Виктория Авеярд - Клетка короля [litres]

Дом Айрела сделался меньше и словно потускнел, невзирая на свои яркие сине-красные наряды. Они теперь далеко не так многочисленны. Кто-то отправился в тюрьму Коррос, кто-то, очевидно, покинул двор. Соня, впрочем, еще здесь – держится она с заученным изяществом, но в то же время необычайно напряжена. Она сменила форму сотрудника безопасности на сверкающее платье и сидит рядом с пожилым мужчиной, который щеголяет великолепным ожерельем из рубинов и сапфиров. Возможно, новый глава клана, после того как его предшественница, Пантера, погибла от рук человека, сидящего всего в нескольких шагах. Интересно, передала ли Соня своим родным то, что я рассказала ей про Ару и Птолемуса. Или им всё равно?

Я вздрагиваю, когда Соня резко поднимает голову и перехватывает мой взгляд.

Джон, сидя рядом со мной, испускает долгий тихий вздох. Одной рукой он берет бокал, полный рубинового вина, а другой отодвигает нож.

– Мэра, можешь оказать мне небольшую услугу? – спокойно спрашивает он.

Отвратителен даже его голос. Злобно усмехаясь, я поворачиваюсь к нему и стараюсь вложить в свой взгляд побольше яда.

– Прости?

Раздается треск, и боль обжигает мою щеку. Что-то рассекает кожу. Я шарахаюсь вбок, как испуганное животное, и падаю. Плечом я сталкиваюсь с Джоном, который валится вперед, заливая дорогую скатерть вином и водой. Кровью тоже. Крови много. Я ощущаю ее, теплую и липкую, прекрасно зная, какого она цвета. Я не свожу глаз с Эванжелины, которая стоит за столом, вытянув руку.

Пуля неподвижно висит в воздухе перед ней. Очевидно, такая же, как и та, что оцарапала мне щеку, – а могла бы причинить гораздо больший вред.

Она сжимает кулак, и пуля несется туда, откуда прилетела, а за ней – холодные стальные лезвия, которые срываются с платья Эванжелины. Я с ужасом наблюдаю, как сине-красные фигуры увертываются от стальной бури, ныряют, прыгают, уклоняются от ударов. Они даже перехватывают лезвия и швыряют их обратно, словно участвуя в жестоком ослепительном танце.

Эванжелина не единственная, кто нападает. Стражи перепрыгивают через стол и заслоняют нас стеной. Их движения безупречны, отточены годами неустанных тренировок. Но не все они заодно. Некоторые срывают маски и отбрасывают огненные плащи. Они нападают друг на друга.

И Высокие Дома тоже.

Я никогда не чувствовала себя такой беззащитной и обнаженной – а я повидала многое. Однако передо мной сражаются боги. У меня глаза лезут на лоб, пока я пытаюсь рассмотреть всё. И понять. Ничего подобного я себе не представляла. Арена – прямо в бальном зале. Драгоценности вместо доспехов.

Айрелы, Хэйвены и ослепительно-желтые Ларисы, очевидно, составляют одну сторону. Они прикрывают и поддерживают друг друга. Ткачи ветра Ларисы резкими порывами воздуха перебрасывают шелков Айрелов с одного конца зала на другой, перенося их, как живые снаряды, пока те стреляют из пистолетов и с ужасающей точностью мечут ножи. Хэйвены исчезли, но несколько Стражей перед нами внезапно падают, сраженные незримым противником.

А остальные… остальные не знают, что делать. Некоторые Серебряные – Дом Самоса, Дом Мерандуса, большинство охранников и Стражей – спешат к главному столу, чтобы защитить Мэйвена, который куда-то делся. Но многие держатся в стороне – удивленные, обманутые, – не желая вмешиваться в этот хаос и рисковать собственной шкурой. Они только защищаются. Они хотят понять, куда дует ветер.

Сердце подскакивает у меня в груди. Это мой шанс. В суматохе никто не заметит моего бегства. Оковы не лишили меня инстинктов вора.

Я поднимаюсь с пола, даже не удосуживаясь подумать о Мэйвене или о ком-то еще. Я сосредотачиваюсь только на том, что находится прямо передо мной. Ближайшая дверь. Не знаю, куда она ведет, но, во всяком случае, прочь отсюда, и этого достаточно. По пути я хватаю нож со стола и пытаюсь открыть замок кандалов.

Кто-то бежит впереди меня, оставляя за собой пятна алой крови. Впрочем, ноги у него мелькают быстро. Он исчезает за дверью. Я понимаю, что это Джон. Он тоже убегает. Он видит будущее. Несомненно, он поймет, как отсюда выбраться.

Интересно, сумею ли я за ним угнаться?

Я получаю ответ, преодолев целых три ступеньки: сзади меня хватает какой-то Страж. Он прижимает мои руки к бокам и держит крепко. Я кричу, как рассерженный ребенок, взбешенная превыше меры, и нож выпадает из моей руки.

– Нет-нет-нет, – говорит Самсон, встав передо мной. Страж не позволяет мне даже шевельнуться. – Не надейся.

Теперь я понимаю, что это такое. Не спасение. Не для меня. Это переворот, попытка покушения. Враги пришли за Мэйвеном.

Айрелы, Хэйвены и Ларисы не могут победить. Их слишком мало – но им это известно. Они всё продумали. Айрелы – шпионы и стратеги. Они отлично разработали план. Заговорщики уже спасаются бегством через разбитые окна. Я, онемев, смотрю, как они прыгают в небо и ловят порывы ветра, который несет их прочь. Впрочем, не всем удается сбежать. Быстры из Дома Норнуса кое-кого хватают, и принц Дарак тоже, несмотря на то что в плече у него торчит длинный нож. Видимо, Хэйвены тоже давно удрали, хотя некоторые из них остались лежать на виду – окровавленные, умирающие, поверженные шепотом Мерандуса. Сам Дарак стремительно вытягивает руку и хватает кого-то за шею. Он нажимает – и появляется Хэйвен.

Стражи, нарушившие присягу – сплошь Ларисы и Айрелы, – тоже здесь. Они стоят на коленях, гневные, но неустрашимые, пылающие решимостью. Без масок они не кажутся такими жуткими.

Наше внимание привлекает какое-то бульканье. Стражи поворачиваются, и я вижу банкетный стол. Люди толпятся там, где сидел Мэйвен, – кто-то прикрывает, кто-то опустился на колени. И у них под ногами я вижу короля.

Серебряная кровь течет у него из шеи, пробиваясь меж пальцев у Стража, который пытается зажать пулевую рану. Глаза у Мэйвена закатываются, рот движется. Говорить он не может. Не может даже кричать. Влажный, всхлипывающий звук – всё, что получается.

Я рада, что Страж крепко меня держит. Иначе я бы бросилась к Мэйвену. Что-то во мне желает этого. Чтобы закончить начатое или утешить умирающего – не знаю. Я хочу того и другого в равной мере. Хочу посмотреть ему в глаза и увидеть, как он оставляет меня навеки.

Но я не могу двигаться, а он не умрет.

Женщина из Дома Сконоса – моя целительница – бежит к Мэйвену и опускается на колени. Кажется, ее зовут Рен. Маленькая и проворная, она щелкает пальцами.

– Вынимайте, я его держу! – кричит она. – Вынимайте, сейчас же!

Птолемус Самос нагибается, ненадолго позабыв об обязанностях охранника. Он шевелит пальцами, и пуля показывается из раны, а следом вновь хлещет серебряная кровь. Мэйвен пытается закричать, давясь собственной кровью.