Сергей Шкенёв - Каникулы принцессы Илии [СИ]

— Как ты догадалась? Предвидение, да?

— Никаких двух недель! Завтрашний день на подготовку церемонии, а послезавтра я строю портал.

— Десять дней! Нужно дождаться приезда гостей, иначе коронацию без свидетелей могут не признать.

— Для непризнавших есть маршал кавалерии граф Лука Вольф и глава Тайного Кабинета граф Айван Вольф. Три дня и ни часом больше.

— Дедушка будет занят присоединением к Империи новых провинций, так что ему некогда заниматься внутренними проблемами. Хотя бы девять дней сможешь выделить? Красивое же число, почти священное! Символизирует четыре стороны света и пять главных рыцарских добродетелей.

— Я не рыцарь, — возразила принцесса. — И добродетелей у меня больше. Намного больше. Хотя пусть будет четыре дня.

— Половина приглашённых опоздает на торжество, и мы опозоримся на весь мир! Восемь дней.

— Опоздавших лишите дворянства и лишите поместий, и тогда вместо гнилого либерализма пополам с интеллигентскими самокопаниями получите пример элегантнейшего тоталитаризма. Перефразируя одного умного человека — империализм, это жёсткая власть императора плюс милитаризация всей страны. С милитаризацией у вас почти полный порядок, осталось показать жесткость и милосердие. Разумеется, милосердие лишь к тому, кто не опоздает. Кстати, Айван, если Его Величеству кто-то очень не нравится, можете послать гонца с приглашением за пятнадцать минут до начала коронации. Чем не прекрасный повод избавиться от недоброжелателей? Пять дней на организацию всех мероприятий вам хватит.

— Про милитаризацию и тоталитаризм я тоже ничего не понял, — юный граф Вольф закончил конспектировать речь принцессы. Но потомкам обязательно понравится, если ты будешь присутствовать на запланированной через семь дней коронации Императора Брегиса, первого своего имени в династии Императоров.

— Точно через семь? — не поверила Илия.

— Точнее не бывает! — обрадовался уступке Айван. — Ровно неделя и ни одним днём больше. Точность — вежливость королей.

— Я это где-то уже слышала.

— Цитирую твою же мудрость, о величайшая из принцесс!

— Иди к хоггам, подхалим проклятый.

— Я пойду к дедушке и Его Величеству, а они не очень-то похожи на хоггов.

— Это когда трезвые. Догадайся с одного раза, чем они сейчас заняты?

— Ой, мне нужно спешить, пока…

— Да всё равно ты уже опоздал.

Спустя семь дней. Дворец Мальмезон. Будущая летняя резиденция Императора.

Любой автор, склонный к некоторой готичности и нагнетанию зловещей атмосферы, обязательно бы написал, что в подземельях старинного замка затаились зло и смерть. Да, написал бы… Но оставим неведомые ужасы на совести этого неведомого автора и заглянем в тёмные подвалы не очень-то и древней крепости, сравнительно недавно перестроенной из защитного сооружения в более-менее приличествующее монарху жильё. И что же мы там увидим?

А увидим всего лишь двух толстяков самого добродушного и жизнелюбивого вида, играющих в кости на большой дубовой бочке при свете нескольких сальных свечей. На другой бочке, на расстоянии вытянутой руки, расположились четыре кувшина в компании немудрёной закуски, состоящей из жареного каплуна, запечённого с овощами гуся, фаршированных орехами перепелов, копчёного окорока, отварной говядины под кисло-сладким соусом, пирога с мясом, пирога с рыбой, пирожков с черносливом, и пары ячменных лепёшек. Устав Ордена Последней Надежды строг, и негоже доброму брату вкушать пшеничную булку, когда противная богам магия окончательно не изжита и не уничтожена вместе с её последними носителями. С этим строго, да…

Что же до вина, так не велик грех, тем более идущим на подвиг во имя торжества веры позволяются многие послабления. Да и сколько того вина в четырёх кувшинах? Всё же тут святые братья, а не лесорубы какие-то. Вот тем и двух таких кувшинов хватит упиться до полусмерти всей артелью, но всё от того, что нет в лесорубах достаточной святости. Истине служить — не топором в лесу махать!

Стукнули по толстым дубовым доскам выброшенные из оловянного стаканчика кости:

— Три шестёрки и пятёрка, брат!

Второй игрок озадаченно потёр постоянно потеющую лысину:

— Изрядно выпало. Уж не пользуешься ли ты, почтенный брат по вере, нечестивой магией при игре?

— Сие утверждение является греховной ложью, достославный брат мой, ибо я пользуюсь теми самыми костями, в которые ты лично заливал свинец.

— Заливал, было дело… Но почему у меня ещё ни разу не выпадало ни одной шестёрки? Тебе демоны ворожат, почтенный брат!

— И это утверждение тоже ложно и греховно, достославный брат, потому что демонов не существует.

— Да? А кого же тогда собирается призывать наш Величайший Столп Веры? Нельзя подвергать сомнению слова Великолепнейшего и Совершеннейшего из ныне существующих ревнителей истины. Это грех!

— Я разве сомневаюсь? Ты неправильно понял, брат! Это для нас, для простых смертных, демоны не существуют, но при должном уровне святости их существование становится возможным и не является грехом. А если и является, то привлечение демона к благому делу торжества веры и благочестия тут же превращает грех в ещё одно проявление святости.

— Точно?

— Не сомневайся, мой добрый брат, ибо сомнения ведут к поискам новых знаний, а те, в свою очередь, могут привести к занятиям нечестивой магией, с которой мы всеми силами боремся.

— Мудро сказано, брат! За это стоит выпить.

— И мы обязательно выпьем, — согласился с собеседником второй ревнитель веры, и потянулся за кувшином.

Некоторое время в подземелье воцарилась тишина, нарушаемая лишь бульканьем, шумными глотками, чавканьем, хрустом перемалываемых мощными челюстями косточек, икотой, сытой отрыжкой, сопением, звучным испусканием газов, и опять же бульканьем разливаемого в стаканы вина. Служение истине любит тишину…

НО вот, наконец, святые братья поставили в сторону второй опустошённый кувшин, после чего возник закономерный вопрос:

— Как думаешь, достопочтенный брат, оставшегося вина нам хватит до совершения подвига во имя веры, или мы покроем себя неувядаемой славой почти что трезвыми?

— Да мы же всегда трезвые, мой светлый брат!

— Трезвая у нас душа, любезный брат мой, а бренный мешок с костями, именуемой туловищем, нуждается в постоянной подпитке, иначе не сможет иметь в себе силы для служения истине и для искоренения злокозненной магии. Вино же является основой питания наших бренных тел.

— Хорошо сказано, славный брат мой! Ни за что бы ни подумал, что такие мудрые мысли могут исходить от человека, виртуозно жульничающего при игре в кости.

— Я жульничаю? — возмутился было ревнитель веры, но после недолгого раздумья согласился. — Да, я жульничаю, но обрати внимание, мой любезный брат, мы играем не на деньги, а на вино, и выигрыш всё равно выпиваем вместе. Так что нет греха в этой невинной шалости. А вот твои броски поневоле заставляют задуматься, а не ворожат ли тебе демоны? Что скажешь, любезный брат по вере?