Николай Свистунов - Оружейная магия: Начало

— Я все понял. Глупостей делать не буду. Будем ждать вашего старшего, — тут же заулыбался я.

Фульц подтащил лавку поближе ко мне и залез на нее. В пару движений он развязал хитрые узлы, и я упал на пол, при этом больно стукнувшись рукой о лавку. Оба моих пленителя животно загоготали, увидев такую картину.

— Вставай, — сказал фючи отсмеявшись.

Я поднялся на ноги, перебарывая желание прикрыть руками мужское естество. Нужно было выглядеть более-менее уверенным в себе даже в такой ситуации. За мной сила. Я посланец великого мага, а не дырка от бублика.

— Может, одежду вернете? — спросил, разминая уже успевшие затечь от веревочных петель кисти рук.

— Фульц, дай ему штаны, что бы срам прикрыть, — велел фючи и разбойник человек, пройдя в темный угол, вернулся с моими же штанами.

— А остальное? — вложил в голос немного возмущения я.

— Обойдёшься, — отмахнулся от меня фючи. — Пошли за мной, — велел он и направился вперед.

— Иди, — кивнул ему в спину человек, и я пошел между конвоиром спереди и конвоиром сзади.

Мы были на первом этаже донжона служившего разбойникам основным местом для жилья, а заодно и развлечений. Они сделали кое-какую крышу над третьим этажом, которым не пользовались, жили в основном на втором этаже, а первый использовали под хозяйственные нужды. Меня вывели из полупустого заднего помещения и провели через местную столовую с кухней, где за большим столом сидели три человека и играли в какую-то карточную игру. Четвертый возился с поддымвливающей печкой, что-то готовя в большой кастрюле. Еще один разбойник спустился по лестнице со второго этажа, на ходу разбираясь с завязками на штанах.

— Раздайте и на меня, — попросил он четверку, играющую в карты.

— Погоди, партию доиграем, — ответил ему один из мужиков.

— Чья там очередь? — спросил ни к кому конкретно не обращаясь все еще шагавший позади меня Фульц.

— Гузуль и Трубон развлекаются. После на девчонку я, а на бабу никого, — ответил один из играющих в карты насильников.

— Тогда на бабу я. Она шевелится еще? — обрадовался и обеспокоился мой гнилозубый конвоир.

— Скулит и губы себе все сгрызла, — ответил спустившийся с лестницы и пристроившийся за столом разбойник и добавил. — Но по мне так лучше девки. Та уже даже не мычит. Только слюни пускает…

Дальше я старался не слушать этих уродов. Я, конечно, все понимаю. Этот мир жесток и к женщинам и к мужчинам всех рас, но не до такой же степени. Я стараюсь подстроиться под свое новое окружение, но под такое подстроится не смогу, и не хочу. В голове сама собой встала картина как я в одного из них разряжаю свое ружье, а после, бросив его, расстреливаю оставшихся разбойников из жезла огненных лучей. После перезарядив ружье, поднимаюсь на второй этаж и добиваю остальных. План так себе. Зарядов в жезле не хватит, разбойников должно быть 14 голов, а стреляло, могут перезарядить не дать и с одним — двумя уродами мне, возможно, придется схватиться врукопашную, а боец из меня, мягко говоря, так себе.

План откровенно плох, но сейчас я бы пошел на такое. Вот только ружье и жезл пес знает где, и у меня кроме рук и зубов ничего. Чувство самосохранения я не потерял, хотя желание убить их всех вымыло остатки страха. Однако все равно в бой, в котором нет ни единого шанса на победу, не брошусь. Лучше подумать головой и придумать что-нибудь толковое. Я сумел облапошить этих дебилов и выиграл время, но это не победа, а лишь отсрочка больших неприятностей. Можно надеется, что меня выручат Кав и Кохобор, но как бы они не попались, так же как и я. Нужно думать головой.

— Слушай, а как вы меня схватили? — спросил я впереди идущего фючи, когда мы вышли во двор замка под моросящий дождь.

— Так не поверишь. Случайно. Ходил я силки проверять. Обратно иду, смотрю, кто-то крадется к замку к нашему. Ну, то есть ты крадешься. Я ветку потолще и покрепче подобрал и за тобой, а потом по башке тебя этой веткой и огрел, — весело ответил из-под капюшона разбойник, накинувший перед выходом на улицу плащ.

— Ловкий ты малый, — похвалил я его, пытаясь успеть увидеть во дворе побольше своими глазами.

Относительно целые крепостные стены по кругу. Позади донжон, от которого осталось три этажа. Рядом с ним разрушенная казарма. Передо мной административно-складское здание с провалившейся крышей, но еще крепкими стенами. Неподалеку провал под землю. Там одна из плит коими был выстлан двор, не выдержала времени и нагрузок и переломилась. Одна ее половина отвалилась и упала куда-то в нутро подвалов, а вторая крепко держалась и висела, накренившись одной стороной вниз. В принципе все, если не заострять внимание на кустах нагло проросших меж мостовых плит и из завалов камня и кирпича.

Мы прошли к административно-складскому зданию, внутри которого, помимо прочего, располагался даже не вход, а натуральный въезд в подвалы Гуспа. К сохранившимся воротам въезда вел достаточно пологий спуск, на котором вполне могли разахаться две повозки. Ворота сохранились до сих пор, но теперь они не открывались: петли проржавели, древесину повело и случилось невесть что еще. Разбойники сумели заставить работать только большую калитку в воротах. Эта калитка занимала почти половину одной воротины и рассчитывалась, так что в случае необходимости она могла пропустить пару крупных тяжело груженых разумных встретившихся в ней на встречном курсе.

Калитка оказалась подперта снаружи толстой жердью и на этом вся блокировка входа заканчивалась. Отодвинув жердь и прислонив ее к стене, мои конвоиры достали магические светильники и активировали свет. В темноту подвала вошли тем же порядком. Прошли по помещению к лестнице на второй, нижний, и довольно маленький уровень подвала, где и располагалась тюрьма. На первом находились складские помещения. На мой взгляд, не слишком логичное расположение, но тот, кто возводил эти подземелья, меня не спрашивал.

Вход в тюрьму когда-то перекрывался дверью, возможно даже железной, возможно даже с глазком или окошком, но теперь ее не было. Сразу за дверным проемом располагался закуток, по всей видимости, предназначавшийся для суточной смены тюремного караула. Дольше шел коридор, по которому мы далеко не пошли. С обоих сторон, вдоль коридора, шли камеры. От коридора они были отделены прутьями решетки, вставленными в отверстия в плитах пола и потолка. Прутья были деревянными, толщиной в человеческую руку, но дерево было какое-то не простое, а прочное само по себе и как-то специально обработанное, поэтому оно стояло до сих пор, несмотря на заметную сырость в тюрьме. Простое железо за это время, наверное, загнулось бы, а это дерево как новое. Однако, несмотря на чудесные свойства дерева, межкамерные стены были сделаны не из него, а из блоков местного черного бетона.