Виктория Авеярд - Стеклянный меч [litres]

– Так это правда? Король вернулся? – спрашивает Самос, качая головой. – Неудивительно, что в командном центре все так засуетились. Надо выглядеть молодцом перед его величеством, особенно пока его мать еще здесь.

– Странная она, королева, – говорит второй охранник, почесывая подбородок. – Не знаю, что она делает в Колодце, да и не хочу знать.

– Камеры, – сурово повторяет Бабуля.

– Да, сэр, – буркает первый магнетрон.

Он толкает локтем второго, и они вместе поворачиваются лицом к десяткам камер, которые тянутся от пола до потолка. Многие пусты, но кое-где видны тени, чахнущие под гнетом Молчаливого камня. Заключенные новокровки, которые вот-вот освободятся.

Появляются новые мостики – стоит такой шум, словно кто-то огромным молотком бьет по алюминиевой стене. Одни листы пристраиваются к стенам, создавая галерею по периметру тюрьмы, другие гнутся и складываются, превращаясь в ступеньки, соединяющие ярусы. Некоторое время я смотрю как зачарованная. Я видела магнетронов только в бою, когда они использовали свои способности, чтобы убивать и крушить. Но не для того чтобы что-то создавать. Нетрудно представить, как они делают самолеты и роскошные транспорты, изгибая металл ровными дугами, острыми как бритва. Или даже превращают его в металлические платья, которые так нравились Эванжелине. Даже теперь я признаю, что они прекрасны, хотя девушка, которая их носила, была чудовищем. Но когда прутья камер раздвигаются, заставив заключенных зашевелиться, восторг и восхищение бесследно исчезают. Магнетроны – тюремщики, убийцы, которые заставляют невинных людей страдать и умирать за решеткой по какой-то непонятной причине, выдуманной Мэйвеном. Они просто подчиняются приказам, да, но это ведь их выбор.

– Давайте, выходите.

– Подымайтесь, собакам пора на прогулку.

Магнетроны торопливо обходят камеры ближайшего яруса. Они своими руками стаскивают новокровок с коек, толкают тех, кто не успевает достаточно быстро выйти на галерею. Какая-то маленькая девочка падает на самом краю и чуть не срывается вниз. Она так похожа на Гизу, что я делаю шаг вперед. Килорн меня удерживает.

– Не сейчас, – рычит он мне на ухо.

«Не сейчас». Я стискиваю руки, которые буквально чешутся от желания ударить молнией двух охранников, которые подходят к двери все ближе и ближе. Они еще не увидели нас, но обязательно увидят.

Кэл первым снимает шлем. Самос резко останавливается, словно получив пулю. Он моргает, не веря своим глазам. Прежде чем он успевает что-либо предпринять, его ноги отрываются от земли, и он взлетает к потолку. Второй следует за ним, тоже утратив силу тяжести. Гарет подбрасывает их обоих и бьет о бетонный потолок. Слышится тошнотворный хруст костей.

Мы вбегаем в тюремный блок как один, не тратя времени. Я сразу же подбегаю к упавшей девочке и поднимаю ее на ноги. Она сипло дышит и дрожит всем телом. Но давление Молчаливого камня спало, и краска возвращается на ее бледные, влажные от пота щеки.

Я снимаю шлем.

– Девочка-молния, – произносит она, касаясь моего лица.

У меня буквально разрывается сердце.

Отчасти мне хочется схватить малышку на руки и бежать, унося ее отсюда. Но наша задача далеко не выполнена, и уйти я не могу. Даже ради этой девочки. Поэтому я помогаю ей встать на дрожащие ноги и осторожно высвобождаю свою руку.

– Следуйте за нами как можно быстрее. Деритесь, как только умеете! – кричу я и перегибаюсь через перила, чтобы все меня видели и слышали.

Далеко внизу уцелевшие арестанты, выбравшиеся из своих тесных камер, уже начали подниматься по металлическим ступенькам.

– Мы уйдем из этой тюрьмы сегодня, все вместе и живые!

Мне не следовало бы лгать. Но ложь нужна им, чтобы держаться, и если мой обман спасет хотя бы одного из них, оно будет того стоить.

Ослепшие видеокамеры не могут вечно служить нам прикрытием – и время, похоже, истекло. В коридоре у нас за спиной слышатся взрывы. Я слышу, как Кета взвизгивает после каждого хлопка, напуганная тем, что сделала и что продолжает делать с плотью и костями. Мучительные крики разносятся по тюремному блоку, заставляя и без того медлительных новокровок застыть на месте.

– Шевелитесь! – кричит Фарли.

Ее лихорадочная энергия сменилась суровой властностью.

– За Адой, за Адой!

Она гонит бывших заключенных, как овец, буквально толкая их вверх по лестнице. От Шейда больше пользы – он переправляет с нижних ярусов самых старых и больных, хоть это их, как правило, сбивает с толку. Однако Килорн не позволяет им свалиться с галереи – его длинные руки тут очень кстати.

Ада машет руками, направляя новокровок к двери рядом. На ней большая черная буква В.

– За мной! – кричит она.

Ее взгляд обегает всех и каждого. Она ведет счет. Многих приходится подталкивать к ней: люди необъяснимо тянутся ко мне. По крайней мере, хоть девочка поняла, что надо делать. Шатаясь, она подходит к Аде и цепляется за нее, стараясь спастись от шума. Среди бетона и металла все звуки отдаются ужасным эхом, превращаясь в звериный вой. Гремят выстрелы, сопровождаемые знакомым смехом Никса. Но долго он смеяться не будет, если атака продлится.

Затем наступает часть, которой я боюсь больше всего и против которой так возражала. Но Кэл выразился недвусмысленно: нам надо разделиться. Осмотреть как можно больше блоков, освободить как можно больше пленников, а главное, вывести их живыми. Поэтому я двигаюсь через толпу новокровок, против течения. Кэмерон – рядом со мной. Она бросает ключ через плечо, и Килорн ловко ловит его. Он провожает нас взглядом, не смея моргнуть. Возможно, он видит меня в последний раз, и мы оба это понимаем.

Кэл движется следом. Я чувствую его тепло за несколько метров. Он расплавляет мостик позади нас – теперь мы отрезаны от остальных. Когда мы доходим до противоположной двери, на которой написано «Командный центр», Кэмерон начинает возиться с электронным замком. Я могу только стоять и смотреть на Килорна и Шейда, запоминая их лица. Кета, Никс и Дармиан вбегают в блок, спасаясь от солдат, которых больше не в силах удерживать. За ними влетают пули, рикошетя от металла и от тела Никса. И вновь мир замедляется, и я мечтаю о том, чтобы он совсем остановился. Жаль, что Джона нет здесь – он сказал бы мне, что делать, заверил, что я приняла верное решение.

Я узнала бы, кто погибнет.

Горячая, почти обжигающая рука касается моей щеки и заставляет отвернуться от остальных.

– Сосредоточься, – говорит Кэл, пристально глядя мне в глаза. – Мэра, сейчас тебе придется про них забыть. Не сомневайся в том, что делаешь.

Я едва могу кивнуть. Едва могу ответить.

– Да.

Тюремный блок за спиной пустеет. Замок искрит, и дверь открывается.