Леонид Андронов - Амулет. Подземелья украденных сердец [litres]

– Ближе к делу. Волоты есть?

– Не, не видел, – замотал головой Таракан. – Зато я нашёл вход! – объявил он с гордостью.

– Отлично! Веди нас туда!

– Все за мной! – Таракан снова вскочил на Васю.

Уна подхватила мешок с мухоморами и засеменила за Рысем, который быстро шагал за летевшим на Васе Тараканом.

Шли они недолго. За чахлым кустиком, проросшим между пролётами забора, Таракан указал им на проём в два кулака шириной.

– Вот! – Гордости его не было предела.

Рысь обречённо вздохнул.

– Как мы туда пролезем? – спросила Уна, пытаясь просунуть голову в проём. – Даже я не могу. А Рысь больше меня.

– Да? – озадачился Таракан и стал сличать их размеры с размером проёма. – Он же вроде…

– Вроде, – передразнил его Рысь и стал разглядывать верх ограждения.

На некотором отдалении он увидел небольшое скрюченное дерево с одной ветвью, простирающейся над забором.

– Вот как мы туда попадём, – сказал он, указывая на дерево хвостом.

Уне вдруг снова стало страшно. Она аж прижала к груди мешок с мухоморами. Рысь посмотрел на неё.

– Я готова, – тут же отозвалась она.

Он опустился на землю, приглашая её садиться на его спину.

– На той стороне от меня ни на шаг, – сказал он девочке, когда та взобралась на него.

Она испуганно закивала.

– Тогда в путь!

Рысь в пару прыжков оказался на ветви дерева, ловко пробежал по ней и перепрыгнул забор, растворившись в густой темноте кладбища.

Центр кладбища, самая древняя его часть, где замшелые обелиски и заросшие склепы теснились друг к другу под сенью лохматых сосен, был освещён свечами и фонарями, расставленными среди могил и памятников. Этот тёплый свет превращал погост в милое и по-своему домашнее местечко, вызвавшее у Уны воспоминания о Рождестве.

Всё, что открылось перед ней, никак не было похоже на то, что рисовало её воображение. Стволы деревьев не скрежетали во тьме, не ухали неведомые птицы. Никаких скелетов и привидений в синеватом тумане, никаких исполинских чудовищ и вурдалаков здесь не было.

По узким дорожкам между захоронениями сновали разнообразные существа, преимущественно этворы. Совершенно не страшные, а скорее милые и довольно смешные. Как это и должно было быть на настоящей ярмарке, покупатели внимательно рассматривали разложенные прямо на могилах товары, выслушивали хвалебные речи продавцов, приценивались и шли дальше.

Какого добра здесь только не было! Сломанные чайники, пережжённые провода, всевозможные вилки и ложки, одни – почерневшие и погнутые, будто их жевал крокодил, другие – совсем новенькие, блестящие, словно их купили только вчера; рядами стояли пластиковые бутылки, банки; на холщовых тряпицах лежали бусы, пуговицы, крышки всех мастей, перегоревшие лампочки, пепельницы, прищепки и гнутые гвозди. Здесь можно было купить практически всё – будь то шнурки от ботинок, старая одежда, монеты или другая ненужная мелочь, выброшенная человеком или украденная у него.

Здесь и там можно было увидеть между могил неудачно изрезанные тыквы. Купленные перед Хэллоуином и испорченные неумелыми руками людей, одни из них теперь служили светильниками, другие раскупались посетителями ярмарки и тут же с удовольствием съедались.

Толпа гудела, этворы торговались, обменивались новостями, жаловались на соседей или просто глазели друг на друга или на непонятные штуковины, попавшие сюда из мира людей.

Среди покупателей и продавцов можно было увидеть вооружённых злыдней, посланников Пуста, шнырявших в толпе и внимательно разглядывающих товары. Другие злыдни, охранники, стояли на перекрёстках дорожек и крышах склепов и следили за порядком. Иногда им приходилось тыкать своими пиками особенно увлёкшихся торгами этворов, которые в азарте переговоров начинали браниться или вообще драться.

Но в целом атмосфера на ярмарке была довольно дружелюбная. Хоть и шумно было, но этого и следовало ожидать при такой толкучке.

Уна шла рядом с Рысем, плотно прижимаясь к нему. Его сильный хвост прикрывал её, отгораживая веером перьев от любопытных зевак. Рысь зорко смотрел по сторонам, стараясь выбирать наиболее безопасный для них путь, при этом не забывал спрашивать у торговцев, нет ли у них в продаже шапок-невидимок.

Уна плотно укуталась в свой мусорный пакет, накинутый на неё как плащ с капюшоном, и осторожно рассматривала через небольшое отверстие в нём происходящее вокруг.

Ей было жутко интересно, хотя и немного страшно.

Она впервые в жизни видела столько диковинных, скорее даже сказочных существ, каких и не в каждом фильме-то можно было увидеть. Некоторые из них выглядели отталкивающе, зато другие были такими милашками, что Уне трудно было удержаться, чтобы не подбежать к ним и не начать сюсюкать.

Но воздух здесь был просто ужасным!

Все эти существа отвратительно пахли, и Уне приходилось одной рукой придерживать свой плащ, а другой плотно закрывать нос, чтобы не задохнуться. При этом ещё нужно было нести тяжёлый пакет с грибами на согнутой руке, отчего та быстро затекала.

– Что же здесь так воняет? – жаловалась она Рысю.

– Вонь отгоняет людей, – отвечал тот. – И это хорошо. Никто не будет ожидать тебя здесь.

Он остановился у одной из могил.

– Шапки-невидимки? Есть? Нет?

Слюнявый этвор, больше напоминавший сиреневый пень с глазами, недовольно фыркнул:

– Т-т-ты не вись, чем-ма тогуюсь я-сь?

Уна осторожно глянула на «прилавок» и поморщилась. На могиле были расставлены банки с пиявками и червяками, копошившимися в них.

– А скажите, пожалуйста-препожалуйста, – поинтересовался у продавца ушастый пупырчатый этвор с крупными квадратными зубами. – Что вы такого хотите за ваших чудесных пиявочек?

– А чавось у т-т-тебясь ес-сь? – прошипел слюнявый.

Уна не расслышала ответа пупырчатого. Рысь отвлёкся на другого продавца и увлёк её за собой. Они прошли мимо синеносого этвора, машущего над собой газетным обрывком, скрученным в трубочку.

– Газекты! Газекты! Свенжие газекты! – кричал он.

Перед ним покрытая шерстью зубастая бестия раздавала трём своим отпрыскам только что купленные ею газеты, которые те уплетали, похрюкивая от удовольствия.

Следующий продавец был рослым, выше Уны на голову. Всё его тело было покрыто длинными шевелящимися отростками. Это был носочечник – существо, ворующее носки у людей.

Носочечник разложил на могиле десятки разноцветных носков, ни один из которых не был парным, и зычно кричал:

– Нофки, нофотьки! Для тебя и дофьки. Финие, феёные! Белые и тённые.

– А шапки-невидимки? – спросил Рысь.

Носочечник покачал головой:

– Тока нофки. И нофотьки.

У другой могилы крупная дама в платье, скроенном из занавесок для ванной, с пухлыми, жилистыми губами до ушей и узкими, глубоко посаженными глазками, примеряла абажур с висюльками, который никак не садился на её голову с роговидными выступами.