Виктория Авеярд - Шторм войны [litres]

Кэмерон поднимает голову и смотрит в темные, почти черные глаза отца, устремленные на нее.

– Нет, конечно.

Пусть мне и неохота вмешиваться, придется это сделать.

– Электростанция, – напоминаю я, глядя на старшего Коула.

Он смотрит на меня сверху вниз. Лицо у него доброе, совершенно неуместное здесь.

– В городе их шесть, по одной в каждом секторе. Но если вырубить центральный узел, этого хватит.

Упоминание о плане пробуждает Кэмерон. Она выпрямляется и сосредотачивается.

– Сюда, – резко говорит она и манит нас.

В Новом городе гораздо многолюднее, чем на рынке в Подпорах. Серебряные сотрудники безопасности в черной форме бдят. Они наблюдают за рабочими с перекинутых над улицей мостков и из окон зловещих постов охраны. С ними я хорошо знакома. Я посматриваю на охранников, проходя мимо; они равнодушны. Это не то равнодушие, которое выказывают Серебряные при дворе, заставляя нас почувствовать себе еще ничтожнее. Это скука. Безделье. Воинов из знатных семей не назначают в трущобные города. О такой карьере никто не мечтает.

Охранники Нового города гораздо слабее, чем враг, к которому я привыкла. И они понятия не имеют, что мы здесь.

Отец на ходу обводит Кэмерон задумчивым взглядом. Я вздрагиваю, когда он смотрит на меня, а затем вновь на дочь.

– Значит, это правда. Ты… другая.

Интересно, что он слышал. О чем Алая гвардия рассказывала своим здешним агентам. Пропаганда Мэйвена и полные яда трансляции сделали очевидным существование новокровок. Ему известно, на что способна его дочь?

Она удерживает взгляд отца, как равная.

– Да, – отвечает Кэмерон, не дрогнув.

– Ты идешь рядом с девочкой-молнией.

– Да.

– А это… – произносит мистер Коул, обозревая Килорна.

Глупо ухмыльнувшись, Килорн сгибается в неглубоком поклоне.

– Тупая мышечная сила.

Мистер Коул едва удерживает смех, оглядывая его рослую, но худую фигуру.

– Конечно, парень.

Здания вокруг становятся все выше, они ненадежно лепятся друг к другу. Стены и окна потрескались, дома нуждаются в покраске – или хотя бы в сильном ливне. Рабочие начинают отделяться от толпы, помахав на прощанье товарищам. Кажется, все в порядке.

– Мы благодарны вам за помощь, мистер Коул, – тихонько говорю я, глядя вперед.

Несколько Серебряных охранников стоят на арке в нескольких метрах впереди, и я наклоняю голову, когда мы проходим под ними.

– Благодари стариков, не меня, – отвечает мистер Коул. Он даже не прячется от охраны. Он для нее ничто. – Они долго ждали случая.

У меня сжимается горло от стыда.

– Потому что кто-то уже давным-давно должен был принять меры.

«Например, ты, Тиберий. Ты знал, что эти места существуют и для кого. Для чего».

Кэмерон скрипит зубами.

– По крайней мере, мы теперь делаем хоть что-то.

Она сжимает кулак. Своей способностью она могла бы убить стражей над нами, если бы захотела. Сбросить их с арки. Но мы спокойно проходим мимо и оказываемся в тени накренившейся серой трущобы, в самом конце улицы. Она напоминает дом из кубиков, сложенный ребенком-великаном и высоко вздымающийся в мутное синее небо. Одна секция выше остальных, она испещрена грязными, тусклыми окнами.

Сюда-то нам и нужно.

Мистер Коул смотрит на меня, потом на здание.

– Давай, девочка-молния, – негромко говорит он. – Выше и громче. Так ведь?

– Да, сэр, – откликаюсь я.

Моя молния чутко отзывается на призыв.

У крыльца мы одни, не считая нескольких опаздывающих на смену рабочих. Кэмерон поворачивается к отцу. Глаза у нее расширяются.

– Сколько у нас времени?

Он поворачивает запястье и смотрит на часы. Потом хмурится, так что морщины делаются еще глубже.

– Нисколько, – говорит он. – Вам надо спешить.

Кэмерон быстро моргает и двигает челюстью.

– Ладно.

– Сэр, это вам, – говорит Килорн и лезет под куртку.

Он достает небольшой пистолет и коробку с аккуратно лежащими патронами.

Мистер Коул смотрит на пистолет, как на змею, которая может укусить. Он медлит, пока Кэмерон не забирает оружие у Килорна и не сует ему в руки. Она умоляюще смотрит на отца.

– Целься и стреляй, папа. Не раздумывай, – говорит Кэмерон с необыкновенной страстью. – Серебряные медлить не будут.

Медленно и осторожно он прячет пистолет в сумку на боку. Когда мистер Коул поворачивается, я замечаю татуировку на шее.

– Ладно, – бормочет он оторопело.

Похоже, до него только теперь начало доходить.

Он откашливается.

– Смена на узле уже в курсе. Они обесточат весь город при первом ударе, после сигнала. Устрой короткое замыкание с помощью грозы. Серебряные не поймут, что дело в нас. Помоги выиграть время.

Эту часть плана разработала Алая гвардия вместе со своими агентами в Новом городе.

– Все знают про сигналы? – спрашиваю я, просто, чтобы удостовериться.

Алая гвардия, которая проникла в город вместе с нами, уже рассредоточилась по улицам, устанавливая бомбы. Раскладывая ловушки.

Коул мрачнеет и хмурится.

– Все, кому можно доверять. У нас свое подполье, но и осведомители повсюду.

Я стараюсь не думать о том, что будет, если о предстоящей операции узнает не тот человек. Сам Мэйвен, возможно, нагрянет в Новый город и подавит беспорядки. Обрушит эту отравленную, загрязненную землю на наши головы. И если здесь мы потерпим поражение, что останется другим трущобным городам? Что докажет наша попытка?

«Что ничего нельзя сделать. Что этих людей нельзя спасти».

Килорн замечает мое беспокойство и подталкивает меня в плечо, хотя бы для того, чтобы привести в чувство. Кэмерон, что неудивительно, больше занята отцом.

– Ладно, – говорит она. – Просто будь внимательнее, блин.

Коул качает головой.

– Не ругайся, Кэм.

Та внезапно улыбается и обвивает своими длинными руками шею отца.

– Поцелуй за меня маму, – негромко говорит она.

– Ты сама ее скоро поцелуешь, – шепчет мистер Коул в ответ, слегка оторвав дочь от земли. Они на мгновение закрывают глаза, цепляясь друг за друга.

Я невольно думаю о своей семье, которая осталась так далеко. В безопасном месте. В горах, за тысячу миль отсюда, под защитой другой страны, пообещавшей сражаться вместе с нами. Мои родители, братья и сестра живут с надеждой, впервые за много лет. Это несправедливо, особенно по отношению к Кэмерон, которая пережила гораздо больше ужасов, чем я. Но я рада, что не надо думать еще и о безопасности родных, помимо всего прочего. Я едва справляюсь с тревогой за тех дорогих мне людей, которые продолжают сражаться.

Кэмерон первой прерывает объятия. И это знак недюжинной силы. Мистер Коул следует ее примеру и отпускает дочь. Он отступает, сопя и глядя под ноги. Скрывая внезапно покрасневшие глаза. Слезы выступают и у Кэмерон; она шаркает ботинком по грязной мостовой, рассеянно копаясь в пыли.