Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

– Думаю, что явись мы сюда с полусотней парней, взяли бы в плен самых важных, а остальных разогнали. А с тремя сотнями взяли бы всех до единого.

Гризбунг осклабился и хлопнул Валлая по спине.

– Так и сделаем, Бычара. Если, конечно, переговоры пройдут неудачно. А пока поехали-ка вон к тому костру. Мне кажется, я вижу знакомых.

Наёмники проехали через жалкое подобие лагеря. На них косились, но никто ничего не говорил, лишь один из рыцарей в дорогом доспехе, залитом подсохшей кровью, плюнул им вслед.

– Я тебя запомню, – сказал Гриз, не оборачиваясь. В ответ раздались тихие проклятия.

Наёмники двигались к самому большому костру, у которого сидело около десятка человек. Они тихо переговаривались, и голоса их были растерянными, злыми, нервными. Очевидно, решали, что делать дальше. А что тут сделаешь? Оставалось только бежать домой либо отдаваться в руки победителя, надеясь на снисхождение.

– Это тебя подвесят за яйца, Олистер! – неожиданно перешёл на крик один из спорящих. – Тебя и никого другого! Все помнят, что ты творил в Горливе два года назад! Кто сжёг Альгартова тестя вместе с замком и всеми, кто там засел?

– Ты тоже там был, – резко ответил человек, сидящий к наёмникам спиной. – Думаешь, тебя пощадят?

– Я был там, да. Но отдал приказ ты! Ты и никто другой! А всё потому, что твой папенька его дико ненавидел, да?

– Заткнитесь, – оборвал спорящих третий. – К нам едут.

Кто-то из сидящих к наёмникам спиной лишь бросил взгляд назад и снова отвернулся к костру, но двое, одним из которых был тот самый Олистер, развернулись и пристально уставились на них. Валлай чувствовал себя неудобно под этими мрачными взглядами. Зато Гриз оскалился так, словно увидел старых друзей.

– Господа! – поприветствовал он дворян и спрыгнул с коня. – Я прискакал сюда, как только услышал дурные вести!

– И зачем же ты прискакал сюда, Гриз? – по-звериному оскалился Олистер. – Надеюсь, не за наградой за битву, на которую ты опоздал? Я бы расплатился с тобой прошлогодним снегом или девственностью твоей мамаши, но тут ты тоже слишком поздно. Ты всюду опаздываешь, наёмник.

– Я прискакал, чтобы протянуть руку помощи, – невозмутимо ответил Гриз. – Свою руку и руки ещё полутора тысяч человек, которые будут здесь через час. Где король?

Олистер рассмеялся, хотя звуки, что он издавал, больше походили на помесь карканья и воя.

– Ты и здесь опоздал, наёмник. Сир Шератли отбыл со свитой два часа назад. Сказал, мол, собрать остатки армии и созвать новое ополчение, но думается мне, это всё брехня, потому как уехал он на восток. Думаю, наш достопочтимый король свалил в свой зимний замок собирать советников и строчить письма Альгарту, выторговывая себе мир на наименее позорных условиях.

– Весь северо-запад, так думаешь, ваша светлость?

– Думаю, да. Вместе с летним замком.

Двое из собравшихся у костра злобно выругались, один что-то заворчал про себя. Остальные держались лучше, но даже Валлай понял – за этим костром сидят именно северо-западные феодалы. Их родовые домены будут делить победители. Кому-то, возможно, удастся откупиться куском своей земли, дорогими подарками завоевателям или, возможно, заключив невыгодный брак, но для кого-то это означало потерять всё, кроме имени и коня со шпорами.

– А через год или два придётся отдать весь север вплоть до Ариланты, – продолжал Гризбунг. – А может, если у Горлива хватит сил, и с ней вместе?

Олистер стиснул зубы. Его земли располагались чуть севернее столицы. Впрочем, если судить по услышанному наёмниками разговору, до следующего года герцог не доживёт.

– Даже год – слишком большой срок, чтобы рассуждать о нём сейчас, – процедил герцог. – Наши проблемы нужно решать сегодня, о Гризбунг Опоздавший-на-Битву.

– В том нет моей вины.

– Я знаю это. Если бы была – ты бы уже был мёртв, как тот, кто предложил напасть на Альгарта сразу за бродами, не дожидаясь, его слова, «грязных безродных наёмников, воюющих не за честь, а за деньги». И его счастье, что его убили горливцы. – Олистер на миг прикрыл глаза и тяжело перевёл дыхание. – Ты не глупый и дельный человек, Гризбунг, если пришёл сюда, значит, у тебя есть козырь в рукаве. Говори быстрей, что тебе нужно, и если ничего путного предложить не можешь, вали. Или, – на губы герцога выползла злая усмешка, – ты пришёл сказать, что все мы в плену у короля Горлива Альгарта?

Гризбунг рассмеялся так, словно услышал лучшую шутку в жизни. А Валлай, как и остальные, напрягся. У костра сидело восемь человек, все без доспехов, но до оружия им только руку протянуть. Возможно, он успеет зарубить двоих или троих, пока те эту руку тянут, но потом им предстоит схватка посреди лагеря, каждый обитатель которого захочет их немедленно убить. А на нём шлем и лёгкая кольчуга, даже щит висит на боку у коня. Удрать в такой толчее, скорее всего, не получится. И целый час до прихода армии они точно не продержатся.

Тот дворянин, что спорил с Олистером, положил руку на рукоять меча, и Валлай невольно сделал то же. Что ж, хорошая драка в любом случае лучше этого бессмысленного разговора.

– Тихо, тихо, – сказал Гриз, резко оборвав смех. – Я же сказал: я пришёл протянуть руку помощи. – Он залез в седельную сумку своего коня и вытащил оттуда письмо, запечатанное королевской печатью. – Здесь обязательство от самого Шератли. В случае победы над горливцами король пожелал отдать мне в жёны Ширанию, свою младшую сестру. И я собираюсь заполучить её. Таким образом, раз короля нет, мне придётся вступать в бой с армией Горлива своими силами. Вопрос в том, пойдёте ли вы со мной, господа? Хотите ли вы остаться со своими землями, доставшимися вам от дедов и прадедов? Хотите ли вернуть потерянное и получить трофеи сверху того? Хотите, чтобы ваши сыновья и дочери остались с вами, а не уехали неизвестно куда в качестве гарантии вашей лояльности… Горливу? – командир наёмников буквально выплюнул последнее слово и замолчал, глядя на Олистера исподлобья. Глядя только на него. Он, герцог, решал этот вопрос, потому что дворяне пойдут за ним, а не за грязным наёмником Гризбунгом.

– Это самоубийство, – тихо проговорил Олистер. – Даже если каждый, способный сидеть в седле и сохранивший коня в этом лагере недобитков, пойдёт с тобой, у тебя будет вдвое меньше людей.

– Мой разведчик доложил, что через броды прошёл только авангард, остальная армия на той стороне реки. Мы возьмём их тёпленькими на переправе, ваша светлость.

Герцог какое-то время молчал, раздумывая.

– Шератли не отдаст тебе, безродному наёмнику, свою сестру, ты же это понимаешь?

– Я сам беру всё, что мне причитается, – зло и самоуверенно ответил Гриз. – И кто тебе сказал, что я безродный наёмник? А где, кстати, Шератли? Просрал армию и сбежал просить мира? Может ли он вообще что-то решать в этой стране? Зато я знаю, кто может определить судьбу Коросса на ближайшие годы прямо здесь и прямо сейчас. Решай, ваша светлость. Решай, со мной ты или нет.