Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 2 [litres самиздат]

– Теть Маш, пробую. Никогда не видел таких груш, словно статуи, отлитые из металла! И как ты так тихо зашла? – я оглядываюсь на дверь, она слегка приоткрыта, и ни один шорох не выдал вошедшую тетку.

– Может и вовсе не увидел этих груш, если бы на тебя не началась охота. Жил бы обычной жизнью, растил детишек и любил жену. Тихо зашла? Так я специально топала погромче, да только ты не услышал, пока пытался покалечить грушу, – тетя открытой ладонью бьет по моему снаряду.

От легкого шлепка грушу уносит к потрескавшемуся потолку, на противоходе тугой мешок летит на меня.

– Блокируй! – командует тетя.

Я выставляю предплечья в попытке остановить летящий снаряд. Ага, с таким же успехом можно постараться задержать падающий ствол многовекового дерева. Жесткий рулон врезается в предплечья, и меня откидывает к стене.

Многострадальная спина, сколько же тебе пришлось вынести в этот день. Холодная стена встречает жесткой поверхностью, грушу уносит обратно, и тетя легонько касается её. Тяжеленный снаряд останавливается, слегка покачиваясь над полом. Тётя Маша поджимает губы и её седые завитушки укоризненно качаются.

– В чем твоя ошибка?

– В том, что приехал к тебе? А не умчался на крайний север? – я растираю ноющую спину.

– Ты попытался остановить противника, когда можно всего лишь уйти с линии атаки и обратить чужую силу в свою пользу. Оборотни заведомо сильнее людей и не нужно надеяться на честный бой. Ведь будет так, словно лесоруб выйдет на ринг с первоклашкой! – тетя кивает на стоящие в углу чучела. – Тебе рано касаться груши, сегодня тренируешь пальцы. Видишь в углу кадушку с песком? Вот и первое задание, постарайся сильно не шуметь! Смотри!

Тетя одним движением втыкает целиком ладонь в песок и резко выдергивает из деревянной кадушки. Ни одной песчинки не упало на пол.

Я тоже пробую – пальцы по фалангу погружаются в сыпучую массу и натыкаются на неодолимую преграду. Дальше не пускают спрессованные слои, а когда по примеру тети выдергиваю руку, то целая пригоршня вылетает наружу и осыпает ровный пол.

– Тренируйся, а ночью поможешь замкнуть Защитный круг. Пей настой – тебе нужно очищение. Не думай про сопротивляющийся песок, представляй себе ласковую воду, – тетя улыбается на прощание и легкой бабочкой улетает к выходу.

– То есть пирожков сегодня не ожидается? – с прежним успехом я загоняю пальцы в кадушку и поднимаю глаза.

– Пока не заслужил! – отрезает тетя.

Опять в гудящей тишине скалятся чучела, поскрипывает качающаяся груша.

Так! Представил себе теплую воду, мягкую, ласковую, что жарким летним днем облизывала разгоряченный песок пляжа. Представил и вонзил…

Ё-моё, больно-то как!

До вечера я пытаюсь пронзить твердые слои, горки песка осыпают кадушку. Подушечки немеют, то и дело приходится растирать пальцы, края ногтей синеют от прилившей крови до цвета спелых слив. Хочется бросить всё и растянуться на скамейке, но лишь взгляд падает на стоящие чучела, как я вновь начинаю взрыхлять песок.

Травяной настой ополовинен, жутко хочется в туалет, но не в угол же идти, потом самому же придется нюхать. Наконец дверь открывается. На этот раз я услышал легкий стук – сиденье в глухом помещении все-таки обостряет чувства.

– Ну что, Монте-Кристо, выходь на свободу. К окнам не приближайся! – тетино лицо опять превращается в сморщенное яблочко.

– Пусти в туалет, злая надзирательница! Даже у Монте-Кристо были удобства! – отвечаю в той же манере.

– Шуруй, страдалец! Про туалет-то я и забыла, зато потренировал терпение, – доносится вслед. – Тебе ещё много чего придется тренировать, чтобы сопротивляться оборотням…

Длинный коридор кажется бесконечным, пока я лечу на выход. Луч фонаря мотается по земляным стенам, деревянным стуком отзываются лежащие доски.

Осенняя ночь радует прохладой и свежим ветерком. В городе не замечаешь огромного пространства над головой, зато в деревне очень хорошо видно раскинувшийся черный купол с поблескивающими вкраплениями ярких точек и крадущимся серебряным диском.

Тётя Маша встречает меня в дверях. На плечах серый плащ, резиновые сапоги, к спине прижимается холщовый рюкзак – она явно приготовилась к походу.

– Быстренько одевайся и пошли. Надень куртку с капюшоном, для всех ты ещё в бегах. Ко мне и так сегодня приезжала милиция. Помыкались-поспрашивали, да и уехали ни с чем, но днем кто-то ошивался возле села. Непонятный какой-то, злой. Не смогла почуять, если перевертыш – то очень сильный. Хотя последнего оборотня такой силы уничтожил твой отец, – тетя говорит задумчиво, словно беседует сама с собой.

Я накидываю куртку, по ноздрям бьет чем-то резким, пряным. Не могу удержаться и чихаю, потом пытаюсь утереться рукавом.

– Не смей! Твой запах не должен оставаться на одежде! – дергает за руку тетя.

– Ладно-ладно. А что за оборотни "такой силы"? – спрашиваю я, пока натягивал кроссовки.

– Первые из клана оборотней, они обучали и руководили своими стаями. Первые, старые, древние. После уничтожения самого главного, – на этом месте тетка вновь спотыкается, – твой отец отошел от охоты. Оборотни на время притихли, пока год назад не появился кто-то ещё. Тогда и начали пропадать охотники, кого-то находили разорванным, другие исчезали без следа. Ну, оделся? Пойдем.

– Куда же смотрят власти, если такое творится у них под носом?

– А с чего ты взял, что у власти нет перевертней? Или не ты недавно попал «случайно» в камеру с перевертнем? Замалчивают и всё. Эх, нам бы успеть круг замкнуть, – тетя поправляет темную косынку.

– Тетя, а что за круг мы идем замыкать? – спрашиваю я возле калитки.

Тетя развязывает хитрый узел на веревке с мешочками. Веревка опоясывает забор по периметру, как меловой круг в гоголевском «Вие».

– Круг защиты. Пока ты не научился защищаться, он куполом закроет нас от проникновения оборотней. Недавно почуяла твой запах, вместе с запахом берендея, но увидела лишь, как проехала разбитая в хлам машина. За рулем сидел берулька, подопечный Иваныча, позже видела, как он отправился обратно. Через полчаса за машиной промчались перевертни. Тогда я поняла, что на тебя началась охота. Приехала в Медвежье, но там меня встретил тот самый заспанный шофер разбитой машины, Федька-берендей. Как раз появился Иваныч с другим учеником, пообещали тебя доставить, я им и назвала этот адрес. На Южу я не смогла бы сделать круг, поэтому и решила отправиться сюда, в село,– тетя распутывает узел.

– Федор больничный халат утопил с моим запахом. Помогли тогда ребята здорово! – мы выходим в черноту улицы.

– Я давно договорилась с Иванычем о подобной «помощи», и, если бы меня не оказалось рядом, то тебя доставили бы сюда. Так и получилось. Взамен я задолжала ему услугу, а это очень плохо – быть должником у оборотня. Никогда не делай этого, – тетя закрывает калитку и завязывает веревку.