Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

Кэмерон хватает меня за руку, но не удерживается и исчезает в тумане. «Нимф». Я ничего не вижу, кроме теней и мрачного желтого света, похожего на далекое, подернутое дымкой солнце. Чтобы не впасть в небытие окончательно, я начинаю хвататься за что попало. Порезанной рукой я нащупываю чью-то холодную неподвижную ногу и торможу, так что аж кости звенят.

– Кэл! – кричу я, но вой вокруг заглушает мой голос.

Застонав, я подтягиваюсь выше по ноге. Она, очевидно, крепится к трупу, потому что человек не двигается. Меня охватывает холодный ужас – я ощущаю его острые ледяные пальцы. И чуть не разжимаю руки, не желая видеть лицо убитого. Это может быть кто угодно. Любой из наших.

Стыдно, но я чувствую облегчение. Я не узнаю человека, запутавшегося в прутьях решетки – одна нога согнута, другая болтается. Несомненно, это заключенный, но я не знаю его и не стану по нему плакать. Спина у меня сплошь покрыта шрамами и ожогами, и на мгновение я позволяю себе привалиться к прутьям. Действие силы тяжести в блоке изменилось. Гарет здесь, а значит, Килорн, Шейд и Фарли тоже неподалеку. Они были на другом конце тюрьмы, опустошали дальние блоки, но что-то привело их сюда. Или загнало в ловушку.

Не успев вскрикнуть, я снова падаю – блок кружится. Но движутся не камеры. Это отказала гравитация.

– Гарет, стой! – кричу я в пустоту.

Никто не отвечает. Во всяком случае, никто из тех, кого я хочу услышать.

«Девочка-молния».

От этого голоса у меня чуть не раскалывается череп.

«Королева Элара».

На сей раз я бы предпочла сонар. Что-нибудь, способное меня убить. Смерть, по крайней мере, безопасна.

Я продолжаю падать. Может быть, от этого я и погибну. Умру прежде, чем она проберется ко мне в голову и обратит против всего, чем я дорожу. Но щупальца в мозгу уже укрепляются. Мои пальцы вздрагивают по приказу Элары, и между ними проскакивают искры.

Нет. Пожалуйста, не надо.

Я с силой ударяюсь о противоположную стену и, кажется, ломаю руку, но боли не чувствую. Элара ее забирает.

Издав хриплый вопль, я делаю то, что должна – использую последние остатки свободной воли, чтобы нырнуть под изогнутые прутья и вползти в камеру, полную Молчаливого камня. Он заглушает мою способность – и способность Элары тоже. Искры гаснут, чужая власть отступает, и ослепительная боль охватывает мою левую руку до плеча. Но я смеюсь сквозь слезы. Какая ирония судьбы. Королева выстроила тюрьму, чтобы помучить меня и других новокровок. А теперь это – единственное, что мешает ей исполнить свое желание.

Теперь это мое последнее прибежище.

Стоя у дальней стены в камере – которая, кажется, теперь стала полом, – я наблюдаю за змеящимся туманом. Выстрелы становятся реже, то ли потому что патроны заканчиваются, то ли потому что при такой ужасной видимости невозможно прицелиться. Мимо проносится огненный зигзаг, и я ожидаю увидеть Кэла, но его нет. Тем не менее я зову: «Кэл!» Но мой голос слаб. Камень, который меня спас, предъявляет свои права. Он давит, как груз на шее.

Королева не тратит много времени на поиски. Она приближается к решетке, и на мгновение я думаю, что у меня галлюцинации. Это не та сверкающая великолепная дама, которую я помню. Нет ни роскошного платья, ни драгоценностей – они сменились аккуратной темно-синей военной формой с белой отделкой. Даже волосы, которые обычно безупречно завиты и заплетены, теперь собраны в простой пучок. Увидев седину на висках у Элары, я смеюсь.

– Когда мы встретились в первый раз, ты сидела в точно такой же камере, – задумчиво произносит Элара, пригнувшись, чтобы лучше видеть меня. – Тогда решетки мне не помешали – они не помешают и теперь.

– Ну так зайди, – предлагаю я, сплюнув кровь.

Кажется, я лишилась зуба.

– Все та же девочка. Я думала, мир изменит тебя, но вместо этого… – Королева наклоняет голову набок, скалясь как кошка, – ты немного изменила мир. Если не будешь упрямиться, сможешь сделать большее.

Я едва дышу, но смеюсь.

– По-твоему, я полная дура?

«Заговаривай ей зубы. Отвлекай. Скоро кто-нибудь увидит ее. Кто-то же должен».

– Тогда будь по-твоему. – Королева вздыхает и выпрямляется.

Она подает знак кому-то незримому. «Стража», – думаю я с тоскливым смирением. Но в руке Элары возникает пистолет – и палец уже на курке.

– Я бы очень хотела еще разок оказаться в твоих мыслях. У тебя такие очаровательные иллюзии.

«Маленькая победа», – думаю я, закрывая глаза. Королева не получит молнию, и я ей не достанусь. Это победа.

И снова я чувствую, что падаю. Но вместо того чтобы получить пулю, ударяюсь лицом о решетку. Я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элара летит прочь, выронив пистолет. Ее прекрасное лицо искажено страшным гневом. Охранники тоже рассыпаются и исчезают в желтоватых облаках. Кто-то хватает меня за здоровую руку и тянет к себе.

– Давай, Мэра, сам я не справлюсь, – говорит Шейд, пытаясь протащить меня через решетку.

Затаив дыхание, я протискиваюсь между прутьев наполовину. Видимо, этого достаточно, потому что внезапно мир сокращается, туман исчезает, и я, открыв глаза, вижу ослепительно белый кафель.

И чуть не падаю от радости. А когда я замечаю Сару, которая бежит ко мне, вытянув руки, а за ней поспевают Килорн и Джулиан, то действительно падаю. Кто-то очень теплый подхватывает меня и поворачивает на бок. Я шиплю, когда часть веса приходится на руку.

– Сначала перелом, потом ожоги, потом шрамы, – деловито распоряжается Кэл.

Я невольно стону, когда Сара касается моего тела. По руке распространяется блаженное онемение. Что-то холодит спину, исцеляя ожоги, которые точно были не стерильны. Но, прежде чем успевают пропасть уродливые узловатые шрамы, меня поднимают на ноги и отрывают от Сары.

Дверь в конце коридора разлетается на части – ее вышибает стремительно растущее дерево. К нам быстро устремляется туман. В нем появляются тени. Я знаю, кому они принадлежат.

Кэл ударяет огнем по подползающим ветвям и сжигает их, но угли тоже втягивает в ревущий вихрь.

– Кэмерон! – кричу я и кручу головой в поисках единственного человека, способного остановить Элару. Но ее нигде не видно.

– Она уже выбралась, пошли! – кричит Килорн и толкает меня вперед.

Эларе нужна именно я. Не ради моей способности, а ради лица. Если она получит власть надо мной, я вновь стану ее рупором и буду лгать людям, делать то, что она прикажет. Вот почему я бегу быстрее всех. Я всегда хорошо бегала. Оглянувшись, я понимаю, что опередила остальных на несколько метров. То, что я вижу, леденит кровь.

Кэлу приходится силой толкать Джулиана по коридору, не потому что тот слаб, а потому что пытается повернуть назад. Он хочет сразиться с королевой, побороться своим голосом с ее мыслями, ее шепотом. Отомстить за смерть сестры, за увечье любимой, за растоптанную гордость. Но Кэл не желает терять последнего родного человека – он буквально тащит Джулиана дальше. Сара держится рядом с ним и цепляется за его руку, раз уж она не в силах кричать от ужаса.