Jane_BlackCat - За краем Вечности [СИ]

Я метнулась за старинный буфет и забыла, как дышать. Хозяин дома и его визитёр прошагали к развилке коридоров, и я взмолилась, чтобы они не спалили меня с потрохами, свернув не туда.

— И что вы имеете в виду? — заносчиво задрал подбородок Моретти. Джек Воробей остановился ко мне спиной, неопределённо покачивая головой.

— Инцидент, произошедший вчера. Весьма ожидаемо. Но, знаете, хочу предложить сойтись на более выгодном соглашении.

— Соглашении… — закивал итальянец, после чего вскинул голову. — Выгодном обоюдно, я так полагаю?

— Вне всяких сомнений, — заговорил Джек, и уже шумно набрал воздух, чтобы излить на собеседника поток красноречия, но в тот момент я слишком высунулась из укрытия и под рукой каверзно скрипнула стенка буфета. Головы собеседников разом обернулись, но я исчезла и вжалась в угол, замедляя дыхание до редких рваных вздохов.

— Пройдёмте в переговорную, — донеслось из-за угла. Шаги прозвучали до конца коридора и хлопнула тяжёлая дверь. Я вывалилась из-за укрытия и, обливаясь противным липким потом, кинулась за приглушёнными голосами, пробегая мимо переговорной двери. Обратно на чердак я взбиралась, одновременно пытаясь унять мечущиеся в безумном удивлении мысли и не скрипеть ветхой лесенкой. Пыльный, запаутиненный люк впустил меня в укромную комнатушку под крышей неслышно и, надеюсь, незаметно для парламентёров в зале ниже. Светлеющее небо с померкшим шариком луны постепенно начинало подсвечивать картинную раму и разбитые калеки-стулья. Я, взволнованно содрогаясь, рухнула на колени перед широкой, прямой как стрела, щелью в полу и навострила уши. Внизу — прямо подо мной — Джек Воробей расслабленно рассматривал изящный канделябр, сияющий несколькими огнями, а его собеседник расположился в кресле чуть поодаль, сдержанно сложив руки на коленях. Вопреки ожиданиям чердачная комнатка оказалась далеко не таким отличным местом для прослушки, как я позволила себе надеяться. Голоса звучали приглушённо и периодически распознать удавалось только интонацию, но это не мешало наблюдать сквозь шпионскую щель. Помехой были собственные мысли — они удивлённо шептались и иногда перебивались чересчур громкими вопросами внутреннего голоса. Самым значимым и насущным был вопрос о цели аудиенции двух мужчин. Крайне мала была вероятность, что Джек Воробей явился спасать меня, или скажем, решил каким-то образом собственноручно пошарить по дому. Обоюдная выгода? Вероятно, не более чем оригинальный ход, доставляющий благо ему одному. Сделка? Всего лишь деловой подход.

— Sono sicuro che non sei riuscito a convincerla. — Джек опёрся руками о стол и глядел на собеседника в упор.

— Oksana concordò senza esitazione.

«Да вы издеваетесь! — возопил во мне внутренний голос. — Как весело! Наш лихой пират пополнил лексикон парочкой итальянских фраз и решил продемонстрировать их носителю языка! А я что, для вас шутка какая-то? Ну да, ну да… Пошла я… лесом!»

Даже ощутить удалось, как гаснет азартный огонёк в глазах вместе с тайными надеждами. Любопытство не оставляло в покое мечущиеся на грани уныния мысли. Итальянская речь звучала местами, а первенство в диалоге держал английский, но радоваться было рано, вернее, даже бесполезно: парламентёры будто бы специально шептались, дабы скрыть суть от неуравновешенно-любопытной, подсматривающей с этажа выше… меня.

Охровое полотно света неожиданно легло на деревянные половицы и медленно затекло на прощелину в полу, после чего я ощутила его на себе и подняла голову: огненно-рыжий солнечный шар едва поднял макушку из-за горизонта, но первые лучи уже скользнули в окно и, преломляясь сквозь узоры кованой решётки, растекались по комнатке. На фоне светлеющих небес носились первые чёрные точки птиц, чьи робкие голоса уже приносил ненавязчивый ветерок. Он же шелестел в листве, катил гребешки волн по бледно-голубому клочку моря, виднеющемуся отсюда. Зажигающаяся заря почти не выделялась на небе, но общая красота пробуждающейся природы захватывала дух. Под светлеющими сводами чердака тоже выделилось кое-что, и ненавязчиво привлекло краешек внимания…

Что-то легонько блеснуло у самой стены. Решив, что это лишь обман периферического зрения, я придала этому значение, лишь когда это повторилось на третий раз. В душе что-то взволнованно насторожилось, пока я поворачивала голову и искала источник отблеска. Тень от ножки стула сползла со стены и яркие солнечные лучи вновь блеснули на полу — будто драгоценный самоцвет преломлял свет тонкими гранями. Пол едва ощутимо заскрипел под ногами, едва я поднялась и зашагала навстречу таинственному блеску. Стоило приблизиться к стене, доски под ногами протяжно застонали; лицо исказилось в гримасе, а тело замерло. Голоса внизу прервались на несколько мгновений. Носок сапога осторожно ощупал половицы впереди — сырость, исходящая от стен, пропитала их гнилью, и каждый шаг отзывался предательским скрипом. Надёжными они даже не пытались показаться и имели все шансы не выдержать человеческого веса. Я опустилась на четвереньки и, мелко содрогаясь, пододвинулась ближе. Луч света вновь блеснул на загадочном нечто, подсказывая верную дорогу. В душе всё затрепетало и сей же миг замерло в отчаянном предположении. Пальцы скользнули по сырой доске, немного выпирающей над другими, пробежались по обрубленным сучкам, проникли в еле заметную щель между половицами, и ощутили холод металла. Я закусила кончик языка от беспокойства, а мурашки пробежали по коже дружным роем. Лезвие кинжала втиснулось между досок. Стоило чуточку надавить, как одна из них затрещала и покорно сошла с гвоздей. Я забыла, как дышать, глядя на богато инкрустированную каменную шкатулку, украшенную крупным рубином. Невольно взгляд метнулся к окну, а по губам скользнула улыбка. «„…Под первыми лучами солнца, озаряющего поместье“, значит? Вот оно, как всё просто… — я вынула шкатулку из тайника и положила на колени. — Самое восточное крыло дома и единственное окошко на этой стороне. Окошко, которое первым встречает солнце. Браво, миссис Моретти! Браво! Природные законы — лучшая указка к тайничку. Надо лишь застать нужный момент.»

Пальцы пробежались по шкатулке, как по клавишам фортепиано, в предвкушении; сердце пропустило удар. Крышка податливо откинулась. Идеально ровный бумажный прямоугольник цвета слоновой кости застилал всё дно от края до края. Я нетерпеливо подхватила его, а шкатулка стукнула по полу. Великолепно сохранившийся пергамент оказалась на удивление сухим, в отличие от изъеденных сыростью досок — шкатулка сохранила его в первозданном виде. Восторг, подбирающийся к разуму, был резонно перебит уместным замечанием внутреннего голоса: «Тот ли он?». Подчиняясь его приказу, я повернулась в пол-оборота и перекрыла пергаментом окно. Утреннее солнце пригревало слабо и незначительно, поэтому никакая тайная надпись не намеревалось проявляться. Долго ждать не входило в планы, а поэтому спустя пару минут, когда солнце только начало припекать полотно, решено было перейти к кардинальным мерам. Я поднесла лист к губам и дыхнула горячего воздуха. На мгновение — не дольше секунды — проявился еле заметный бежевый краешек надписи, и тут же растаял, стоило отвести его от глаз. От триумфальной улыбки свело скулы. Восторг застил глаза счастливой пеленой. Я сделала это. Нашла его. Сама! Без чьей-либо помощи. Оправдала надежды. Добилась своей цели и, вероятно, уважения команды и её славного капитана. Значит, больше меня в этом доме ничто не держит. А покинуть его пределы этим же утром — раз плюнуть! Построенный образ идеальной жены в глазах Моретти вызвал полное доверие и, что вероятно, ослабил бдительность стражи. А незаметно выскользнуть в окошко первого этажа — плёвое дело.