Марк Кузьмин - Битва за небеса

- А ведь полгода назад горка и качели были верхом нашего развлечения, - сказал кто-то из детей.

Остальные утвердительно закивали.

Пусть Пикаро могли обмениваться мыслями, да и, по сути, были одним целым, но предпочитали говорить друг с другом вслух. Это не только отгоняло тоску, но и позволяло не разучиться разговаривать.

Однако сегодня было особенно скучно.

Никто к ним еще в гости не приходил, особо дел не было и они маялись от безделья. Выйти-то они не могут, так что приходится только ждать.

- Скорей бы тетя Эспи пришла... - произнес девичий голосок.

Остальные слегка стеснительно закивали.

Нелегко вот так взять и признать, что им, Пикаро - тем, кого все бросили, тем, кого все оставили - кто-то может нравиться. И ведь эта женщина своей непрошибаемой заботой, титаническим терпением и искренностью сумела добиться от них взаимных чувств, но признать все это они не могли. Слишком стеснялись, даже самим себе это сказать трудно.

Вот и сидели они теперь, живя от одного посещения до другого. Венганза обещал придумать, как их выпустить отсюда, но что-то он не торопится. Может, уже и забыл про обещание. Они бы не удивились, всем на них рано или поздно становится плевать.

Хотя он и все, кто были с ним, не создавали впечатления тех, кто не держит слова...

Бум!

Неожиданно замок в двери загремел!

Дети тут же подскочили и повернулись к выходу.

Затем снова звуки убирающегося затвора и поворот вентиля.

Ребята переглянулись, а затем резко разбежались, чтобы сделать вид, что ничуточки они не скучали, и вообще им и так неплохо живется. И вид сделают, что совсем-совсем не рады никого тут у себя видеть, и вообще заняты своим делом. Качели и горки вновь были заняты, пустой телевизор с помехами облюбовала другая часть детей, а последние притворялись или спящими или увлеченными какими-то книжками и комиксами, которые им оставили. Причем многие даже не удосужились проверить, каким местом их правильно читать.

Дверь начала отъезжать.

Медленно, со скрипом и в тишине, так как на той стороне почему-то все молчали.

Вот в дверном проеме показался чей-то силуэт, который сделал шаг внутрь...

Бум...

Кто-то рухнул на пол с мокрым и неприятным звуком!

Пикаро тут же застыли и с шоком смотрели на... окровавленное тело... Израненная фигура с рваными ранами и отсутствующей правой рукой, валяющейся отдельно от тела. Тело истекало кровью, заливая весь пол под собой.

Дети переглянулись, не понимая, что им сейчас делать и что думать вообще. К ним кто-то пришел и... умер тут... Реацу его почти не ощущалась и была тусклой и слабеющей...

- Кха... кха... - послышалось от тела.

Тот попытался встать, но ничего у него не вышло.

Пикаро прекратили маяться дурью и подошли ближе.

Один из детей вышел вперед и приблизился к раненому.

- Эм-м-м... вы... как...? - робко спросил мальчик. Кровь, трупы и смерти они за свои века видели часто, но это не значит, что им нравилось на такое смотреть. И одно дело - это убитый монстр, а другое... кто-то похожий на человека.

- Вы... - прохрипел слабый голос.

Мальчик подошел и перевернул тело на спину.

Перед ними оказался Шаолонг Куфонг. Фракцион Гриммджоу. Он иногда бывал тут и приглядывал за ними. Он был с ними весьма строг и холоден, но никогда не обижал и вообще просто отрабатывал свое наказание в перерывы от создания бассейна для Хебико-сан.

- Вы... в порядке... - с трудом произнес он в полной тишине. - Хорошо...

- Шаолонг... что с тобой? Что происходит?

- Переворот... - ответил он. - Предатели... устроили переворот... сейчас все... кто остался, вместе с синигами... сражаются с последним... Заэль усилил его, и... мы не можем.... КХА-ха! - выплюнул он кровь и напрягся от вспышки боли. - Я... сумел... прийти раньше... чем они... гхы-ы-ы...

Дети тут же заволновались и испуганно переглянулись.

Они не представляли, что творится снаружи, и думали, что все как раньше, и так всегда и будет. Они сидят тут, двери открываются, и к ним с веселой улыбкой приходят и проводят с ними время, а затем уходят, оставляя их тут одних ждать очередного визита.

И вот к ним... приходит...

- Прошу... - рука Шаолонга коснулась плеча мальчика. - Остальным... кха... нужна... ваша помощь... Они... они сражаются... Но... прошу вас... Ах....

Он застонал от боли и закрыл глаза. Он тяжело дышит, с трудом говорит и слабеет с каждой секундой.

Пикаро переглянулись.

Они просто не знали, что им делать и как быть.

Все случилось так неожиданно, что дети просто растерялись. Им никогда не приходилось так быстро принимать решение, и они не понимали, что им нужно делать.

- Я... понимаю... - вновь заговорил арранкар. - У вас... нет причины помогать тем... кто запер вас тут... У вас есть... кха-кха... повод ненавидеть всех... Но... прошу вас... - он посмотрел на них, с трудом оставаясь в сознании. - Вы... нужны остальным... прошу...

Его пальцы ослабели, и он отпустил руку, что просто упала на пол в лужу крови...

Дети перестали дышать, когда он резко замолк.

Они чувствовали все, ощущали каждое движение реацу, а потому понимали, что...

- Шаолонг... - сказал мальчик, толкнув арранкара в плечо. - Шаолонг. Шаолонг! Эй! Очнись! Не смей тут умирать! Эй! Эй! Шаолонг! Шаолонг! Шаолонг!

Пикаро тряс нумероса и пытался разбудить его. Умом он понимал, что остекленевший взгляд, отсутствие дыхания и затухшая реацу - все говорило только об одном - Шаолонг Куфонг мертв... Но детский разум отказывался принимать эти факты и продолжал пытаться. Он кричал и звал его, но бесполезно.

Остальные дети молча смотрели на это и боялись вздохнуть...

Когда у него заболело горло от криков, мальчик закашлял и отпустил умершего, а затем посмотрел на свои маленькие ручки, что были запачканы в чужой крови. Он смотрел на кровь, и в его голове крутилась только одна мысль.

- 'Жизнь такая хрупкая?'

Нет. Они и так это знали.

Будучи пустыми, будучи адьюкасами, раньше, чем они создали способность 'Чучерия'*, они немало убивали, они поедали плоть пустых и жили в Хуэко Мундо, но тогда все, кто умирал, были им чужими. Всем было плевать на них, а им было плевать на всех, но сейчас...

Они не были особо дружны с Шаолонгом, но они привыкли к нему, как к чему-то постоянному, что всегда появлялся недалеко от Гриммджоу. Вечно спокойный, вечно холодный, но отчего-то не вызывающий отторжения или злости. Он не испытывал к ним ненависти, пусть и показывал свое раздражение, но они думали, что так будет всегда...