Сергей Шкенёв - Каникулы принцессы Илии [СИ]

— Вроде бы Глеб Егорович Жеглов что-то рассказывал…

— Надеюсь, ничего хорошего?

— Не помню.

— В любом случае, если кого и нужно ограбить, так это его.

Илия немного подумала, и согласилась:

— Сейчас я портал в Москву открою. В пределах одного мира порталы работают без ошибок. Наверное…

— Зачем нам в Москву?

— А куда?

— Туда, — кот показал лапой в сторону встающего солнца. — Государственные дачи в посёлке Земляничный. Двенадцать километров всего.

— Откуда знаешь?

— На пивных пробках дата.

— И что?

— Если мне не изменяет память, сегодня или завтра именно в Славеле будет произнесена знаменитая антиалкогольная речь, и по просьбам трудящихся Славеля чуть позже введут так называемый «сухой закон».

— Да ладно?

— Карма такая у города. Когда Никита Сергеевич Хрущов заморозил погашение облигаций государственного займа, он тоже сюда приехал и сделал это по просьбе трудящихся.

— Странные тут трудящиеся.

— Обыкновенные. Ну что, будем экспроприировать экспроприаторов?

— Что?

— Я спрашиваю, за деньгами пойдём?

— Пешком?

— С ума сошла? У меня лапки… Лучше порталом.

— Открываю.

Посёлок Земляничный. Дача № 1 Славельского обкома КПСС

Несмотря на раннее утро, глава советского государства и его супруга уже не спали. Михаил Сергеевич, лёжа в постели, пересматривал краткие тезисы сегодняшней речи, а Раиса Максимовна сидела за столом и внимательно изучала какие-то документы, делая в них пометки красным карандашом.

Вот она что-то подчеркнула и подняла голову:

— Нет, Миша, от предложения японцев ты должен отказаться!

— Почему, Раиса Максимовна? — генеральный секретарь называл жену по имени и отчеству даже наедине. — Кто ещё предложит за Курильские острова по триста долларов за квадратный километр?

— В кого ты такой дурак, Миша? Возврат Курильских островов является для японцев навязчивой идеей, примерно как Иерусалим для крестоносцев.

— Какие ещё крестоносцы, Раиса Максимовна? В Иерусалиме сейчас евреи живут, а Советский Союз и всё прогрессивное человечество в лице Ясира Арафата осуждает это.

— Молчи!

— Молчу, Раиса Максимовна, молчу.

— С японцев потребуешь по пятьсот долларов за квадратный километр, и это без учёта территориальных вод. По ним разговор отдельный.

— Понял, Раиса Максимовна.

Супруга опять углубилась в изучение документов, и генсек с облегчением вздохнул. Тяжело с Раисой Максимовной — не понимает она того факта, что брать деньги с заграничных друзей некрасиво и некультурно. Не лучше ли попросить кредит? Всем известно — самые развитые капиталистические страны давно живут в долг, и чем больше сумма долга, тем страна цивилизованней. Вот говорят о военной угрозе… а хоть кто-нибудь задумывался, что Соединённые Штаты никогда не нападут на Советский Союз, если тот будет должен сто миллиардов долларов? С таких должников пылинки сдувают!

— Да, вот ещё какой момент, — супруга генерального секретаря снова подняла голову от бумаг. — Французам тоже откажи.

— Откажу, — покладисто согласился Михаил Сергеевич, но на всякий случай уточнил. — А в чём именно им отказать? Нет, Раиса Максимовна, я вам полностью доверяю, но вдруг заграничные друзья захотят углубить и расширить видение ситуации…

— Они просят вырубить крымские виноградники.

— Вырубим, — кивнул генсек. — Почему бы не вырубить, если хорошие люди просят?

— Но не на этих условиях, Миша! За такие жалкие гроши мы пальцем о палец не ударим, так им и передай.

— Пальцам передать? — Горбачёв озадаченно посмотрел на свою ладонь. — Хорошо, передам.

— Французам, дурак!

— Как скажете, Раиса Максимовна, — согласился Михаил Сергеевич.

— Так и скажу! — с угрозой глянула супруга. — За вырубку крымских виноградников проси пятьдесят миллионов франков и звание почётного академика Французской Академии художеств и изящных искусств.

— Ну зачем мне звание академика?

— Это для меня, дурак!

— Хорошо, попрошу. А у них есть такая академия?

— А это уже проблемы французов, Миша.

— Понял, Раиса Максимовна, не дурак.

— Не зли меня, Миша!

И генеральный секретарь благоразумно замолчал, вернувшись к искренне ненавидимому конспекту сегодняшней речи, посвящённой борьбе с пьянством и алкоголизмом. Кстати, а как эти два понятия различаются? Кто знает, когда заканчивается алкоголизм и начинается пьянство и наоборот? Чёрт побери, и выпить хочется…

Михаил Сергеевич вздрогнул от крамольной мысли и украдкой перекрестился на портрет Ленина на стене. Ильич с портрета вдруг подмигнул и похвалился с грузинским акцентом:

— Какая сэгодня нам с Лаврэнтием удачная Хванчкара попалась!

— Раиса Максимовна! — испуганно взвизгнул генеральный секретарь, посмотрел на супругу, и замер.

Раиса Максимовна сидела за столом с поднятыми руками, а прямо на секретных документах расположился вооружённый автоматом Калашникова огромный кот в клетчатой арафатке.

— Спокойно, товарищи, это погром! — заявил кошак, кокетливо поправляя выбивающиеся из-под арафатки пейсы. — Немгеменно поггом!

— Это не погром, это экспроприация на революционные нужды! — Ленин на портрете вдруг превратился в Лаврентия Павловича Берию и зловеще блеснул стёклами пенсне. — Родиной торгуете, мерзавцы?

— Курильские острова хотят японцам продать, товарищ маршал Советского Союза, — доложил кот, ткнув стволом автомата в документы. — Пока ещё в цене не сошлись, но как только, так сразу.

— Расстрелять негодяев на месте! — приказал Берия.

— А в ГУЛАГ, товарищ маршал?

— Сначала расстрелять, а потом в ГУЛАГ! И так каждый день! И без права переписки!

— Генерального секретаря нельзя расстреливать! — заявил Михаил Сергеевич, со злорадством нажимая спрятанную под подушкой кнопку вызова охраны. — Вас самих сейчас в ГУЛАГ!

Кот прислушался к чему-то неслышимому и паскудно ухмыльнулся:

— Не работает?

— Охраны нэт! — пояснил Лаврентий Павлович. — Я их всэх рэпрэссировал в тридцать сэдмом году.

Раиса Максимсовна закатила глаза и упала в обморок. Дёрнувшийся на помощь генеральный секретарь был грубо остановлен ударом автоматного ствола в зубы.

— Мы продолжаем наш погром! — кот прищурил левый глаз и прицелился Михаилу Сергеевичу в лоб. — Где деньги, Миша?

— Какие деньги?

— Савэцкие дэнги! — в раздражении рявкнул Лаврентий Павлович. — Валюта нас нэ интэрэсует. Товарищ кот, сколько нам нужно дэнэг для окончатэльного построения социализма в отдэльно взятой странэ?

— Рублей триста хватит, товарищ маршал, — ответил кот.

— Сколько? — удивился генеральный секретарь, но ещё раз получил по зубам и вопросов больше не задавал, только сдавленно пискнул. — У нас с Раисой Максимовной нет с собой денег. Мы на государственном обеспечении, а если что, то у охраны всегда есть некоторая сумма…