Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

Брод оказался полностью забит людьми и лошадьми. Некоторые уходили слишком глубоко и тонули, некоторые падали в толчее. Большая часть тяжёлой конницы не успела перебраться на этот берег, а, перебравшись, кажется, сразу вернулась, теперь этот мощный отряд ожидал отступающих, в случае чего готовый ударить по чересчур обнаглевшим преследователям. Но преследователи не наглели. Они методично топили или брали в плен горливцев, оказавшихся на берегу, дорезали и останавливали не успевших уйти с большей частью лёгкой конницы. Вниз по течению медленно плыли тёмные пятна – трупы, окружённые кровью, кони, мешки и даже перевёрнутая повозка.

Это победа. Полная и безоговорочная.

И не меньше половины наёмников уже праздновали её: они на всём скаку штурмовали обозные телеги, стоящие кучей у берега.

– Вон они, – сказал Шалопай, указывая вправо. – Вон Гриз… а вот Олистера я что-то не разгляжу.

Тяжёлая конница неторопливо выезжала из-за леса. На первый взгляд их стало чуть больше, чем было, а значит, с ними пленные и, очевидно, немало. Чтобы разобраться в происходящем, им потребовалось не больше пары секунд. И через эти пару секунд тяжёлая конница начала набирать ход. К обозам, конечно же. Благородные любят грабить ничуть не меньше наёмников.

– Это разгром, – хмыкнул Шалопай и, подмигнув Валлаю, приложился к фляжке. – Сотен пять уже легло в траву, сотни три утонуло или вот-вот утонет и столько же, если не больше, в плену. Треть армии, да? И сколько ещё сумеет добраться до дома? Как думаешь, что Ёбнутый выторгует у короля за эту победу? Принцессу? Полкоролевства?

Он шутил. Но Валлай совершенно серьёзно произнёс:

– Меньше, чем на всё королевство, Гриз уже не согласится, – и, приняв фляжку, сделал большой глоток.

– Да ты пьян, – фыркнул Шалопай.

– Да. Но Гриз после этой победы будет ещё пьяней меня.

***

Валлай уже порядком напился, когда Настоятель пихнул его в бок и, ухватив за локоть, повёл куда-то. Жаль. Кажется, эта благородная мадам, которой рубака рассказывал про Битву при айнсовских бродах, совсем не прочь выслушать конец рассказа наедине. Её пьяному мужу, уже в открытую лапающему служанку, на это было совершенно наплевать.

Жрец и наёмник вышли из приёмного зала, прошли по короткому узкому коридору, упирающемуся в лестницу, и поднялись на второй этаж. Этот коридор оказался ещё уже и короче первого. Жрец уверенно толкнул одну из дверей, и та поддалась.

Шкаф, сундук да стол с тремя стульями – вот всё, что находилось в рабочем кабинете второго человека королевства. Ну, и он сам, конечно. Олистер зло зыркнул на Настоятеля и улыбнулся, переводя взгляд на рубаку.

– Добро пожаловать.

Валлай и жрец уселись напротив хозяина, и тот разлил вино из простой оплетённой бутыли по золотым кубкам.

– За что пьём? – спросил Олистер, поднимая кубок.

– За героя, прикрывшего нашего горячо обожаемого короля своим телом? – предположил Настоятель, болтая вино.

Герцог выгнул бровь и стрельнул глазами в Валлая.

– Бычара это подтвердил?

– Кажется, на мой вопрос он ответил словом «конечно».

– Ничего удивительного, эта легенда в ходу даже у тех, кто видел произошедшее воочию. Многоуважаемый Бычара в тот момент, как мне думается, как раз пытался убить горливского знаменосца и не видел, как оно было на самом деле. Наши отряды разъехались уже во второй раз, и мы собирались сшибиться в третий. И сшиблись. Один ублюдок попал мне копьём в шлем, завязки порвались, и шлем повернулся, загородив мне весь обзор. Я, как идиот, выехал вперёд, перегородив Гризбунгу дорогу, и получил удар копьём в правый бок. Меня сбросило с седла, но, к счастью, только и того, хотя рёбрам и левому плечу, конечно, пришлось несладко. Вот и вся история. Предлагай другой тост, жрец.

Настоятель быстро облизнул губы и нервно улыбнулся.

– Тогда, быть может, за правду?

– Отличный тост, жрец. Вот только будешь ли ты так откровенен со мной, как я был с тобой?

– Можно я уже просто выпью? – пробурчал Валлай. – Я в последнее время слышу слишком много разговоров, смысла которых не особо понимаю, но чую, что оказался по уши в говне, и вы только продолжите топить меня в нём.

Олистер зло улыбнулся и залпом осушил свой кубок, рубака сделал то же самое лишь на миг позже, а вот Настоятель только пригубил вина.

– На правду отвечают только правдой, – медленно произнёс он и ещё раз нервно улыбнулся. – Мне нужны люди, ваша светлость. Десятка два хорошо обученных воинов. Лучших. Рыцарей и их боевых слуг.

– О том, что тебе нужны люди, я знаю. Вопрос в том, зачем они тебе нужны, жрец?

– До конца осени нам нужно убить всех могильщиков, находящихся в Короссе. Наши люди работают над тем же в Горливе и даже у горцев.

Герцог зло фыркнул.

– Ты же в курсе, что некоторые северяне затевают мятеж, намереваясь примкнуть к Альгарту. Те самые люди, которым Гризбунг помог защитить свои земли, сейчас замышляют против него. Горлив уже оправился от того поражения, и, по слухам, которые для сведущих людей уже давным-давно не слухи, именно туда сбежал Шератли этой зимой. Просит свергнуть узурпатора и вернуть хотя бы южную часть тех земель, что, как ему кажется, принадлежат ему по праву. И многие южане не против такого расклада. И вот, приходишь ты, жрец, и в такое смутное время просишь у меня как будто какую-то мелочь, всего-то два десятка человек. Но не кого-то, а рыцарей и их боевых слуг. В ответ я могу лишь спросить у тебя: не рехнулся ли ты?

– Бунт, если он вообще случится, произойдёт не раньше следующего года.

– Мы думаем так же. Но и нам, и тебе известно, что достаточно одной искры, одной обиды, которую невозможно будет стерпеть, и все расчёты и предположения идут по пизде, а точными сведениями остаётся только подтереться. Но вашей братии, кажется, это невдомёк. И действительно, что же произойдёт со жрецами, если на место Гризбунга вернётся Шератли, а северные провинции отойдут Горливу? Да ни хера с ними не случится. Так, может, пару храмов разграбят под горячую руку да пришьют пару десятков младших жрецов. – Олистер наполнил свой кубок и протянул бутыль Валлаю, но рубака сделал отрицательный жест – он подливал сам себе уже дважды. – В то время как некоторые, – продолжал герцог, сделав два жадных глотка, – в том числе я, рискуют потерять всё, кроме чести. Но, предположим, у меня есть люди. Предположим, я даже готов их дать. Только скажи мне, жрец, зачем мне отправлять рыцарей убивать проклятых бродяг? И с чего это вы так на них ополчились?

На этот раз Наставник не торопился с ответом. Валлай ожидал долгую речь, но после всех раздумий жрец Единого сказал только:

– Это будет святая война против слуг Неназываемого. Её должны вести лучшие люди страны.