Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

– Кажется, Олистер действительно сильно накуролесил в Горливе два года назад, – сказал Валлай вслух. – Уходим.

Они вернулись к своим. Наёмники сбились в кучу, и кое-кто уже спорил, как они будут делить трофейных коней, люди Шератли… то есть, уже Олистера, а через него – Гриза, стояли поодаль, с презрением поглядывая на невольных союзников. Как будто они вели бы себя по-другому.

– Заткнулись! – рявкнул Валлай, и все мигом заткнулись, и дело не в его командирском звании, хотя и в нём – тоже. Если Бычара начал орать, значит, он недоволен, а с недовольным Бычарой лучше не связываться и делать всё, что он говорит. – Эти кони пойдут в общую добычу, но вам, понятное дело, с них причитается больше других. – Рубака повернулся к Шалопаю. – Дуй к Гризу. Скажи, чтобы поторапливался, если не хочет бодаться с армией в два раза больше, чем у него. И проси для себя тройную добычу, скажи, я приказал. Мы пока поездим здесь, может, ещё какой разъезд прихватим. Шалопай! Да на коня-то сядь, куда побежал?

Никаких разъездов горливцы больше не отправляли. Ну, или отряду Валлая не попался ни один. По крайней мере, авангард неприятельской армии продолжал сидеть на холме, не проявляя никаких признаков беспокойства. А вот рубака, мрачно наблюдающий за тем, как первые всадники начинают переходить реку, по трое в ряд, с разрывом в корпус между рядами, ещё как беспокоился. Горливцы шли не слишком-то торопясь, но и особо не мешкая. Как надо шли.

Неприятель начал переправу с лёгкой конницы. Возможно, собирается выслать ещё разъездов для более глубокой разведки. Или лавиной прокатиться по окрестностям, грабя и сжигая всё подряд, пока тяжёлые кавалеристы прут к Айнсу. Альгарт наверняка не рассчитывает на хоть сколько-то серьёзное сопротивление. Возможно, уже предвкушает лёгкую победу и месть за отца.

Интересно, что было бы, если бы Шератли прислушался к горливцам и выдал им Олистера, а не написал несколько оскорбительных писем, только сильнее спровоцировавших их агрессию? Успокоился бы Альгарт, казнив убийцу отца? Или сразу напал бы на Коросс, лишившийся лучшего полководца?

Неважно. Случилось то, что случилось, время назад не вернуть. Так же, как и не вернуть первую сотню лёгкой конницы, перешедшую на этот берег. Потом горливцы переправят обоз, оставив большую часть тяжёлой кавалерии на том берегу. По крайней мере, так бы сделал Валлай. У Альгарта будет мощный заслон здесь и там, как раз самое время тащить повозки с едой и запасных коней. И уже потом можно переправить остатки конницы. И на всё это уйдут часы.

Вопрос в том, что собирается делать с этим Гриз? Поначалу Валлай думал, будто Гризбунг собирается напасть на горливский авангард и не дать остальной армии переправиться на этот берег. Логика в этом была: нанести поражение только что победившему противнику – это же просто прекрасно. Вдвойне прекрасно перекрыть ему броды и не пустить к Айнсу, заставить искать другой путь. Сразу отправить гонцов к Шератли, вернуть его в армию. Кто знает, может, удалось бы сколотить боеспособное войско, чтобы…

Чтобы – что? Вновь поставить всё на карту в генеральном сражении?

Да, Валлай, случись ему отвечать не только за свою, но и за чью-то другую жизнь, сотни жизней, наверное, так бы и сделал. Он как минимум отсрочил бы неминуемое после вчерашнего разгрома поражение, а потом бы потянул ещё, кружа по ближайшим землям, собирая людей и надеясь, что Альгарт развернётся назад или вышлет послов.

Вот только Альгарт вряд ли повернул бы назад. Да, потеря такого авангарда – это трагедия, это поражение, которое ударило бы по морали войска и самолюбию короля Горлива. Но удар по морали и самолюбию – далеко не самое худшее на войне. И даже такие человеческие потери – всё ещё тот удар, от которого горливская армия сможет оправиться. Потому что, даже потеряв пять сотен человек, Альгарт останется при боеспособной армии, превосходящей числом коросское войско и имеющей при себе уже два обоза. И кто знает, не придётся ли в этом случае Гризу с Олистером и Шератли отправлять гонцов к горливцам, и неизвестно, как повернётся генеральное сражение, если оно, в конце концов, случится.

К тому же, это не в стиле Гризбунга, которого за глаза в лучшем случае называли чокнутым.

Гризу наверняка нужен полный разгром неприятельской армии. А ещё ему нужны обозы. А значит… какая разница, когда ставить всё на карту – сейчас или потом? Выходит, большой битве быть сегодня и никогда больше.

Вернулся Шалопай. Рожа у него была довольная, словно ему по дороге перепало встретить на всё согласную голую бабу или даже двух голых на всё согласных баб. Причём, согласных на всё совершенно бесплатно.

– Ну, что? – спросил Валлай, внутренне сжавшись.

Нет, он не боялся. Просто переживал за людей. Сам-то он, будь с противником один на один, уже лез бы в драку, рассчитывая на свою выучку и тот козырь, про который знал только он. Но Валлай не один, за ним три десятка наёмников из его отряда. И ему это не нравилось, как и вот это чувство беспокойства за других. Всё-таки ему действительно пора валить из войска и идти искать нанимателя, которому не взбредёт в голову играть в политику.

– Возвращаемся. Гриз будет здесь через час. Говорит, надо делить войско на две части – ударный кулак и поддержку в виде лёгкой конницы. Ты у нас вроде как командуешь лёгкой конницей, Бычара.

– Отрядом, – поправил его Валлай, вскакивая на коня.

Шалопай ухмыльнулся, от чего его и без того узкие глаза стали ещё уже.

– Нет больше отрядов, Бычара. Ты командуешь лёгкой конницей. Всей. Так сказал Гриз.

– Блядь…

– Поздравляю с назначением, командир!

Валлай хотел выругаться ещё раз, но сдержался. Не нужно дать людям понять, что он недоволен назначением. Так они решат, будто он сомневается в себе, или поймут, что он не хочет командовать, и перестанут ему доверять. Или сами решат, что он не справляется, и перестанут реагировать на приказы. Хуже этого в бою быть не может. Лучше сделать вид, будто просто не ожидал назначения, а сейчас очень рад.

– Спасибо, – сказал он вслух и ухмыльнулся. – Значит, парни, поведёте своих кобылок за здоровенным быком?

Наёмники заулюлюкали и заорали в знак поддержки.

– А теперь поехали к Гризу, послушаем, куда он нас направит.

***

Гриз направил их в обход леса и ближайших холмов по широкой дуге на запад до самой реки, а потом велел возвращаться к переправе вдоль берега. Валлай вёл большую часть войска за собой, буквально физически чувствуя, как уверенность в лёгкой, но маленькой победе постепенно, с каждым вздохом, с каждым ударом копыт его коня по земле угасает, а на её место приходит неопределённость.