Екатерина Белецкая - Холод

Ну и ладно.

Какая теперь разница?

Под мостом было действительно немного теплее; Кили пробрался в дальнюю часть, поближе к толстенным, обмотанным стекловатой и изоляцией трубам. Забился в щель между ними, чтобы грело с двух сторон. С трудом сел — живот мешал — как-то сумел подтянуть коченеющие ноги. Подержал руки на теплом боку трубы, перемотал шарф, в несколько слоев закрывая шею. Посмотрел на реку, неразличимую в темноте, снял очки, сунул в карман. Больше не пригодятся.

Хорошо бы побыстрее, подумалось ему. Впрочем, всё равно. Голова кружится, и хочется спать. И вроде уже не так холодно. Трубы греют? Наверное. И живот вроде немножко успокоился. Вот посижу тут, в тепле, подремлю, а потом, глядишь, и лето настанет… как говорили раньше? Доживем до тепла, всё и образуется.

Доживем…

— Вот забился, сука, — первый «водолаз», младше званием, махнул рукой куда-то в сторону. — Два раза крюк кидал, сползает.

— А ну, Витьк, попробуй еще разок, — приказал старший.

— Посветите… голову пригнул, соскальзывает.

— Ну хоть как зацепи, блин! — разозлился старший. — Думай, давай, молодой! Не идет за челюсть, так ты… а ну дай сюда!

— Может, завтра по свету вытащим?

— Чего ты по свету вытащишь? Он окоченеет и смерзнется весь, как потащишь оттуда? Щель узкая. Коммунальщики тебе спасибо не скажут. С гнильем потом возиться охота? Или объяснять, что нам неудобно было, поэтому у нас падаль до весны в трубах застряла у всех на виду? Кидай, давай, чего стоишь?!

С десятой попытки крюк-тройка всё-таки зацепился. Подналегли на веревку, потащили. Что-то хрустнуло, но явно не шея и не челюсть.

— В подмышку попал, — отдуваясь, сообщил старший, светя фонариком на тело. — Вот обмотался-то, падла! Где только раздобыл барахла…

— Обыскивать будем? — деловито спросил молодой.

— Обыыыскивать? — протянул старший. — Ну, обыскивай, коль не шутишь. Много всего найдешь, точно говорю. Цепку железную на шее, да вшей в пальте. Ищи, чего встал-то?

— Я… раздумал, — молодой стушевался.

— Правильно раздумал, — похвалил старший. — Значит, так. Учись, пока я живой. Это полукровный, видишь? К таким на выстрел не подходи, и никогда не трогай. Потому что у них не только ихнии болезни бывают, но и наши все. А у тебя дочка маленькая дома. А у него брюхо вон какое — кумекаешь, из-за чего?

— Больной, что ли? — опасливо спросил молодой.

— Нет, блин, здоровый, вишь, покупаться на речку пришел, — заржал старший. — Ясное дело, что больной. И дохлый. Но этот хоть без той заразы, башку давить не будем.

— То есть яйца нет, что ли?

— В башке-то? Нету. Вишь, как глаза глубоко запали? Значит, нормально. У которых яйцо, у тех всех глаза навыкате. И даже не закрываются совсем. Закроет вроде, а между веками полоска. Сечешь?

— Даже у мертвых?

— Ну а то. И у мертвых тоже. Этот просто старый. Со срока сошел, выперли, он и замерз. Обычное дело. Ладно, давай в кузов кинем, и поехали. Холодно сегодня, вот ночка, а!

— В утилизацию? — уточнил молодой.

— Смеешься? Ну на хрен. Хоть десяток наберется, тогда свезут. Или мы свезем. На двор сзади кинем, и вся недолга. С остальными полежит. Погода холодная, чем им сделается.

— А собаки не погрызут?

— Так перестреляли вчера еще собак-то, — хохотнул старший. — Тютя ты, Витька. Всё веселье проспал. Там такое было… ща расскажу, оборжешься.

2. Четыре тайны

— Эри, близко не походи! Стой там! Говорю, стой там, где пол белого цвета.

— Почему?

— Потому что это может быть опасно! — рявкнул Скрипач. — Ит, завел?

— Глаза разуй… так, смени, я переодеться.

— Ит, кто это, и что с ним? — с ужасом в голосе спросила Эри, отступая в белую зону. — И откуда ты его взял?

— Кто? Понятия не имею. Что? Сейчас будем разбираться. А взял… — Ит уже натягивал хирургичку, поэтому говорить ему было не очень удобно. — Там было что-то типа участка милиции. И двор. В одном углу двора лежали застреленные собаки, в другом — шесть трупов. Этот оказался живым.

— И Ит занялся любимым делом, — язвительно произнес Саб, который до этого момента молча стоял в двери.

— Каким любимым делом? — не поняла Эри.

— Приволок пада…

— Если ты произнесешь слово «падаль», я тебе разобью рожу, и не посмотрю на то, что ты сильнее, — пообещал Ит. — Рыжий, что?

— Пока держу, иди давай. Тут черти что… Саб, ты помог бы, что ли? — Скрипач поднял голову. — Хоть одежду срежь.

Саб страдальчески возвел глаза к потолку. Видно было, что он возмущен, но пока что сдерживается — и вовсе не из-за итского обещания.

— Ладно, хорошо, — проворчал он. — Переоденусь только.

— Тогда резче, — проворчал Скрипач. — Во дырка какая оригинальная… чем его так, интересно?

— Крюком, как я понял. Этому еще повезло, его волокли за подмышку, — Ит сейчас помогал Скрипачу ставить систему, параллельно заводя первые анализаторы.

— А других? — с подозрением спросил Скрипач.

— А других за нижнюю челюсть. Ладно, про это потом расскажу. Сейчас не время. Саб, ты где там?

— Уже здесь, — проворчал Саб.

— Второй раз прошу, помоги раздеть. Не видишь, что ли, мы заняты? — Скрипач явно разозлился. — Не стой столбом!

— А почему у него живот такой? — Эри, невзирая на запрет, подошла поближе.

— Асцит, — ответил рыжий. — Скопление жидкости.

— Из-за чего это?

— Сейчас будем разбираться. Или сердце, или печень, — Ит пожал плечами.

— Или селезенка. Или вирус группы Косера. Или всё сразу, — галантно подсказал Саб.

— Да, или так, — подтвердил Скрипач. — А ты прав. Всё сразу и есть. Только это не Косер. Это гепатит. Видишь?

— Чего? — Саб ту же перестал ерничать. — Какой гепатит у рауф?

— Примерно такой же, как туберкулез, — Ит поднял голову. — Эри, я тебе что сказал? Отойди! Тебе потом лечиться охота? И вообще, иди лучше в рубку, понаблюдай оттуда. Целее будешь.

— Да ничего со мной не случится, — ответила Эри, правда, особенной уверенности в ее голосе не ощущалось.

— Давай не будем проверять, — попросил Ит. — Посиди час там, пожалуйста. Потом, если захочешь, оденешь хирургичку, и придешь. Хорошо?

— Ит, потом трепаться будешь. Вторую мишень бери, я по первой. Саб, смотри анализы, — Скрипач, видимо, решил поруководить. — По двум градациям смотри. Тут, кажется, всё еще интереснее, чем мы думали…

— …это даже не полный набор. Это два полных набора в одной, так сказать, таре, — Скрипач сидел в кресле, и спешно допивал вторую чашку холодного чая.

— В смысле «два полных набора»? Рыжий, расскажи нормально, — попросила Эри. Шилд, лежавший на спинке ее кресла, поднял голову, и подозрительно посмотрел на Скрипача.

— Ох… не получится нормально. В общем, этот товарищ… в некотором смысле похож на нас с Итом, — Скрипач нахмурился. — Он… он тоже принадлежит к двум расам одновременно. У него чуть больше от рауф, чем у нас, но по антропометрии, а так…