Геннадий Башунов - Не люди

Он опробовал пару трофейных клинков и остановился на сабле, которой Викле едва не прикончил охотника. Несмотря на возраст (оружие явно относилось ещё к довоенным временам), у сабли было прилично заточенное и почти не потраченное лезвие, заостряющееся к концу и имеющее длину в сорок дюймов, пятую часть от этого добавляла рукоять. Эфес довоенный мастер выполнил в форме овала с отходящей С-образной дужкой, защищающей пальцы. Совершив пару пробных выпадов, Велион снял с пояса Викле ножны. Таким оружием можно и колоть, и рубить.

Надо только, чтобы маг позволил себя рубить и колоть.

Тела погибших хуторян и их приспешников свалили в кучу, баб и детей к ним не подпускали. Те разбежались по домам, откуда слышался траурный вой. Одна лишь Мирека осталась с Хаслом: её мать чётко дала понять девушке, что теперь на хуторе её видеть не хотят. Хуторянка уселась посреди двора и уткнула исхлёстанное материнскими пощёчинами лицо в колени, никак не реагируя на все попытки охотника поговорить с ней. Спустя несколько минут Хасл бросил эту затею и просто уселся рядом, вид у него при этом был как у побитой собаки. Это чувство усугубляли окровавленное лицо и слипшиеся от крови волосы.

Велион оставил их на время, пока ходил за своими вещами. Но вернувшись, понял, что ничего не изменилось – охотник и хуторянка сидели рядом с самым скорбным видом, даже не поменяв позы.

– Хасл, – позвал он, толкая охотника в плечо, – нам нужно идти.

Парень поднял голову и невидяще уставился на могильщика.

– Идти?

– Да. Мы должны убить Урмеру, помнишь?

– Сейчас?

– А когда? Через пару лет?

– Но…

– Никаких «но»! Бери свою бабу в охапку и уходим.

– Но…

Велион уже начинал злиться.

– Думаешь, у нас есть время, чтобы подтирать кому-то сопли? Единственное наше преимущество – это внезапность. Урмеру на хуторе нет, значит, он сдал своих союзников. Возможно, для того, чтобы потянуть время и подготовиться к нашему приходу. Может, просто оставил на хуторян всю грязную работу. В любом случае, он уверен, что мы провозимся здесь до вечера, до завтра или вообще не справимся. Но хутор уже наш, хотя едва рассвело. Урмеру точно не ждёт, что мы заявимся в его логово к вечеру.

Но Хасл, кажется, даже не слышал его доводов. Он смотрел на могильщика пустыми глазами, рот был полуоткрыт.

– Я едва не убил тебя, – промямлил он, наконец. – Ты пытался мне помочь, а я потерял голову…

– Меня пытались убить много раз, и твоя попытка была одной из худших, поверь мне. – Могильщик показал охотнику правый кулак, затянутый в чёрную кожу перчаток. – Они рассеяли большую часть твоего удара.

– Я потерял голову… – повторил охотник.

– Ты потеряешь её, если будешь сидеть здесь дальше.

– Но мы…

Велион схватил охотника за грудки и встряхнул с такой силой, что у Хасла клацнули зубы.

– Бери свою бабу в охапку и пошли, иначе уйду я, и разбирайся тогда со своими проблемами сам.

Это подействовало, но не Хасла, а на Миреку. Девушка поднялась с земли и долгим взглядом посмотрела на могильщика.

– Я знаю таких, как ты, – сказала она, – они иногда приходили от Шранкта. На моей памяти их было трое. И с каждым происходило одно и то же – отец принимал их как дорогих гостей, убеждал, будто в Бергатте их убьют горожане, и заставлял таскать ему оружие из Шранкта в обмен на кров и еду. Но после первого же успешного похода он убивал и грабил их. Отец говорил, будто так делал ещё его дед. И я помню тебя. Если бы дровосеки тогда не ночевали у хутора, отец позвал бы тебя в гости, и ты уже тоже был бы мёртв, а так нам пришлось тебя прогнать. Ты пришёл отомстить за своих товарищей?

Велион горько усмехнулся.

– Если бы я хотел отомстить за каждого убитого могильщика, мне пришлось бы вырезать половину страны. Признаюсь: теперь вид твоего мёртвого отца доставляет мне удовольствие. Но даже он не заставит меня задержаться здесь ещё хотя бы на пару минут. Ты идёшь с этим олухом или остаёшься здесь?

– Хочешь, чтобы она шла с нами в Бергатт? – встрепенулся Хасл.

– Нет, хочу, чтобы она ушла в город и сообщила твоему дружку Микке, что хутор теперь наш, и его можно грабить. Но пока ведь нам по пути?

Охотник поднялся, наконец, с земли. Его лицо приобретало хоть какое-то осмысленное выражение.

– Мирека, – сказал он, – я пришёл за тобой. Я люблю тебя. Я знаю, что… – охотник сглотнул, – что всё произошло не так, как хотелось бы… но…

– Я поняла, – обречённо мотнула головой девушка. – Сказать честно, отец заставил меня отслеживать твой путь. Мы ждали вашего нападения. Но я наврала ему, будто вы ещё далеко. Мой отец… Я желала ему смерти. Ему, этому похотливому... – Мирека замолчала, опустив голову. – Я хотела, чтобы он умер, но не другие.

Кажется, она вновь была готова то ли потерять сознание, то ли уйти в себя. Хасл осторожно обнял её и провёл рукой по плечу. Не время и не место выяснять подробнее, почему Мирека так желала смерти отцу, хотя и одного намёка хватало с головой. Будь у него возможность, он убил бы хуторянина во второй раз. Пока же спросил, пытаясь вернуть возлюбленную к действительности:

– Отслеживать путь?

– У вас тут каждый второй, что ли, маг? – буркнул могильщик. – Боги, как меня за последнюю неделю достал ваш брат.

– Я могу чувствовать приближение, но… только Хасла.

– Только моё?

– Да. Ты часто обо мне думаешь.

– Но… – охотник заткнулся.

Он то краснел, то бледнел, то вообще, кажется, готов был упасть в обморок. Лицо девушки тоже поменяло выражение с подавленного на смущённое. Велион почувствовал бы умиление, если б не так сильно болел бок, не говоря уже о том, что их ожидали дела.

– Мы торопимся, – напомнил им могильщик. – Выяснять отношения будете потом.

– А меня примут в городе?

– Когда придёшь туда, спросишь Микке, это мой друг, он… – начал было Хасл, но его прервал объявившийся Сухорукий.

– Я провожу тебя, девочка, – сказал он. – Я уже много лет мечтаю побывать в городе и выпить пива в таверне. Мой вид так их напугает, что тебя никто не посмеет тронуть, поверь мне.

– Ты убил моего брата, – бесцветным голосом произнесла Мирека.

Её взгляд вновь потух, а лицо приобрело скорбное выражение.

– Твой отец обрёк моего сына и отца Хасла на долгие муки. За это я убил его сына. Ты можешь меня ненавидеть, но я всего лишь провожу тебя до города, и больше ты меня не увидишь, если не захочешь. Моё место давным-давно среди пастухов.

– Вот и отлично, – буркнул могильщик. – Пошевеливайтесь.

Могильщик побеспокоился о лестницах ещё в прошлый раз, так что через частокол они перебрались без проблем. В полной тишине дошли до стен Бергатта и какое-то время двигались вдоль них в сторону города, пока Велион не нашёл подходящий пролом в стене.