Вадим Калашов - Хольмганг [сборник litres]

В условиях их поединка значилось «любые доспехи», поэтому Гуннар Поединщик и Торальф Ловкий были облачены основательно. Каждый надел подкольчужную рубаху – стёганое платье, смягчающее удары, что не прорубают железо, но ломают конечности – затем лучшую кольчугу с длинными рукавами и водрузил на предплечья кожаные наручи с торчащими тут и там круглыми железными бляхами. Каждый взял в бой шлем с неподнимаемым забралом в форме полумаски. Но имелись в их облачении и отличия.

Оба сочли кольчугу недостаточной для защиты торса. Только если у рода Чёрных братьев средств хватило лишь на кожаную, обитую с двух сторон в несколько слоёв медвежьей шерстьюбезрукавку для Торальфа, то его противник облачился в настоящий чешуйчатый панцирь из страны Шарлеманя – рубаху с короткими рукавами, на которую были наклёпаны куски металла подобно чешуе змеи.

И даже для Олафа этот панцирь оказался сюрпризом. Молодой рус предполагал, что Гуннар захватит привезённый из Империи излюбленный ламеллярный доспех. Там пластинки металла прямоугольны, крепятся не на кожаную основу, а соединяются между собой шнурами, и располагаются не подобно змеиной чешуе, а сплошным потоком так, что издалека кажется, что он монолитен. Но видно тот невиданной красоты панцирь, в котором Олаф-рус видел Гуннара последний раз, так сильно пострадал в последних хольмгангах, что его владельцу пришлось, скрепя сердце, разориться на новое облачение.

А может, панцирь из металлической чешуи был частью договора Гуннара со стариком без имени?.. Хотя нет. Доспех, судя по нескольким старым зазубринам, был не совсем новый, и вряд ли бы Гуннар рисковал жизнью за обнову.

Кольчуга Гуннара имела капюшон. Эта деталь доспеха надевалась на голову поверх наголовника – мягкой шапочки, и стоило Поединщику завязать шнуры, как шея получала надёжную защиту, а голова – дополнительную.

Его противник кольчужного капюшона не имел, и потому его шею защищал только щит помощника и собственная ловкость. А ловкости ему было не занимать – Торальф получил громкое прозвище не за красивые глаза.

Подсчитав по просьбе Флоси количество ударов, Олаф поразился тому, насколько стремительный, даже с «задержками» Гуннара, поединок ему приходится наблюдать. И уже две настоящих раны. Две настоящих раны в ещё только первом щите!.. Великий Один, на что же тогда будут похожи следующие?!..

– Проклятие! – шепнул Гуннар и сплюнул кровь в перевязанную ладонь.

До спасительного хослура оставалось всего ничего, но боец из Страны Льдов вынужден был остановиться. Его мутило. Один из ударов Торальфа чуть не прорубил шлем и сильно потряс голову.

Олаф получал подобные повреждения и знал, что сейчас у хольмгангера дрожат колени, а небо и земля поменялись местами. Поединщик сумел сохранить равновесие и выйти из опасного положения, но добежать до хослура пыла не хватило.

Гуннар с обречённым видом стоял, бросив меч и держась правой рукой за сбитый набок шлем, а левой – за плечо Эгиля. Если бы не побратим, он бы рухнул без сил на поле тьеснура.

А Торальф Ловкий и не думал пользоваться его печальным положением. Он застыл вместе со своим помощником в десятке шагов от оглушённого Гуннара и ждал, когда тот поднимет меч. Кроме левой руки у Торальфа был перевязан подбородок и правое бедро. Раны пустяковые, но они доказывали, что Гуннар всегда остаётся опасным врагом, и значит, упуская такой момент, Торальф многим рисковал.

Младший брат Ваги Острослова и старший Адилса Непобедимого не был идеальным человеком, но подлость, с какой вёл поединок жадный викинг из Страны Льдов, вызывала такой яростный протест, что хотелось вести себя честнее, чем обычно.

Рукоплескания приветствовали доблестный поступок Торальфа. И даже тот, кого Торальф собирался за позор брата в скором будущем лишить жизни, тряс от восторга длинной бородой и бил правой ладонью о левую. Олаф-рус вёл себя более сдержанно, хотя и разделял восхищение противником Гуннара.

Когда Гуннар, придя в себя, поправил шлем, вытер ладонь о сапог и поднял с земли меч, Торальф устремился в новую атаку. Он не дал противнику достичь хослура и оттеснил к кромке тьеснура. Он прогнал его по кругу, отпустив своего щитоносца и осыпая ударами предпоследний щит Эгиля. Гуннар всё это время и не думал выходить из-за щита. Он бежал, опустив меч и голову и вцепившись в плечо Эгиля с такой силой, словно это было единственное бревно в бурном море.

Со стороны могло показаться, что Гуннар уже побеждён, но на самом деле у него ещё оставались силы.

Когда поединщики второй раз промчались мимо Ваги и Гарви, Торальф на мгновение замедлил шаг и перенёс взгляд на изуродованную голову Человека-горы. И тотчас чуть не поплатился за это собственной головой.

Как Гуннар Поединщик, глядя в землю, увидел, что настал момент для контратаки, не понял никто. Никто, кроме Олафа, который уже давно догадался, что между побратимами из Страны Льдов существует целая система тайных сигналов.

Вот и сейчас. Стоило Эгилю дёрнуть плечом вверх, Гуннар мгновенно отпустил его и бросился на Торальфа с занесённым в левую сторону мечом.

Природная ловкость в очередной раз спасла Чёрного брата. Он успел и убрать голову от меча справа, и приподнять ногу от удара слева. Третий раз бывалый хольмгангер попытался разрубить его сверху-наискосок, и в этот раз Торальф защитился – клинком.

Гуннар атаковал так красиво, что многие зрители не могли удержаться от того, чтобы не поддержать его криками одобрения. Правда, криков этих стало на порядок меньше, когда в поединок вступил Эгиль. Торальф вынужден был обороняться сразу против двоих, пока к нему не подоспела помощь в лице собственного щитоносца.

Скоро поединок сместился ближе к центру острова. Удары Торальфа стали сильнее, когда его ноги покинули часть тьеснура, политую кровью брата, поэтому Гуннар чаще отсиживался за своим щитом, чем ломал лезвием щит врага.

Оба противника были настолько опытны, что ни разу не допустили, чтобы сталь застряла в дереве. Каждый старался в первую очередь ударом наискосок отрубить от вражьего щита верхний край, и лишь сделав это, смелее разрушал плоть ясеня, покрытую бычьей кожей.

Разница в возрасте у Гуннара с Торальфом была всего лишь в девять лет, но в пятом щите она стала заметней, чем в начале поединка. Поэтому то, что Гуннар первым ушёл в глухую защиту, никого не удивило.

Вскоре Торальф снова обратил противника бегство. Второй раз прижал к обрыву и заставил бегать по кругу. И теперь Торальф никуда не отпускал своего щитоносца.

Олаф-рус понял, что дела Гуннара совсем плохи, вовсе не потому, как его резво гонял Торальф Ловкий. Он сегодня уже видел, как хольмгангер из Страны Льдов умело выходил из самых тяжёлых ситуаций. О том, что Гуннар Поединщик имеет гораздо больше шансов обагрить своей кровью тьеснур, Олаф-рус догадался, увидев его лицо.