Яна Арская - Я и мои оборотни

− Чуть не потонули. Спасибо за помощь, а то… − один взгляд на спасенного, и остаток предложения застрял в глотке.

Одежда несчастного мальчика вовсе не была красной. Она была пропитана кровью. Левая нога чуть ниже колена заканчивалась гниющим обрубком, на спине виднелись порезы. Я оцепенела.

Умоляюще оглянулась на растерянных мужчин:

− Скорее! Позовите врача!

− Но он же мальчик, − с сомнением заметил один.

− И низкоранговый в придачу, − добавил другой, пожимая плечами. − Брось его тут, он явно отвергнут семьей.

Они спятили или это у меня от стресса крыша едет? Бросить ребенка умирать лишь потому, что он не того пола?

Я подхватила обмякшее тельце и, растолкав горе-помощников, бросилась бежать. Перед глазами все плыло, колени подгибались, но мне все же удалось добраться домой в рекордные сроки. Пинком открыв дверь, я забежала внутрь − мокрая, с окровавленными руками и лицом.

Боги, пусть он будет дома!

Кориандр вышел из соседней комнаты. С ужасом уставился на меня, кинулся навстречу:

− Соня, что с тобой?!

− Спаси… спаси его…

Кажется, я рыдала.

Кориандр делал все быстро и без лишних слов. Порезы на спине не вызывали беспокойства, а вот культя заставила его попотеть. Пришлось убрать чудовищный слой гноя, обмыть открытую рану и удалить обломок кости. От вони кружилась голова, но я продолжала стоять рядом, ассистируя супругу.

− Переоденься, − не отрываясь от работы, приказал он. − Ты простынешь.

− Не сейчас.

− Живо, женщина, − прорычал он, прижимая уши к голове. Я побежала наверх, за полотенцами и чистой одеждой.

Мальчик то приходил в себя, то вновь проваливался в небытие. Местные обезболивающие были не настолько хороши, чтобы полностью затуманить его сознание. Закончив обрабатывать раны, мы уложили его в мою кровать.

Я без сил сползла по стене.

− Ему от силы лет пять. Но никто даже не почесался, чтобы спасти его.

− За ребенком следят родители. Это их обязанность, − тихо сказал Кориандр. − Если они погибают или отказываются воспитывать потомство, никто не будет вмешиваться. Значит, такова судьба.

− Такова судьба, − эхом повторила я. − Чудесно.

− Похоже, он долго был один и совсем ослабел. Те царапины − от когтей, возможно, над ним издевались. Родители или прохожие, не суть. Нам остается только ждать, давать укрепляющий настой и проверять повязки, пока не станет ясно…

− Я люблю тебя.

Он осекся, пораженно глядя на меня. Признание вырвалось в самый неподходящий момент, но я могла лишь повторить:

− Я люблю тебя, Кори. И… спасибо.

Наши метки возникли из-за нелепой недомолвки, случайности. Я знала: Кориандр тяготился этим, считая, что навязал мне свое общество. А я не могла понять, что должна чувствовать в подобной ситуации. Но теперь все, наконец, встало на свои места.

Знахарь молча покинул мансарду, чуть не споткнувшись об порог. Внизу загрохотали многочисленные горшки, хлопнула дверь; спустя минуту он вернулся с большим запасом лекарств и бинтов, одолженных у соседей.

− Нам потребуется уйма всего, если хотим спасти этого детеныша.

Он опасался смотреть на меня. И хотя я была жутко вымотана и не держалась на ногах, все равно всхлипнула от смеха. Невероятно. Мой невозмутимый хладнокровный супруг едва сдерживал слезы счастья.

***

Я провела у постели больного несколько дней. Кори не мог круглосуточно опекать одного единственного пациента, а Шиан даже не понимал, почему в доме появился новый жилец.

− Зачем нам этот зверенок? − брезгливо спросил он, впервые увидев мальчика. − Он пахнет смертью, женщинам вредно рядом с таким находиться.

− Не ты ли недавно восхищался тем, какая я добрая? Как не бросаю других в беде? − Мое замечание заставило его призадуматься. − Вот и не выделывайся.

− А где его родители?

− Мы даже не понимаем, какого он вида и ранга. Ты встречал похожих альраута?

Я коснулась кончика широкого желто-коричневого хвоста. В комплекте к нему шла пара крохотных ушек, почти терявшихся в гнезде из слипшихся каштановых волос. Малыш был чудо как хорош. Трудно представить, что кто-то мог его умышленно обидеть.

Шиан принюхался:

− Незнакомый запах. Да и какая разница? За ним все равно не придут, с такими увечьями пацан бесполезен для своего клана.

− Ну и плевать, − буркнула я.

Мы еще не решили, как быть дальше, но одно я понимала четко − детей нельзя выкидывать на улицу.

Лечение затянулось. Противовоспалительные мази не помогали, у мальчика стабильно держалась температура. Я боялась от него отойти. За эти дни почти не ела и практически забыла о нормальном сне. Супруги пытались вмешаться, но я стояла на своем. Я принесла его домой − значит, он моя забота.

Задремав за плетением фенечек (мать-пава еще во время приема отметила мое ожерелье и вскоре заказала себе нечто схожее), пропустила возвращение Кориандра. Лишь осторожный массаж плеч вывел меня из вязкого, как смола, состояния между явью и сном.

− Не надо, это ведь ты ходил работать, − последний слог закончился неловким зевком.

− Почему ты переключилась на украшения? − Он потерся носом о мою шею. − Я думал, тебе важно продавать краски для лица.

− Косметика скоро надоест женщинам, они ведь и так чувствуют себя привлекательными. А старые игрушки выкидывают, чтобы освободить место для новых.

− Как твой найденыш?

− Стабильно плохо.

Поднялась с пола и поправила сбившееся одеяло. Мальчик метался на постели, хрипло постанывая.

− Надо использовать красный цветок, − вновь предложила я. Мы обговаривали этот вариант раньше, но тогда меня убедили, что проблема решится сама собой. Не решилась. Малыш не приходил в себя.

− Он может пригодиться тебе самой. Мы не можем так рисковать.

− Будущее неизвестно, а детеныш страдает сейчас!

− И все же я против. Жар-цвет может не сработать, и мы потратим его впустую. Шиан рисковал жизнью, чтобы достать его для тебя.

− Верно, он мой. И только мне решать, как его использовать, − Я сердито направилась к горшку, куда был пересажен рубиновый цветок. Взяв его в руки, встала над кроватью. − Что нужно делать?

− Чего шумите в такую рань?

В комнату зашел полностью голый Шиан, почесывая живот. В любой другой день я бы засмотрелась на это шикарное мускулистое тело цвета потемневшей бронзы. Но только не сегодня.

− Шиан, отвечай, куда эту каменюку нужно запихнуть?

− Не скажу. Он предназначается тебе.

− Кори?

− Мы это уже обсуждали.

− Тогда я сама что-нибудь придумаю. Например, разобью его об пол! Уверена, так это и работает! − Я подняла горшок над головой, с вызовом косясь на этих двоих. Подумать только − шантажирую дорогих мне людей. Один плохой день действительно многое меняет. − Или я ошибаюсь? Ну?