Алексей Кондратенко - Число начала

Я закричал, попятился, кровать сбила меня с ног. Крик заполнял мою глотку. Зверь на потолке засмеялся. И вдруг остатки ночного света за окном погасли. Меня захлестнула непроглядная темнота. Под тяжестью многих тысяч тон тьмы мои ребра не выдержали и с болью треснули, вонзившись в меня и обрушив тьму на мое истекающее кровью тело.

Открыл глаза.

В комнате было светло, за окном по небу проплывали рваные облака и тучи.

Я лежал так же, как и заснул. На спине, широко разложив руки по кровати. Тело затекло, и движения давались нелегко.

Поднялся и сел, потер заросшее щетиной лицо руками.

Это всего лишь сон.

Тоска о минувшем, как черная мгла, На радости и на печали легла;

И в смене то горьких, то сладостных дней

Все та же она — ни светлей, ни темней

Т. Мур

Автобус пришел через несколько минут. Доехав до центра города, я перешел через загруженную автомобилями улицу, на другой стороне которой возвышалось высокое четырехэтажное здание постройки начала прошлого века.

Подвал занимала типография, в которой печатались многие местные издания, в том числе и наш журнал, а на втором этаже располагались все отделы нашей редакции.

Я поднялся по просторной бетонной лестнице в здание. Шаги эхом отдались в высоких стенах пустого холла. Над столом охранника тихо похрустывали страницы раскрытой газеты. Я поздоровался, проходя мимо. Тот бросил на меня приветливый взгляд поверх газеты, на первой полосе которой жирным шрифтом виднелся заголовок: «Печальная статистика: количество без вести пропавших горожан увеличивается каждый декабрь» .

— Марк!

— Да, — отозвался я, замедлив шаг.

— Как тебе эти следователи? Припарили, да?

— Какие следователи? — остановился я.

Охранник небрежно махнул рукой:

— Из полиции. Вчера терлись тут полдня, всех расспрашивали о Вольском. С тобой еще не говорили?

— Нет. Меня не было вчера.

— Значит, еще раз приедут. С Лунгиным из розницы тоже пока не беседовали.

— Хорошо, буду иметь ввиду. Ладно, Кирилл, побегу я.

Новость о следователях смутила и обескуражила.

Я поднялся на второй этаж мимо указателя с перечнем офисов и зашел в двухстворчатую дверь с табличкой:

РЕДАКЦИЯ ЖУРНАЛА «ИНТЕРЕСНАЯ ЖИЗНЬ»

Следующая двухстворчатая дверь слева вела в самое сердце редакции, где за столами, заставленными мониторами, принтерами, телефонами, папками и кипами бумаг работали корреспонденты. В конце комнаты за деревянной перегородкой с окошками располагался кабинет редактора.

Я без стука ворвался в кабинет.

Неохотно Мария Андреевна оторвала взгляд от листа бумаги и мельком посмотрела на меня сквозь челку темно-красных волос, поверх прямоугольных очков в черной оправе. Медленно отложила листок бумаги, откинулась на спинку стула и, сняв очки, вопросительно подняла брови.

— Ничего, что я без стука? — вспомнил я.

— Ну, уж в следующий раз постарайся постучать, Меерсон. В чем дело?

— У меня сейчас нет никаких заданий, я могу помочь, если нужно что-то сделать в связи со смертью Вольского. Это единственная возможность для меня занять себя чем-то.

— Хорошо, что ты об этом напомнил, верстальщикам нужно фото к некрологу. Найди и отправь в верстку. Понял, да?

— Хорошо, сделаю. Мария Андреевна, а кто пишет некролог?

— Я сама, а что?

— Нет, ничего.

— Что-нибудь еще?

— Да, Павел писал статью, я хотел предложить, может быть нам следует издать ее, несмотря на случившееся? Ведь это последняя статья Вольского.

— Марк, для начала, все-таки закрой дверь, — она вяло указала рукой, в которой держала очки, в сторону входа. — И где статья? Он мне ничего не присылал.

Я закрыл дверь, прошел и сел перед ее столом на удобный стул.

— Не знаю. Кажется, она не закончена. Нужно поискать.

— Кто, по-твоему, этим займется?

— Я могу.

— И с чего ты собираешься начать? Мы вчера с системным администратором проверяли рабочий компьютер Вольского, никаких новых материалов там нет. Всё только по уже сданным темам. Если статья и существует, то, скорее всего она у него дома.

— А квартира Павла, наверное, опечатана?

— Поезжай, на месте разберешься. Найди статью. Если она закончена, я пропущу ее в номер. У его соседей есть ключи. Кристина Боголюбова сейчас отправляется туда.

— Кристина? Зачем?

— Похоже, у полиции есть основания предполагать убийство. Если бы им нужно было просто исключить преступление в случае самоубийства, проверкой занимался бы участковый. Но так как вчера пришли следователи, значит, они открыли дело. Тут что-то не чисто. Если сотрудника нашего журнала убили, мы первые должны знать правду. Это первый случай в нашей редакции. Кристина вызвалась собрать информацию. Пусть проникнется жизнью Вольского, поговорит с соседями, поищет друзей, родственников. Может быть врагов. В общем, Боголюбова должна постараться. Короче, ты отправишься с ней. Если хочешь, чтобы мы напечатали эту статью, достань ее сегодня, потому что завтра мы сдаем все материалы в печать. Выпускать статью умершего Вольского в другом номере уже будет не этично.

— А Боголюбова не слишком молода для такого задания? Поручите это тому же Воронину, он хорошо знал Вольского.

— Марк, Боголюбова сама вызвалась. И я уже согласилась. А ты занимайся своим делом. Только не углубляйся во все эти драматические темы. У тебя самого случилось несчастье с невестой, так что… — опустив окончание фразы и замолчав, она поднесла к губам дужку очков.

— Я теперь не вижу других тем.

Во взгляде Марии Андреевны скользнула жалость.

— Значит нужно начинать их искать. От жизни нельзя убежать. Она этого не прощает.

Я не собирался говорить с ней об этом. Потер лицо рукой. Мутная пелена окутывала и спутывала мысли после вчерашнего посещения бара.

— Не верю, что смогу их где-нибудь найти, — сказал упрямо я, выразительно ставя точку и завершая разговор.

Она не стала со мной спорить и сделала вид, словно я ничего не говорил.

— И еще Марк, следователи брали адреса и телефоны наших сотрудников. Особенно заостряя внимание на людях, общавшихся с Вольским. Застали всех врасплох, со всеми говорили наедине. Честное слово, эти двое задавали странные вопросы. Они очень долго продержали Романа Воронина. Спрашивали и про тебя. В общем, своим появлением переполошили редакцию. Они очень въелись в несколько кандидатур, включая тебя. Интересовались, почему ты отсутствуешь. Так что не удивляйся, когда они с тобой свяжутся.

— Буду иметь ввиду.

— Я говорила это нашим людям вчера, и скажу тебе. Работа следователей формулировать вопросы так, чтобы тот, кого они расспрашивают, чувствовал себя не в своей тарелке. Не поддавайся на провокации в разговоре с ним. Понял да?