Вирт Андер - Принцесса Пограничья. Фея

— Простите, господин. Задержалась.

Еще одна будущая жена. Лана. Сильно запыхавшаяся и опять с веником. Явно только что сорванным. Эта-то куда? Неужели решила, что обиделся на придуманное «лечение», раз не хотел после пробуждения разговаривать, и таким детским способом просит прощения? Впрочем, надо признать, есть немного. По гордости удар получил сильный, но наказывать за спасение собственной жизни — верх чванства. Поэтому Родерик повторил процедуру. Заодно с удивлением отметил, что Таша с Тишей совсем не выразили ревности, когда кроля, опустившись, прилегла на его колени. Хорошее единение. Но как мужа немного настораживает. Главе большой семьи нужно использовать принцип — разделяй и властвуй. Впрочем, сейчас лучше закрыть глаза и немного поблаженствовать.

…

— Ох, мы не опоздали?

Справа налево. Васа, Кату, Шота, Мари, Тала и Ноен. Каждую запомнил, когда Лана пару часов назад представила. Хорошо, что только шесть, ведь во сне казалось — их гораздо больше. Со статусом пока непонятно, но на места жен не претендуют, что вызывает облегчение. Троих за глаза хватит, тем более с нечеловеческой расой будет явный перебор, а отказывать тем, кто помог выжить, очень неприятно.

На их руки можно не смотреть. Те же веники. Смысла уточнять нет. Кроля, пока лежала на коленях, рассказала про правила «измененных» и рыбу. Теперь настойчивому вопросу Варавы, матери Васы, можно не удивляться и радоваться за свой однозначный ответ.

Только происходящее действие все равно ускользало от понимания. Конечно, закон есть закон, но причем тут Родерик и непонятная привилегия, упомянутая Ланой, сразу прикрывшей рот ладошкой? Если так хотят по нему ответить, пусть идут к той Кроше, с которой уже решено переговорить про Тошина и Эрику. Хотя желание как следует вытянуть девушкам по мягкому месту, тем, чем принесли, действительно появилось. За то, что почувствовал себя мерзавцем. Даже слегка заколебался.

— Господин?

Впрочем, просящий взгляд Ланы и согласные кивки Таши с Тишей предложили другой вариант, примененный ранее. Все-таки получше. После чего Родерик стал выглядеть в собственных глазах командиром, награждающим подчиненных после победы в суровом бою. Хотя восторженные признания в любви и закатывающиеся глаза с покрасневшими личиками несколько выбивались из подобного сравнения. Заодно прилично нервировали. Откуда-то появилась совершенно нелепая мысль, что ему сейчас крайне не хватает больших кустистых бровей. И… возникло сильное ощущение ехидного взгляда с последовавшим едва слышным вздохом удовольствия и хихиканьем. Неужели кое-кто сейчас наблюдает, наслаждаясь столь глупой ситуацией? Вполне возможно.

Конечно, нелепо обижаться на высшую сущность, даже опасно. К тому же живет она не одно столетие. Однако ведь именно в облике шаловливого подростка первый из ангелов подсунул людям украденное яблоко Знаний, а затем громко смеялся над попытками прикрыть руками обнаруженную наготу. И возникший в голове образ веселящейся двенадцатилетней девочки с разноцветными глазами оказался настолько четким, что Родерик не удержался, искренне представил, как он подхватывает ее, переворачивает, задирает плащ и… смачно, от всей души припечатывает ладонью пониже спины. Вот тут сомнений в правильности подобного поступка не возникло. Нечего притворяться ребенком и так себя вести.

…

— «Ай! За что?!»

…

Естественно, это была фантазия, и возмущенный вопль лишь послышался, но чувство удовлетворения появилось. Хоть какая-то расплата за игры с чужими эмоциями.

…

— «Ну, погоди! Правильный ты наш…»

…

Родерик тряхнул головой, прогоняя разыгравшееся воображение. Правда, невольно насторожился. Даже огляделся и прислушался к окружающим звукам. Вряд ли падший ангел опустится до мелочной мести за простые мысли, но…

— А девочки-то не знают.

— Ага, давай позовем? Ведь тоже помогали.

— Но…

— Боишься, что отнимут место горничной?

— Нет. Только мы имеем право!

— Пусть наш господин решает.

Сначала Д’Алион обиделся на обращение, услышанное в шепоте переговаривающихся девушек. Явно Лана, откуда-то решившая, что так надо именовать мужа, подсуетилась. Потом до него дошло кое-что еще. Более неприятное. Но оно требовало осмысления, а пока лучше уточнить про другое слово:

— Лана, что за горничные?

Тут кроля неожиданно встала и, повернувшись, громко произнесла:

— Девочки, замолчали. Так, а теперь, все вместе. Три, два, кто вы?!

— …Личные боевые горничные господина Родерика! Десу!

…

Честное слово, староста деревни Машара и знахарка Варава, подошедшие в этот момент к дому с приглашением на пир, просто спасли радостно прыгающих кролей от резких высказываний Д’Алиона. Возможно, с нанесением обиды. Ведь такое обкладывание красными флажками не каждый волк выдержит, а у благодарности должны быть границы. Не говоря уже о том, что кроли заставили испытать сильный стыд, вытащив наружу нелепую детскую мечту, о которой Родерик никогда никому не рассказывал, но явно обмолвился в бреду. В общем, весьма серьезный разговор сам собой отложился на потом.

Но оставался последний вопрос. И пропустив вперед остальных под предлогом уважительного действия, Родерик слегка задержал возле себя Лану, а затем негромко и спокойно спросил:

— Сколько?

— Простите, господин?

— Признаю, ты умна. И хорошо сбила с мысли своими горничными. Даже неспособная лгать, опять придумаешь, как не ответить. Но что стоит мне спросить других напрямую? И разве достойно начинать так свою семейную жизнь?

Несколько тягучих мгновений и опустившаяся в позу глубокой вины девушка.

— Господин, эта кроля хочет, чтобы вы ее строго наказали за глупость. Это она уговорила остальных молчать. Она полностью осознает поступок, недостойный вашей жены. Обещает никогда так не делать и умоляет о прощении.

— Я все еще жду.

— …Тридцать три. Больше на ферме не было, а Кроше вы отказали. Только девушки.

Последние слова были явно лишними. Особой вины в интонации не чувствовалось. И Д’Алион, под доносящийся откуда-то едва слышный смешок, окончательно осознал, что спокойной семейной жизни у него не будет, а лозы все-таки придется нарезать не только другим двум женам. Ничего, на то он и мужчина, чтобы преодолевать трудности да брать на себя ответственность. Особенно за… новую жизнь, наверняка зародившуюся накануне. Ведь предохраняющая Печать при перестройке Источника слетела.

Конечно, результат станет известен только через две недели, не раньше. Но учитывая вновь донесшееся злорадное хихиканье и шелест листвы, сложившийся в ехидный шепот: «Повелитель кроликов!», падший ангел, чтобы ему икалось в Серых Пределах, на мелочи размениваться не стал. И даже разозлиться на него уже не получалось.