Александр Зиборов - Оазис Чёрного джинна и другие волшебные восточные сказки

Как-то я посмотрел на себя в зеркало и увидел, что волосы на моей голове поседели: моя жизнь приближалась к закату. Я заплакал великим плачем, закричал, ударяя себя по лицу, и упал в беспамятстве. Долго лежал, пока не пришёл в себя.

В один из последующих месяцев случилась песчаная буря, после которой к моему саду пришёл караван из семнадцати верблюдов. На одном из них находился юноша с признаками тяжких страданий на лице. Других людей не было.

Я отвязал его, снял с верблюда и влил в рот воды: юноша начал дышать сильнее, но в себя не приходил. Тогда я набрал прямо с дерева самых крупных абрикосов, выжал в чашку их сок и влил в рот юноши. Через некоторое время он с трудом открыл глаза. Я опять дал ему сока, а под вечер – мякоть плодов.

Весь следующий день я поил его свежим виноградным соком и это вернуло юноше прежние силы. Он рассказал мне свою историю.

Звали его Юсуф и он был сыном правителя Багдада. Юсуф влюбился в афганскую принцессы, родители договорились о свадьбе, но девушку похитил неведомый злой дух. Юноша поклялся, что во что бы ни стало найдёт свою невесту, собрал караван и направился на поиски. Объехал много стран, но никто о девушке ничего не знал. Теперь же он направлялся в Балх, но в пути случился самум, все погибли, остался в живых он один. Долго Юсуф блуждал по пустыне, вода кончилась, он едва не умер от жажды и, теряя силы, привязал себя к верблюду, надеясь, что тот отыщет дорогу к людям. Впал забытье и очнулся только в моём оазисе…

Скоро юноша оправился от перенесённой болезни. Только тогда я рассказал ему свою историю. Когда дошёл до описания девушки во дворце Чёрного джинн, то он вскочил с места в сильнейшем возбуждении:

– Это она – Дуньё, моя невеста! Так вот кто похитил её тогда! Я обыщу все горы Кухистана и обязательно найду её! Украду у Чёрного джинна!

Не сразу он успокоился и дослушал меня до конца.

– Я должен попытаться выбраться к людям. Лучше погибнуть в песках, чем оставаться тут! – вскричал он.

В его голосе было столько страсти, что я даже не осмелился обмолвиться и словом о своей затаённой надежде предложить ему взять заклятье Чёрного джинна на себя. "Нет, – сказал я сам себе, – Юсуф не согласится, даже и спрашивать бесполезно. Нужно помочь ему уехать отсюда, пусть попытается найти свою невесту".

Юноша решил снарядить несколько верблюдов и на них пересечь великую пустыню. С ним стал готовиться в путь и я. Ещё раньше мы перенесли все товары, что оказались на верблюдах, в пещеру, а животных нагрузили сушеными плодами и бурдюками с водой. Припасов нам должно было хватить на несколько месяцев.

Теперь можно было ехать. Я попытался сесть на верблюда, но он начал рваться, неистово метаться из стороны в сторону и брыкаться. Я ничего поделать с ним не смог и отступил. Попробовал усесться на другого и вновь повторилась прежняя история. Не подпустили меня к себе и остальные верблюды, а вот с Юсуфом они вели себя спокойно.

Отчаявшись, я решил всю дорогу идти пешком, и мы вышли в путь. Но не успел я отдалиться от оврага с пещерой и на один фарсанг, как меня остановила неведомая сила. Я не мог ступить дальше и шагу. Чары Чёрного джинна не давали мне покинуть это место.

Я сказал об этом юноше, он опечалился и поначалу хотел было остаться со мной, но я его отговорил. Я видел, как он рвался домой. Такой жертвы я принять не мог. Юсуф повиновался мне. Мы простились, и он уехал один.

А я, опечаленный великой печалью, повернул и направился обратно к оазису. Как тяжек, многотруден был каждый шаг, словно я шёл к палачу на казнь. Я вынуждал себя вернуться в свою тюрьму. Я потерял всякую надежду вырваться из неё. Так я был наказан Всевышним за свои прошлые грехи. О вечно Сущий, дай мне силы выдержать новое испытание! Уехал мой юный друг, теперь я оказался вдвойне одинок. Как это тягостно, вновь оказаться наедине с самим собой, когда даже слова молвить некому! О горе мне, это наказание за мою беспутную молодость! И поделом!..

Вернувшись в пещеру, я упал на постель и заплакал великим плачем…

Заснул поздно ночью, во сне за мной гонялся Чёрный джинн. Я убегал от него, а ноги становились ватными, проваливались в песок, веки слипались и я не мог разъять их…

Проснулся с больной головой. Вышел из пещеры, совершил омовение.

Тут я увидел идущего по саду старца с совершенно белой бородой, которая опускалась ниже пояса. В руке он держал кривой посох.

– Мир тебе! – поприветствовал меня он.

Я ответил, пожелав и ему мира.

– Какой красивый сад! – восхитился старец, – ранее его тут не было. Кто сотворил такой?

– Этот сад пророс из волшебных семян мудрого ибн-Хазра, хвала ему, – сообщил я. – А ваш покорный слуга лишь разбрасывал их, как мне было указано прекрасной пери. Прошу вас разделить мой завтрак, не обижайтесь за его скудость. Я живу здесь много лет и питаюсь только тем, что даёт мне сад.

– А много ли надо дервишу, вечному странники! – воскликнул пришелец. – Для меня и это – огромное богатство. Я считал бы себя счастливым, если бы владел подобным садом.

Мне пришла мысль, что этот человек может остаться в оазисе взамен меня, ведь он ему так сильно понравился, но устыдился и туго натянул поводья скакуна своих желаний, направив в сторону учтивости.

Спросил: как он сумел добраться до моего оазиса через великую пустыню? Дервиш сказал, что с ним посох волшебника ибн-Хазра, а его обладателю никакой лиходей, дикий зверь или ещё кто не смеют причинить какой либо вред. Если же посох воткнуть в землю, то из неё начинает пробиваться чистейший родник и вырастает сладкая дыня или арбуз, что кому больше нравится.

Я повёл гостя в пещеру.

Дервиш поразился, собранному здесь богатству. Я предложил ему выбирать любую вещь, которая понравится.

– Позже я что-нибудь возьму, тут очень много хороших вещей, а пока мне ничего не надо, – отказался он, – мой халат, ичиги и чалма – ещё крепкие. Вот когда изношу их, обветшают, тогда можно будет думать о замене. Всевышнему угодны воздержание и бережливость.

Я угостил дервиша так хорошо, как только мог в моём положении.

В беседе он поведал, что его зовут Ходжа Сафар, родом он был из Кабула. С детских лет ищет истину, посвятил себя Богу и всегда мечтал поселиться в каком-нибудь уединённом месте, чтобы без помех предаваться святому бдению и молитвам.

Сердце моё забилось о грудную клетку, как ладонь искусного музыканта о тугой бубен: "Вот к кому можно обратиться с просьбой взять на себя заклятие Чёрного джинна. Но как стыдно предложить такое. Проникнутый ко мне добрыми чувствами дервиш согласится, я уеду, а он останется. Затем уже, если передумает, то уйти отсюда не сможет. Оазис станет для него тюрьмой. Я наказан за свои грехи и хочу переложить свою кару на совершенно неповинного человека".