Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

– У Вели всегда варил котелок, – кивнул Гриз. – Я имею в виду, ты помнишь, что он говорил в свой последний вечер?

Валлай стиснул зубы.

– Он давно сгнил в болотах, Гриз.

– Но это не значит, что он был неправ. Если бы все правые жили, а неправые – нет, Складной Вели сейчас стоял бы здесь вместе с тобой, а тело Шератли готовили бы к погребению. Если ты не помнишь, я тебе скажу. Он говорил, что нашу судьбу выбрали за нас, а мы никак не можем на это повлиять. Выбора у нас два: или служи Костлявой здесь, или – за Туманными горами. То есть, никакого выбора.

– Выбора действительно два, – кисло поморщился рубака, – и ты знаешь это с первого дня в Храме. Ты или служишь ей вечно, или выкупаешь свою жизнь. А это какой-никакой выбор, разве нет?

– И ты слышал, чтобы это кто-то сделал? Я не знаю размер выкупа, и ты не знаешь, но мы оба понимаем – он слишком велик. Такой, что, наверное, сможет позволить себе какой-нибудь купец, торгующий с востоком. Или граф. Но мы с тобой не купцы и не графы. А значит, для того, чтобы собрать выкуп, нам всё равно придётся идти тем путём, что за тебя выбрал кто-то другой.

– Именно после этих слов он и дал дёру и уже к рассвету оказался в болоте среди тех, кто не прошёл обучение, – напомнил ему Валлай. – Эти мысли не привели его ни к чему хорошему.

– Его – да. Но он был прав. – Гриз повернулся к нему и взглянул в глаза. В его взгляде, как это бывало иногда, плясал огонь. А это значило, что он уже всё решил, а единственное верное решение для него всегда только драка. – Я хочу выкупить у Костлявой свою жизнь, дружище. И я хочу сделать это сейчас.

– Послушай, – осторожно произнёс Валлай, – ты давно уже не тот пацан, что бросается в драку, невзирая на размер и умение противника. Мы должны сохранить людей, чтобы…

– Мы – наёмные убийцы, брат. А они – наёмники. И нам, и им платят деньги за смерть, свою или чужую – неважно. – Гриз улыбнулся и вздохнул так, будто увидел перед собой гору золота. – Поэтому будет так: отдых – четыре часа, затем выдвигаемся к бродам через Малую Крейну, до рассвета мы должны быть там, в миле или двух, не дальше. Поэтому бросаем обоз, бросаем всё, кроме седельных сумок, оружия и сменных коней. А мы с тобой, Валлай, будем идти впереди войска, чтобы заключить союз с тем, что осталось от армии Шератли.

Валлай закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, как это ему советовал делать ещё глава Храма Ургрин, которого все ученики за глаза с подачи Велиона называли Говённый Материал. Потом на всякий случай повторил вдохи и выдохи и прислушался к себе. Странно, но внутри было пусто, рубака будто бы даже рад такому решению Гризбунга. Но не возразить не мог.

– У нас сто пятьдесят семь человек в тяжёлой коннице. У Шератли была почти тысяча, и их смели. Как думаешь, сколько тяжёлой конницы у горливцев? Полторы тысячи? Две? Мы просто не выдержим их прямого удара.

Гриз ухмылялся своей сумасшедшей ухмылкой, глаза горели сильней, чем в тот момент, когда он решился на этот шаг. С таким Гризбунгом спорить бесполезно.

– Если мы уговорим Шератли присоединиться к нам, у нас будет шесть с половиной сотен тяжёлых. И ты думаешь, я собираюсь биться со всей ордой горливцев лоб в лоб? Если ссышь, Бычара, я тебя отпускаю. В конце концов, я не заплатил тебе ни гроша за последние полгода.

Валлай как-то механически скрипнул зубами и кивнул.

– Пойду, отдам распоряжения.

– Какая разница, будем мы служить Костлявой здесь или по ту сторону Туманных гор? – сказал ему вслед Гриз.

– Я подумал о том же, – пробормотал Валлай, не оборачиваясь.

Командир армии наёмников догнал его и хлопнул по плечу.

– Если ты думаешь, что битва ждёт нас с горливцами, ты ошибаешься, брат. Настоящая битва нас ждёт перед рассветом, в ставке Шератли. Битва с толстосумами, родившимися с золотой ложкой в жопе, этими благородными выблядками, которые на самом деле практически ничего не потеряют в этой войне. А то, что потеряют, заберут потом у своих же крестьян. Но мы победим в этой битве. И они пойдут драться за наше с тобой будущее.

– А если не пойдут? Мы свернём назад?

– Пойдут, – уверенно сказал Гриз. – Пойдут. У меня есть, чем их убедить.

Дверь распахнулась, когда Валлай уже думал протянуть руку к кольцу, чтобы открыть её самостоятельно. Слуга посторонился, пропуская их, и сделал приглашающий жест рукой.

– Господа Ангиур и Валлай! – сообщил он кому-то в помещении.

– Это он нас так представляет, – подсказал Настоятель и, широко улыбнувшись, прошёл в дверь. Валлай, цыкнув, зашёл следом.

Рубака слышал о балах, рыцарских турнирах и пирах, на которых привечают высокопоставленных гостей – послов, богачей, дворян. Если это и был бы подобный приём, то на него съехались бы послы из соседних деревень, зажиточные крестьяне и местные помещики, едва способные обеспечить себя боевым конём, кольчугой, шлемом и копьём с луком. В сравнительно небольшом и неважно освещённом помещении с практически голыми стенами стояло два стола с угощениями, вокруг которых сгрудилось двенадцать гостей и полдюжины слуг. Самого хозяина поместья пока среди них не оказалось.

– Не вижу ни одной шлюхи, – проговорил рубака уголком рта.

Настоятель скорчил рожу и закатил глаза, мол, помалкивай. Валлай криво усмехнулся в ответ. Один из гостей, судя по виду, был уже порядком пьян, и это вселяло хоть какие-то надежды провести время приятно. К тому же, наёмный убийца увидел нетронутое блюдо с запечённым поросёнком и ещё одно, с лососем. Трезвым и голодным Валлай отсюда точно не уйдёт.

– Сейчас нас представят другим гостям лично, – сказал жрец. – Стой пока на месте, обжора.

Встретивший их слуга затворил дверь и действительно повёл представлять гостям. Валлай потерялся и перестал вникать в происходящее уже во время перечислений титулов первого лорда, лысеющего старика с небольшим животиком и тонкими руками. Единственное, что он понял – это не последний человек в королевстве. Их, хвала богам, представили просто как «господ Ангиура и Валлая». У жены лорда, к счастью, титулов оказалось поменьше. Когда они направились к следующей паре, лорд едва слышно спросил у жены:

– Кто это, блядь, вообще такие?

– Не смотри здоровяку в глаза, – прошипела та, – я думала, он сожрёт меня с потрохами, пока нас представляли. Он убийца, как пить дать.

– Боги, что творится? На троне – наёмник, на приёме у герцога – фанатики и убийцы. Когда же мы так нагрешили? И неужели – настолько?

Валлай обернулся и бросил на лорда долгий взгляд. Тот побледнел и сразу отвернулся к столу, делая вид, что занят нетронутым блюдом с жареными куропатками. А вот куропаток-то рубака сразу и не приметил, нужно будет вернуться сюда. Сразу после поросёнка…