Дмитрий Воронин - Возрождение

В целом, деревня – какого-либо подобия храма я не наблюдал, хотя это и не означало, что его нет, но всё равно буду называть это деревней – выглядела достаточно мирно. Детишки бегают, люди какими-то делами занимаются. Куда-то протопали двое стражников, взбивая клубы пыли подкованными сапогами и позвякивая кольчугами. На меня они внимания также не обратили.

Нужный мне субъект был мною замечен сразу. Седой дед, истинный возраст которого определить не представлялось возможным, поскольку в мире, лишённом современной мне медицины, люди стареют рано, сидел на скамье у дома и ловко что-то строгал. Нож в его руках так и летал, стружка брызгала во все стороны – в общем, дед казался вполне бодрым и, следовательно, вполне мог ответить на пару простых вопросов.

- Доброго дня тебе, отец.

- И тебе лёгкой дороги, путник, - старик отложил в сторону почти законченную деревянную ложку и медленно склонил голову.

- Скажи, где я могу найти торговца?

Дед посмотрел на меня с явным неодобрением, по всей видимости, я сказал что-то не так. Знание языка, увы, не сопровождается автоматическим знанием традиций. Может, следовало сперва поговорить о чём-то отвлечённом, и лишь потом сообщать о своих потребностях? Не знаю… в любом варианте, я не желал сейчас вступать в длительный диалог, чревато осложнениями.

Взгляд старика скользнул по моей кольчуге и мечу, на мгновение задержался на выглядывающем из-за плеча луке – спорю на сто золотых, подобных конструкций здесь никогда не видывали – и благоразумно решил, что указывать вооруженному человеку на какие-то нарушения общепринятых норм не стоит.

- У нас один торговец, его зовут Охан Мак Кормик. Его лавка там, - дед ложкой указал направление. – Ты не ошибёшься, воин, над дверью лавки доска с рисунком зайца.

Заяц, священное животное кельтов, являлся символом процветания, изобилия, хорошей жизни, но лавке глубокоуважаемого Охана зверёк помогать явно не торопился. С моей точки зрения, большая часть выставленного товара вполне подходила под определение "хлам". С другой стороны, а чего ожидать от торговца, ведущего дела в забытой всеми кельтскими богами деревне, где не то что богатого покупателя – обычного-то днём с огнём не сыщешь.

Хозяин, весьма уже немолодой человек, высохший до состояния жерди, бросил на меня не слишком благожелательный взгляд. Создавалось впечатление, что мой визит оторвал его от размышлений о бренности всего сущего вообще и убыточности бизнеса в частности. Ему потребовалось несколько секунд, дабы пересилить плохое настроение и растянуть губы в гримасе, которую следовало воспринимать как приветственную улыбку.

- Да будет Луг [52] Луг — сын солнца и бог света. Луг помогает в изучении искусств, покровительствует военным и врачам. благосклонен к тебе, воин.

- Пусть светлый Бел [53] Бел - бог солнечного света и огня. Бог плодородия, материального и духовного роста и развития. не оставит вниманием твой дом, уважаемый Охан.

Мои познания в кельтской мифологии были почти нулевыми. Стоило бы как следует покопаться в интернете и собрать информацию о том, кого в каких случаях упоминать, да вот не удосужился. Одна радость – в большинстве своём местные боги были достаточно универсальными. И вообще, я, как воин, мог спокойно по любому поводу поминать Тевтата, вполне годящегося как на роль военного покровителя, так и на должность "смотрящего" за самыми разными аспектами мирной деятельности. Впрочем, в данный момент упоминание Бела, местного аналога Аполлона, вполне сошло.

- Какая нужда привела славного воина в мою скромную лавку?

Судя по кислой улыбке, торговец предполагал, что особого дохода с этого визита ему не обломится. А если так – стоит ли стелиться перед посетителем?

- Мой путь был нелёгок, и не всегда Тевтат был ко мне благосклонен, - доступно объяснил я ситуацию. – Увы, монеты в моём кошеле сейчас уже не радуют меня мелодичным звоном.

- Воин желает что-то продать? – вздохнул торговец.

Я выложил на стол перед ним один из ножей.

- Этот клинок вышел из рук великого мастера, живущего далеко на юге.

Торговец взял нож, извлёк его из ножен и повертел перед глазами, словно был слабоват зрением. Признаю, лишённое блеска лезвие, покрытое тёмными разводами, смотрелось куда менее эффектно, чем полированная сталь, в которую можно было смотреться, как в зеркало. Охан поковырял клинок ногтем, словно собирался соскрести тёмно-серый налет.

- За этим ножом не ухаживали должным образом, - сообщил он мне.

- Это не так, уважаемый, - я понял, что слова Дениса подтвердились, и дамасскую сталь в этих местах не видывали. – Это весьма искусная работа. Мастер, создавший нож, сумел овладеть кое-какими секретами гномов. Это узорчатый металл намного прочнее обычного, он не ржавеет и весьма гибок. Но, самое главное, его острота не знает себе равных… среди клинков, созданных людьми.

На самом деле, дамасская сталь ржавеет. Но это не значит, что о подобных свойствах стоит говорить каждому, кто увидел её впервые в жизни.

Торговец достал какую-то палку, чиркнул по ней ножом. Заточка была новой и достаточно качественной, срез вышел весьма гладким.

- Что за мастер сделал этот клинок?

- Никто не знает его имени, - вздохнул я, решив, что подпустить немного туману не повредит. – По слухам, его мать сошлась с одним из гномов. Конечно, гном не повёл женщину в родовые пещеры, но подарил сыну что-то из умений. Это не голубая сталь, почтенный Охан понимает, что подобные секреты гномы берегут ценой жизни. Но и эта тайна досталась юноше не даром. Гном отобрал у него имя…

Понятия не имею, на кой хрен гному имя человеческого отпрыска-полукровки. И не знаю, возможны ли вообще общие дети у людей и этих, для меня пока чисто мифических, коротышек. Но, на мой взгляд, звучал этот бред вполне таинственно, учитывая, что Денис говорил о гномах, как об очень закрытой касте, тщательно избегавшей с людьми контактов, выходящих за рамки торговых сделок по строго ограниченному ассортименту. Так что опровергнуть мои слова было попросту невозможно.

- … и дал сыну вместо имени прозвище. Мастера называют "Золотые уста".

- Он обучен красиво говорить?

- О, нет, уважаемый. Говорят, - я понизил голос до шёпота, словно тут по углам толкалась целая толпа, желающая подслушать секреты изготовления узорчатых клинков, - что для закалки таких ножей молодой мастер использует собственную слюну. А потому таких ножей создано всего два. Много ли слюны у человека…

Подумав, мастер предложил мне за уникальный клинок, созданный неведомым здесь Златоустом и (бред, признаю) закалённый его слюной, два статера. Если привезти эти монеты на Землю и продать как золотой лом, подобных ножей можно было бы купить штук пять. Хорошая сделка… но, увы, для моих целей этого было недостаточно. Я вежливо улыбнулся и заявил, что право обладания одним из двух уникальных изделий стоит дороже. Торговец поинтересовался, какая сумма способна спасти гиганта мыс… в смысле, поиздержавшегося в походах и боях воина. Я ответил, что двенадцать статеров, пожалуй, способны были бы заставить меня расстаться с продуктом "гномьих технологий".