, напомнить?

— Спасибо, не надо, — Скрипач ухмыльнулся. — Мы в курсе.

— Славно.

Часть города, в которую они сейчас входили, принадлежала рауф и полукровкам, но вот патрули тут встречались, разумеется, человеческие. Как их Кили называл? Водолазы? Вроде бы. Патруль может потребовать показать голову. Может треснуть разок-другой для острастки. Может еще как-то поглумиться. Но не убьет. Убивают они только тех, кто вышел из возраста. А сейчас им двоим, согласно базе, по тридцать лет, и они работают на том самом комбинате, на котором когда-то работал Кили. По сути, они государственное имущество. Которое еще не отслужило свой срок. Поэтому бояться особенно и нечего. Время нерабочее, вечернее. Они в своем квартале, так что всё законно.

— Ну и костюмчики, — прошептал Скрипач, когда патруль вышел из-за поворота. — Что-то они мне напоминают.

— Маданга, — шепнул в ответ Ит. — Там, правда, панцири были покруче. Но тоже такие… тараканьи.

— Точно! — восхитился Скрипач. — Я вот заметил, что чем гаже ситуация на планете, тем гаже выглядит амуниция. И тем труднее из такой скорлупы выковыривать бойца, когда…

— Заткнись, — процедил Ит. — И бери сразу на воздействие. Про то, что мы бритые, ты забыл?

— Черт…

Волосы они, разумеется, сбривать не стали. Еще не хватало идти на поводу у незнамо кого. Одежду у корабля заказали соответствующую, напоминающую те тряпки, которые носил Кили, но волосы трогать ради короткой пробежки — ну уж нет.

Патруль, к счастью, прошел мимо, не удостоив внимания двоих почтительно склонившихся перед ним полукровок, снявших шапки и демонстрирующих бритые затылки. Ит и Скрипач выждали еще с полминуты, натянули шапки обратно, и зашагали в сторону города.

— Сколько снял? — спросил Ит.

— Двоих, — ответил Скрипач.

— А я троих, — Ит усмехнулся. — Заметил, какие они интересные?

— Что тебе показалось интересным?

— Подготовка. Это отнюдь не тюфяки, не жирдяи, и не балласт. Это вполне себе бойцы, — задумчиво произнес Ит. — Несколько неожиданно. Маленькие городок, в котором более чем тихо, и…

— Да, обычно в таких условиях быстро распускаются и опускаются, — подтвердил Скрипач. — А тут нет. Интересно.

— Что-то мне подсказывает, что дальше будет еще интереснее, — предположил Ит.

И он не ошибся.

Вокзал поражал убогостью и нищетой. Маленькое станционное здание выглядело необитаемым, оно и оказалось необитаемым — наглухо закрытые двери, снабженные пудовыми замками, заколоченные изнутри слепые окна. Однако, как выяснилось, вокзал все-таки действовал: чуть позже они обнаружили заметенный снегом стенд, на котором значилось, что поезд в Петербург идет каждый четный день в девятнадцать двадцать, а поезд в Москву идет каждый нечетный день в семнадцать сорок пять. Товарняки тут, судя по всему, тоже останавливались — поодаль виднелись дополнительные пути, ныне, правда, совершенно пустые.

— А это что такое? — с интересом спросил Скрипач.

— Где? — не понял Ит.

— Пиктограмма на стене, гляди.

Пиктограмма действительно выглядела странно, больше всего она напоминала перечеркнутую римскую тройку в красном круге. Ит задумался, нахмурился. Потом лицо его просветлело, и он кивнул.

— Расшифровал, что ли? — поинтересовался Скрипач.

— Это для рауф, — объяснил Ит. — Им тут, видимо, находиться запрещено. Спорю на что угодно, в городе мы такие еще найдем.

— Наверное, — Скрипач помрачнел. — Впервые в жизни чувствую себя полным лохом, — признался он. — Тут все как-то…

— Как-то — как? — не понял Ит.

— Неправильно, — Скрипач отвернулся. — Тут нет логики, понимаешь? Она везде была, во всех мирах, в которых мы с тобой работали. Ее можно было поймать, почувствовать, встроиться. А тут — я ощущаю, словно меня наизнанку вывернули. Или мир этот вывернули. Или и меня, и мир. Словно…

— Словно это продолжение Берега, про который рассказывает Эри, — кивнул Ит. — Там тоже не было логики, рыжий. Да и не могло быть.

— Но тут она быть обязана, — возразил Скрипач.

— Почему? — Ит дернул плечом. — Потому что это реальность? А почему мы решили, что это она? Может, это и не реальность вовсе.

Они стояли друг напротив друга на совершенно пустой заснеженной платформе, рядом с ободранным пластиковым щитом с расписанием поездов из двух строк.

— Это не может быть Берегом, — покачал головой Скрипач.

— Почему не может?

— Там все условно, — начал Скрипач, но Ит в ответ расхохотался:

— А здесь нет? Смотри сам. Мы неведомым образом попадаем в какой-то мир, в котором существует несуществующая раса, наша, заметь, раса; в мир, который существует за миллиарды лет до нашего времени; мало того, я, выйдя прогуляться, натыкаюсь случайно на нашего младшего отца… а Саб узнает сделанные им собственноручно фигурки! Ну мелодрама же в чистом виде!!! И ты хочешь сказать, что это реальность? Да ладно! Я долго думал, рыжий, и я вынужден признать, что этот мир словно сделан под нас или для нас. Точно так же, как тот участок Берега существовал для Эри — и отчасти в ее же голове. Сплошные условности.

— На Берегу нельзя было умереть, — возразил Скрипач, но уже не так уверенно.

— А мы не проверяли, можно здесь умереть, или нет, — развел руками Ит. — Может статься, что и нельзя.

— Ой, вот только давай не надо проверок, — попросил Скрипач.

— …они опять стоят и болтают, — проворчал по связи Саб, про которого они в пылу спора забыли. — Вы работать будете? Нет? Если нет, то модуль над вами.

— Да идем мы, идем, — с досадой ответил Скрипач. — Зануда.

Пока что они всё еще находились в части города, занятой рауф и полукровками. Часть выглядела более чем скромно и бедно. Общежития, бараки, даже дома побогаче, для семейных чистокровных — все это выглядело настолько убого и уныло, что из района хотелось поскорее убраться. Во-первых, тут было очень грязно — Ит, представив себе, что тут будет твориться в теплое время года, досадливо поморщился. Во-вторых, было видно, что дома, если вообще ремонтировались, от лишь по крайней необходимости. Облупленные, потрескавшиеся, почерневшие стены, стекла далеко не во всех окнах, провисшие крыши. В-третьих, тут явно топили дровами, поэтому над районом стоял странный, специфический запах — смесь дыма, вони от неубранных помоек, и какой-то едкой химии, которой пахло непонятно откуда. И это — в мороз, в холод.