Виктория Авеярд - Алая королева [litres]

– Список погибших.

Джулиан кивает.

– Все, кто погиб во время войны в Озерном краю.

«Шейд», – думаю я и чувствую, как обед переворачивается у меня в желудке.

Что-то подсказывает, что Джулиан не впишет его имя в эту книгу. Дезертиры не заслуживают такой чести – чернильной строки. В гневе я позволяю себе мысленно дотянуться до настольной лампы, которая освещает страницу. Электричество мигом отзывается, такое же знакомое, как мой собственный пульс. Одним лишь усилием мысли я включаю и выключаю лампу, заставляя ее мигать в такт неровному биению сердца.

Джулиан замечает прыгающий свет и поджимает губы.

– Что-то не так, Мэра? – сухо спрашивает он.

«Всё не так».

– Просто устала от расписания, – отвечаю я, оставив лампу в покое.

Это не ложь, но и не вполне правда.

– Мы не сможем тренироваться.

Он лишь пожимает плечами, и от этого движения шуршит одеяние цвета пергамента. На вид оно стало еще потрепанней, как будто Джулиан сам превращается в книжную страницу.

– Судя по тому, что я слышу, ты нуждаешься в большем внимании, чем я могу тебе уделить.

Я стискиваю зубы и буквально жую слова, прежде чем мне удается их выплюнуть.

– Кэл сказал вам, что случилось?

– Да, – спокойно отвечает Джулиан. – И правильно сделал. Не вини его за это.

– Я могу винить его за что хочу, – отрезаю я, вспомнив книги по военному делу и прочие смертельные руководства в комнате принца. – Он такой же, как остальные.

Джулиан открывает рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумывает и возвращается к книгам.

– Мэра, я бы не назвал то, что мы делали, тренировками. И потом, сегодня ты смотрелась очень неплохо.

– Вы меня видели? Но как?

– Я попросил разрешения понаблюдать.

– Но…

– Неважно, – говорит Джулиан, глядя сквозь меня.

Его голос внезапно делается мелодичным, в нем звучат низкие, успокаивающие вибрации. Выдохнув, я понимаю, что он прав. И повторяю:

– Неважно.

Пусть даже он молчит, эхо его голоса по-прежнему разлито в воздухе, как приятная прохлада.

– Так над чем будем работать сегодня?

Джулиан довольно улыбается.

– Мэра…

Голос моего наставника вновь звучит, как обычно. Простой и знакомый, он отгоняет эхо, развеивает его, как облако.

– Что… что это было?

– Я так понимаю, леди Блонос на своих уроках не рассказывала вам про Дом Джейкоса? – спрашивает Джулиан, продолжая улыбаться. – Я удивляюсь, что вы не спрашивали…

– Вы умеете контролировать людей. Как она.

При мысли о том, что Джулиан, сострадательный и добрый человек, похож на королеву, я вздрагиваю.

Он спокойно принимает мое обвинение и вновь обращается к книге.

– Нет. У меня нет ни такой силы, ни такой жестокости. – Он вздыхает и объясняет: – Нас называют певцами. Или, по крайней мере, называли бы, будь нас больше. Я – последний из своего Дома и последний, хм, из своего рода. Я не умею читать мысли и управлять ими, не умею звучать в чужом сознании. Но я могу петь… пока человек слышит меня, пока я смотрю ему в глаза – он будет делать то, что я хочу.

Какой ужас. Даже Джулиан.

Я медленно отступаю, пока не оказываюсь на почтительном расстоянии. Он, конечно, замечает это, но не сердится.

– Ты имеешь полное право не доверять мне, – негромко говорит Джулиан. – Никто не доверяет. Вот почему мои единственные друзья – слова. Но я прибегаю к силе, только когда иных вариантов нет, и никогда не делаю это со злым умыслом.

Он фыркает и мрачно усмехается.

– Если бы я захотел, я мог бы проложить себе дорогу к трону.

– Но вы этого не сделали.

– Нет. И моя сестра тоже, что бы там ни говорили.

«Мать Кэла».

– Но, кажется, никто этого и не говорит. Во всяком случае, при мне.

– Люди не любят обсуждать мертвых королев, – огрызается Джулиан и плавным движением отворачивается от меня. – Но, пока она была жива, шли разные толки. Кориана Джейкос, поющая королева…

Я еще ни разу не видела Джулиана таким. Обычно он был тих, спокоен, немного помешан на своих книгах, но никогда не злился. Никогда не выказывал боли.

– Ее не выбирали, как Элару, Эванжелину или даже тебя. Нет. Тиб женился на моей сестре, потому что полюбил ее… а она его. Тиб. Кажется нелепым называть Тиберия Калора Шестого, короля Норты, Пламя Севера, одним коротеньким словом. Но он когда-то тоже был молод. И походил на Кэла. Мальчик, рожденный, чтобы править. Кориану ненавидели, потому что наш Дом незнатен, потому что у нас не было силы, власти и других глупостей, перед которыми преклоняются эти люди, – сердито продолжает Джулиан, по-прежнему глядя в сторону. Его плечи тяжело вздымаются от каждого вздоха. – Став королевой, моя сестра могла всё изменить. Она была доброй и сострадательной… мать, способная воспитать короля, в котором нуждается наша страна, чтобы объединиться. Короля, который не боялся бы перемен. Но этому не суждено было статься.

– Я знаю, что такое потерять близкого родственника, – отзываюсь я, вспомнив Шейда.

Всё происходящее кажется нереальным. Может быть, мне лгут, и Шейд сейчас дома, живой и веселый. Но я знаю, что это неправда. И в качестве доказательства где-то лежит обезглавленное тело моего брата.

– Я узнала это только вчера. Мой брат погиб на фронте.

Джулиан наконец поворачивается ко мне. Глаза у него блестят.

– Простите, Мэра. Я не знал.

– И не узнали бы. Армейцы не записывают казненных в эти книжечки.

– Казненных?

– Дезертирство.

Это слово на вкус как кровь, как ложь.

– Но он ни за что не дезертировал бы.

После долгого молчания Джулиан кладет руку мне на плечо.

– Кажется, у нас больше общего, чем вы думаете, Мэра.

– В каком смысле?

– Они убили и мою сестру. Она встала на пути – и ее убрали. И… – он понижает голос. – Они кого угодно убьют, если понадобится. Даже Кэла, даже Мэйвена, и особенно тебя.

«Особенно меня. Девочку-молнию».

– Я думала, вы хотите что-то изменить, Джулиан.

– Да, хочу. Но для этого нужны планы, время и очень много везения.

Он меряет меня взглядом, как будто знает, что я уже сделала первый шаг по опасной тропе.

– Не бери на себя слишком много.

Поздно.

Я неотрывно смотрю на часы, ожидая полуночи, и уже начинаю отчаиваться. Конечно, Фарли не сможет связаться с нами здесь. Даже она не настолько талантлива. Но сегодня, пока тикают часы, я впервые после Выбора Королевы не чувствую ничего. Ни камер, ни электричества… пусто. Энергия отключилась. Раньше тоже бывали перебои с электричеством, и даже очень часто, но сегодня – совсем другое дело. Это не случайность. Это сделано ради меня.

Я быстренько натягиваю сапоги, разносившиеся за несколько недель, и направляюсь к двери. Едва успеваю выйти в коридор, как над ухом раздается голос Уолш. Ведя меня сквозь искусственный мрак, она говорит негромко и быстро: