Виктория Авеярд - Клетка короля [litres]

Александрет, Дарак, Бракен. Я запоминаю имена.

– Спрашивайте, о чем хотите, – говорит Мэйвен и крепче стискивает край сиденья.

Окружающие продолжают улыбаться, и вид у всех донельзя фальшивый.

– Прямо здесь.

После долгой паузы Дарак смягчается. Он склоняет голову в почтительном поклоне.

– Очень хорошо, ваше величество.

А затем его тело расплывается, двигаясь так проворно, что я едва улавливаю движения. Он вдруг оказывается прямо передо мной. Быстр. Не такой стремительный, как мой брат, но достаточно шустрый, чтобы я ощутила взрыв адреналина. Я по-прежнему не понимаю, на что способен Александрет. Остается лишь молиться, чтобы он не был шепотом, чтобы мне не пришлось снова терпеть эту пытку.

– Алая гвардия действует в Пьемонте? – спрашивает Александрет, нависая надо мной и устремляя на меня свои бездонные глаза.

В отличие от Дарака, он не улыбается.

Я жду недвусмысленных признаков вторжения чужого сознания. Но ничего нет. Оковы… они не позволят чьей-либо способности проникнуть в кокон молчания.

– Что? – надтреснутым голосом спрашиваю я.

– Я хочу знать, что тебе известно о действиях Алой гвардии в Пьемонте.

Все допросы, которым я до сих пор подвергалась, производил шепот. Странно, что кто-то задает вопросы открыто, не раскалывая мне череп, и доверяет моим ответам. Очевидно, Самсон уже сообщил принцам все, что выяснил, но они не поверили его словам. Неглупая задумка – посмотреть, совпадет ли мой рассказ с версией Самсона.

– Алая гвардия хорошо умеет хранить секреты, – отвечаю я, лихорадочно соображая.

Надо солгать? Подлить масла в огонь недоверия между Мэйвеном и Пьемонтом?

– Меня не ставили в известность об ее операциях.

– Ваших операциях, – поправляет Александрет, нахмурившись так, что на лбу у него появляется глубокая складка. – Ты была вожаком гвардии. Я не верю, что для нас ты настолько бесполезна.

«Бесполезна». Два месяца назад я была девочкой-молнией, бурей в человеческом обличье. Но до тех пор действительно никто во мне не нуждался. Даже мои враги. Дома, в Подпорах, я ненавидела это ощущение. Теперь я рада. Я не стану оружием для Серебряного.

– Я не их вожак, – говорю я Александрету и слышу, как Мэйвен за моей спиной ерзает на своем троне. Надеюсь, он кривится. – Я даже никогда не встречала высшее командование.

Он мне не верит. Но не верит и тому, что ему успели сказать.

– Сколько ваших сообщников в Пьемонте?

– Не знаю.

– Кто финансирует ваши операции?

– Не знаю.

Пальцы рук и ног начинает покалывать. Чуть ощутимо. Неприятно, но не больно. Как легкое онемение. Александрет не выпускает моего подбородка. Кандалы, напоминаю я себе. Они защитят меня от него. Должны.

– Где принц Майкл и принцесса Шарлотта?

– Я не знаю, кто это.

«Майкл, Шарлотта». Эти имена тоже надо запомнить. Покалывание продолжается, поднимаясь выше. Я с шипением выдыхаю сквозь зубы.

Александрет сосредоточенно прищуривается. Я готовлюсь к взрыву боли, который обрушит на меня его способность, какой бы она ни была.

– Вы контактировали со Свободной республикой Монфор?

Покалывание еще терпимо. Болезненна только крепкая хватка.

– Да, – резко отвечаю я.

Тогда принц отстраняется и с усмешкой выпускает мой подбородок. Он смотрит на мои запястья, задирает рукав и видит оковы. Гудение в руках и ногах стихает. Александрет хмурится.

– Ваше величество, нельзя ли допросить ее без оков из Молчаливого камня?

И это тоже требование, замаскированное под просьбу.

Однако Мэйвен его отклоняет. Без моих оков способность Александрета получит волю. Она, очевидно, огромна, раз ей удалось пробиться, пускай совсем чуть-чуть, сквозь пелену молчания. Это будет пытка. Опять.

– Нет, ваше высочество. Она слишком опасна, – отвечает Мэйвен, коротко качнув головой. Хоть я его и ненавижу, но чувствую несомненную благодарность. – Как вы сказали, она – ценный пленник. Я не могу позволить вам сломать ее.

Самсон не скрывает отвращения.

– Кто-то же должен.

– Я могу сделать что-нибудь еще для ваших высочеств или для принца Бракена? – продолжает Мэйвен, заглушая голос своего чудовищного кузена.

Он поднимается с трона, одной рукой разглаживая мундир, увешанный орденами и почетными знаками. Но другой рукой Мэйвен продолжает цепляться за подлокотник из Молчаливого камня. Это его якорь и щит.

Дарак низко кланяется за себя и за брата и вновь улыбается.

– Говорят, будет пир?

– В кои-то веки слухи верны, – отвечает Мэйвен, с язвительной усмешкой глядя в мою сторону.

Леди Блонос не учила меня, как вести себя в присутствии венценосных представителей союзной державы. Я видала раньше банкеты и балы, я даже вмешалась в церемонию выбора королевы, но никогда еще не присутствовала на подобном мероприятии. Возможно, потому, что отца Мэйвена не так волновал внешний облик. Однако Мэйвен – плоть от плоти своей матери. Некогда она сказала: «Выглядеть сильным значит быть сильным». Он явно принял этот урок близко к сердцу. Его советники, гости из Пьемонта и я сидим за длинным столом, так что нам видно весь зал.

Я никогда раньше не бывала в этом помещении. Тронный зал, галереи и прочие столовые во Дворце Белого огня по сравнению с ним кажутся крошечными. Здесь нашлось место всем придворным, всем лордам и леди с их обширными семействами – без труда. Потолок маячит на высоте третьего этажа, окна сделаны из хрусталя и витражного стекла и расписаны цветами Высоких Домов. На мраморном полу, испещренном прожилками черного гранита, переливается десяток радуг; каждый луч света заставляет блестеть алмазные подвески люстр, имеющие форму деревьев, птиц, созвездий, молний, взрывов, тайфунов и прочих символов Серебряной мощи. Я могла бы все время обеда просидеть, глядя в потолок, если бы не мое опасное положение. По крайней мере, на сей раз я сижу не рядом с Мэйвеном. Сегодня его присутствие придется терпеть принцам. Но слева от меня – Джон, а справа – Эванжелина. Я крепко прижимаю локти к бокам, не желая случайно коснуться своих соседей. Эванжелина, скорее всего, воткнет мне вилку под ребро, а Джон поделится очередным тошнотворным откровением.

К счастью, кормят вкусно. Я заставляю себя есть и воздерживаюсь от спиртного. Красные слуги снуют по залу, и бокалы не остаются пустыми. После десяти минут попыток перехватить чей-либо взгляд я отказываюсь от этой идеи. Слуги умны и не желают рисковать жизнью, посмотрев на меня.

Я принимаюсь пересчитывать столы и присутствующие Высокие Дома. Все здесь, включая Дом Калора, представленный одним лишь Мэйвеном. У него, насколько известно, нет ни кузенов, ни другой родни. Странно. Должны же они существовать. Видимо, они, как и слуги, достаточно умны, чтобы избегать его завистливого гнева и нервно цепляющихся за трон пальцев.