Вадим Калашов - Хольмганг [сборник litres]

Щит Ваги Острослова хранил на себе следы Струны Смерти, но до состояния близкого к замене ему было как сыну раба до Валгаллы. Копьё – это не то оружие, которым раскалывают щиты. Оно не наносит дереву того ущерба, какой причиняет секира, боевой топор или меч, но застревает в нём не хуже. И так как правила хольмганга не запрещают атаковать такого бойца, и Ваги, и Флоси били со всей скоростью, но не со всей силы. Застрявшее неглубоко копьё можно выдернуть и одной рукой, поэтому и бродячий скальд, и его черновласый враг, если сомневались, что оружие достигнет цели, придерживали руку. Как по-настоящему опытные бойцы они постоянно руки меняли, перебрасывая копьё то в правую, то в левую ладонь; или отпускали плечо щитоносца и брались за древко обеими сразу.

Кроме уколов оба поединщика все предыдущие щиты активно использовали рубящие движения. Эффект от применения таких ударов выше у копий-топоров, но и обычным копьём вполне можно вспороть горло или поцарапать противника так, что ему мало не покажется. Когда их помощники сходились щит в щит, поединщики били не наконечником, а близкой к нему, окованной железом частью древка, надеясь в отсутствие шлема пробить врагу голову. Но помощники отбивали все удары, а когда Флоси или Ваги успевали обойти противника со спины, пару секунд противник весьма успешно защищался копьём. Вот только если скальд просто отбивал древком вражьи уколы, то Чёрный брат старался наматывающим движением обезоружить врага.

Один раз Ваги, оказавшись из-за нерасторопности щитоносца лицом к лицу с противником, попытался подбить ему ноги, а Флоси периодически перехватывал древко посередине и наносил удары и наконечником, и противоположным тупым концом копья, но пока избранная тактика не приносила успех никому.

И вот настал решающий момент. Ваги Острослов в очередной раз захватил небольшое возвышение в центре острова, и у Флоси не было сил его согнать. Олаф-рус видел, как тяжело ступает немолодой скальд, и размышлял над тем, почему сын карелки и свейна, предчувствуя смерть, выбрал в качестве убийцы такого человека, как Ваги Острослов и как совпал этот пророческий сон с появлением в стране викингов старика, одержимого жаждой мести.

– Великий Тор! Что за бросок, что первый, что второй! – не сдержался Гуннар Поединщик, увидев, как Ваги Острослов в погоне за восторгом зрителей добровольно избавился от первого щита.

– Треснутый! – сказал он с презрением, вырвал щит у помощника, а затем швырнул в свой угол. Щит приземлился точь-в-точь на хослур, и Торальф Ловкий послал брату второе орудие защиты таким же мощным и точным броском.

Ваги добился поставленной цели. Зрители не могли сдержать восторга, и даже занятый только собой Гуннар Поединщик заметил, что Чёрные братья достойны уважения. А Олаф-рус заметил другое. Что если Ваги сделал одну из тех глупостей, от которых не уставал удерживать горячих братьев, то значит, он очень уверен в скорой победе. Значит, или хитроумный Ваги Острослов сильно поглупел, или дела Флоси Среброголосого совсем плохи.

Когда поединщик меняет средство защиты таким манером, то пауз не делают, и Ваги имел полное право, не дожидаясь сигнала судей о начале четвёртого щита, пойти в решающую атаку. Но он решил вначале последний раз почесать языком.

– Клянусь языком Локки, тебе конец! Твоё презренное копьё больше не доставит тебе неприличных утех, которые помогают нашему славному Флоси вспомнить сладкие муки плена у детей пустыни!

Оскорбить оружие воина это даже страшнее, чем нанести обиду ему самому, его жене, матери и детям, и никто бы не осудил бродячего скальда, если бы он ответил тем же. Но Флоси не ответил тем же, он ответил достойно.

– Что тебе сказать, друг? С глупыми людьми разговаривать тяжело, как сражаться с женщинами. Опускаясь до разговора с глупцом, чувствуешь себя не умнее его, а, убив женщину, сам чувствуешь себя девкой. Но я сегодня уже третий щит делаю одновременно и первое, и второе. Что тебе сказать, человек, спрятавший несусветную глупость за умными словами, а женскую душу за мужскими штанами и рубахой?.. Мне жаль Змею Горя, она в руках самого ничтожного викинга Срединного Мира. Мне жаль и тебя, потому что, быть может, сегодня я умру и отправлюсь в Валгаллу славным воином, а ты, быть может, останешься жить, но ничтожным человеком. И о своём ничтожестве ты не узнаешь, пока Один не закроет перед тобой ворота Валгаллы и не укажет на дверь, ведущую в царство злой Хель.

Флоси резко замолчал. Его соперник был в гневе. Нормальные викинги в такие моменты краснеют, но лицо Ваги хранило следы вечного загара его матери, поэтому Чёрный брат, почувствовав ярость, почернел. А Флоси сделал паузу, чтобы следующие слова, сказанные самым спокойным тоном, ударили Ваги больнее плети.

– И самое страшное, что родичи могут забыть положить тебе в могилу достаточно серебра. Ибо если ты думаешь, что уж Хель-то, никогда не видевшая достойных мужчин наполовину женщина, наполовину мертвец, станет дарить тебе забесплатно то, что ты получаешь в Митгарде только за деньги, то ты ошибаешься не меньше, чем твои родители, когда дарили тебе жизнь.

Затронув родителей, Флоси перешёл определённые границы, за которыми кончалась его репутация близкого к богам человека. Но Ваги Острослов столько раз за этот поединок бил, забыв все приличия, что Флоси имел полное право хоть на один нечестный удар.

Немолодой скальд выглядел спокойным, но Олаф-рус по одному ему известным признакам видел: Флоси жаждет не просто поражения, а именно смерти Ваги Острослова. Сказитель настолько привык, что в любом фиорде оказывают должное его солидному возрасту, боевому опыту и поэтическому дару почтение, что дерзкое поведение Чёрного брата возымело на него двойной эффект. К тому же Чёрные братья, и Ваги в том числе, раньше появлялись в нескольких его сагах, и потому нельзя было передать словами, как бродячему скальду было обидно слушать солёные шутки от воина, про которого некогда спел хвалебную песнь.

Олаф-рус понимал, что если Флоси проиграет этот поединок, но останется в живых, то не сможет спать спокойно пока, неважно через сколько хольмгангов, не увидит какого цвета у Ваги Острослова мозги. Бродячий скальд получил меньше чем за час столько оскорблений, сколько не видел за более чем полвека жизни. И он жаждал смыть их вражьей кровью, а не заглушить звоном хольмслаунса, хотя видел это только Олаф из племени Рус.

Ваги Острослов, наконец, пришёл в себя. Смех зрителей смолк, когда в небе раздался вопль оскорблённого Чёрного брата. Ваги вместе со своим щитоносцем бросился вниз, используя плечо помощника как опору для свободной руки, на ходу прыгнул и попытался достать Змеёй Горя голову Флоси Среброголосого. Но удар снова пришёлся в щит.