Виктория Авеярд - Шторм войны [litres]

Он ежится, услышав свое полное имя, и на мгновение закрывает глаза.

– Я хочу увидеть брата не поэтому.

Намек ясен.

– О.

– Я должен убедиться, – с трудом выговаривает он. – Я спросил у премьера, есть ли в Монфоре шепоты. Новокровки со способностями, как у Элары. Кто-нибудь, кто мог бы помочь ему.

– И?

Когда я ушла от Тиберия в Корвиуме, он страдал от душевной боли. И сейчас то же самое. Любовь режет нас на куски.

– Дэвидсон сомневается, – негромко признает Тиберий. – Но он сказал, что еще поищет.

Я кладу руку ему на плечо, еще влажное от пота. Мои пальцы знают его тело так же хорошо, как собственное. Тиберий напоминает зыбучий песок. Если я промедлю, то уже не спасусь.

Я стараюсь говорить мягко.

– Сомневаюсь, что даже Элара могла бы исцелить его теперь. Даже если бы он ей позволил.

Тело Тиберия вспыхивает под моей рукой, и я отстраняюсь, опомнившись. Он не реагирует. Ему нечего сказать, тем более мне. Я-то знаю, каково пытаться забыть о Мэйвене Калоре.

Коридор заканчивается Т-образной развилкой, расходясь направо и налево. Комната Тиберия в одной стороне, моя в другой. Мы молча смотрим в стену, и никто не смеет тронуться с места.

– Долго ждать? – спрашиваю я шепотом.

Тиберий не смотрит на меня.

– Дэвидсон вернется через неделю. Еще неделя на подготовку… – горло у него вздрагивает. – Недолго.

Во время моего последнего визита в Причальную Гавань мы спасались бегством. Но мой брат был жив. Хотелось бы мне вернуться в те дни, пускай и нелегкие.

– Я знаю, чего добивается Эванжелина, – внезапно говорит Тиберий. Его голос – клубок эмоций.

Я искоса взглядываю на него.

– Она не то чтобы это скрывает.

Он продолжает разглядывать стенку перед собой. Стоя прямо и неподвижно.

– Жаль, что нет компромисса.

Места, где наши имена, наша кровь и наше прошлое не значили бы ничего. Места, где никакого бремени нет. Места, которого никогда не было и не будет.

– Спокойной ночи, Тиберий.

Он с шипением сжимает кулак.

– Прекрати меня так называть.

«А ты прекрати упираться и вернись».

Я разворачиваюсь и иду к себе.

В одиночестве.

Мои шаги отзываются эхом.

Археон никогда не станет мне домом.

Не из-за своего расположения, размеров, отсутствия святилищ и храмов, даже не из-за моего врожденного, глубинного отвращения к Норте. Все это далеко не так страшно, как пустота, которую я ощущаю в отсутствие родных.

Это дыра, которую я пытаюсь заполнить тренировками, молитвами, обязанностями королевы, хотя некоторые из них ужасно скучны. Но все необходимы. Самая важная – поддерживать форму. Очень легко размякнуть в апартаментах из шелка и бархата, когда вокруг суетятся Красные слуги, сбиваясь с ног, чтобы подать мне то и другое. То же самое было и дома, но я никогда не искала утешения в еде и спиртном, как делаю здесь. Тренировок должно быть не меньше, чем отдыха. Я не попадаю в ловушку, в которой оказываются многие члены королевских семей и аристократы. Ловушку, которую Мэйвен умело расставляет. Многие лорды и леди, которые по-прежнему его поддерживают, кажется, больше думают о праздниках и пирах, чем о грозящей опасности. Идиоты.

Молиться в этой безбожной стране трудно. В Археоне, насколько мне известно, нет храмов, и святилище, которое я велела устроить себе здесь, совсем маленькое – не более чем украшенная кладовка в недрах моих апартаментов. Не то чтобы мне было нужно много места для общения с моими безымянными богами. Но в летнюю жару эту крошечную комнатку, полную полустертых изображений, не назовешь приятной, даже с моей способностью извлекать прохладную влагу из воздуха. Я пытаюсь молиться везде или, по крайней мере, чувствовать богов, но это становится все труднее, чем больше времени я провожу вдали от дома. Если я их не слышу, слышат ли они меня?

Или я совсем одна?

Наверное, так проще. Я не хочу привыкать к Норте. Ничто не должно связывать меня с этим местом, когда старший брат победит Мэйвена – если моя мать не успеет первой.

Королевские обязанности – единственное, что развлекает меня в уединении.

Я еду по огромному мосту, который пересекает Столичную реку, в другую часть города. Подальше от Мэйвена, насколько это возможно в пределах алмазных стен Археона. Мой супруг все реже и реже покидает дворец – он заседает на бесконечных советах. Или целые часы проводит в одиночестве.

Восточный Археон выстроен так же, как Западный, – от реки он по пологим склонам поднимается на обрывистый берег. В это время года все зелено. По крайней мере, хоть что-то напоминает о доме. Даже вода здесь не такая, как в Озерном крае. Соленая, несвежая. Из трущоб выше по течению плывет грязь. Местные думают, что заградительные деревья все отфильтровывают, но любой нимфе достаточно просто принюхаться.

Здания здесь гнетуще высокие – сплошь мраморные и гранитные колонны, крыши увенчаны статуями птиц с расправленными крыльями и вытянутыми шеями. Лебеди, соколы, орлы. Перья у них медные и стальные, начищенные до ослепительного блеска.

Даже в разгар войны столица живет в блаженном неведении. Красные ходят по улицам, отмеченные алыми браслетами или цветами Домов, которым служат. Серебряные в своих транспортах едут по делам. Музеи, галереи, театр по-прежнему работают без изменений в расписании.

Очевидно, Норта, как и Озерный край, привыкла к войне. Даже на собственной территории.

Сегодня я присутствую на обеде в память о солдатах, которые погибли, когда брат Мэйвена и его мятежники захватили Корвиум. Мои Стражи, как всегда, следуют за мной в своих ярких одеяниях. Хотя я одета как обычно – дань уважения родине, – синяя блуза и жакет отделаны цветами Мэйвена, черным и красным. Неприятно марать себя ими, но, глядя на меня, никто об этом не догадается.

Я улыбаюсь и киваю, ведя ленивую беседу с многочисленными лордами и леди, которые хотят оказать внимание своей новой королеве. Впрочем, ни о чем серьезном речи не идет. Это все притворство. Так ведут себя даже родственники погибших. Очевидно, им неохота быть здесь, они предпочли бы переживать горе в одиночестве. Но их выводят, как актеров на сцену, выставляют напоказ. Один за другим они рассказывают, как погибли их близкие, убитые Красными террористами и монфорскими выродками. Некоторые едва в силах говорить.

Мудрая тактика. Не сомневаюсь, за ней стоит мой муж. Каждому, кому не нравится война или Мэйвен в роли короля, нелегко будет придерживаться прежних убеждений после такого шоу. И я неплохо играю свою роль.

– Мы собрались сегодня в знак скорби, но также и для того, чтобы обратиться ко всему миру. Нас не удастся запугать, – говорю я как можно тверже, глядя в зал, полный остроглазых лордов и леди. Они внимательно глядят на меня. Из вежливости – а также в поисках изъянов. Они пытаются распознать мои слабости. Я не сомневаюсь – многие покинули бы Норту, если бы полагали, что для их Домов так будет лучше.