У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 2

– Завтра утром он выедет из дворца, – сказал незнакомец.

– Куда же он отправится? – спросил Трипитака.

– На охоту. Его будет сопровождать отряд в три тысячи человек, с соколами и собаками. И тут, конечно, вы сможете встретиться с ним. Умоляю вас, передайте ему все, что я сказал. Он поверит вам.

– Но ведь он – простой смертный, – возразил Трипитака. – И, как все во дворце, обманут волшебником, к которому он по нескольку раз в день обращается, как к своему отцу. Как же он может поверить мне?

– Ну, тогда я дам вам одну вещь, – сказал незнакомец.

– Какую именно? – поинтересовался Трипитака.

– Эта вещь послужит вам как бы условным знаком. – С этими словами незнакомец положил перед Трипитакой жезл из белого нефрита с золотыми краями.

– Что это за вещь? – спросил Трипитака.

– Когда волшебник принял мой облик, – сказал незнакомец, – ему недоставало только одной этой вещи. После того как он погубил меняй, приняв мой образ, вернулся во дворец, он заявил, что этот жезл у него похитил волшебник. Так все эти три года он и не имеет этой регалии. И если теперь мой сын увидит этот жезл, он все поймет и отомстит за меня.

– Ну, что ж, оставьте этот жезл, – сказал Трипитака. – Я скажу своему ученику, чтобы он помог вам. Но где вы будете ждать его?

– Я не могу ждать, – ответил незнакомец. – Мне надо уходить. Сейчас я попрошу ночного духа, чтобы он вызвал ветер и доставил меня во дворец. Я явлюсь во сне своей супруге и скажу ей, чтобы она с сыном помогли вам и вашим ученикам.

– Хорошо, отправляйтесь, – согласился Трипитака.

После этого дух совершил перед Трипитакой земной поклон и распрощался с ним. Трипитака поднялся было, чтобы проводить его, но неожиданно споткнулся и упал. Тут он окончательно проснулся и понял, что все это был сон. Свеча догорала. Трипитака сидел испуганный и взволнованный.

– Ученики! Ученики! – стал он звать.

– Кто это тут о земле заговорил? – заворчал, проснувшись, Чжу Ба-цзе. – В прежние времена, когда я был еще добрым молодцем, я питался человеческим мясом и бараниной. Вот это была жизнь. Из-за вас я пошел в монахи, вы заставили всех нас сопровождать вас в вашем путешествии. Сначала вы сказали, что мы будем просто монахами, а теперь превратили нас в настоящих рабов. Днем тащи коромысло с вещами и веди коня, ночью – подавай горшки да согревай вас своим телом! И сами не спите и своим ученикам не даете никакого покоя.

Тут снова раздался голос Трипитаки:

– Ученики мои! Я только что видел какой-то странный сон.

– Учитель, – сказал, вскочив на ноги, Сунь У-кун. – Снится всегда то, о чем думаешь. Как только вы попадаете в горы, у вас возникает страх перед духами, либо вы начинаете опасаться, что не доберетесь до монастыря Бога грома. Еще вы часто вспоминаете Чанъань и думаете о том, когда вернетесь на родину. От этих мыслей у вас и бывают разные сны. А вот у меня только одно искреннее желание – добраться до Запада и поклониться Будде. Поэтому мне ничего не снится.

– Ученик мой, – отвечал на это Трипитака. – Сон, который я видел сейчас, вовсе не навеян думами о родине. Я ви – дел ураган, потом неожиданно в дверях появился какой-то человек. В беседе он сообщил мне, что является правителем государства Уцзиго. С него ручьем стекала вода, а из глаз лились слезы.

Трипитака подробно передал Сунь У-куну разговор, который он вел с явившимся ему во сне гостем.

– Ну, теперь мне все ясно, – выслушав его, со смехом сказал Сунь У-кун. – Он приснился вам специально для того, что-бы задать мне работу. Волшебник, о котором вам рассказал ночной гость, видимо решил завладеть царством. Ну, что же, ждите меня здесь, а я пойду расправлюсь с этим волшебником. Стоит мне только появиться там со своим посохом, и победа будет на моей стороне.

– Ученик мой, – сказал Трипитака. – Явившийся мне во сне человек говорил, что этот волшебник обладает огромной силой.

– Очень я боюсь его! – сказал Сунь У-кун. – Да не успеет он услышать о моем появлении, как от страха не будет знать куда деваться.

– Ах, да, – вспомнил Трипитака, – ведь он оставил тут какой-то талисман.

– Ну, что вы туман напускаете, учитель? – вмешался Чжу Ба-цзе. – Видели сон, и ладно. Зачем же зря болтать?

– «Когда человек не способен верить в честность, он все равно должен отвечать любезностью на любезность», – сказал Ша-сэн. – Давайте зажжем фонарь, выйдем и посмотрим, что там делается.

Так они и сделали. И вот при свете звезд и луны они действительно увидели жезл из белого нефрита с золотыми краями. Он лежал прямо на ступеньках. Чжу Ба-цзе подошел, взял его в руки и сказал, обращаясь к Сунь У-куну:

– Взгляни-ка, брат, что это за штука такая?

– Эту штуку государи держат в руке, и называется она скипетром, – сказал Сунь У-кун. – Учитель!… – обратился он вслед за тем к Трипитаке, – теперь мы убедились в том, что все рассказанное вами не сон, а действительность. Завтра я непременно изловлю этого волшебника. Но для этого мы должны выполнить три условия.

– Ну и дела! – съехидничал Чжу Ба-цзе. – То, что вы видели сон, – это полбеды, но свой сон вы рассказали Сунь У-куну. А ведь он – известный мастер надувать людей, вот теперь он и диктует вам три условия.

– Чего ж ты от меня требуешь? – спросил Трипитака, возвращаясь в помещение.

– Во-первых, завтра вы должны перенести множество испытаний, во-вторых, болезнь и, в третьих, стерпеть унижения и оскорбления.

– Пожалуй, и одно из этих условий невозможно выполнить! – воскликнул со смехом Чжу Ба-цзе. – Не то что три.

Будучи человеком умным и положительным, Танский монах спросил Сунь У-куна:

– Ученик мой, о каких же трех условиях ты говорил?

– Распространяться об этом я не стану, – сказал Сунь У-кун, – а сейчас прежде всего я хочу передать вам две вещи.

С этими словами наш Великий Мудрец вырвал у себя волосок, дунул на него и произнес заклинание:

– Изменись!

В тот же миг волосок превратился в красный лакированный ящичек с золотыми узорами. Сунь У-кун положил в него скипетр и сказал:

– Возьмите эту вещь, учитель, и, когда наступит рассвет, наденьте свою парчовую рясу, расшитую золотом, и пойдите к главному храму читать псалмы. А я побываю в стране, о которой рассказал вам ночной гость, и постараюсь расправиться с волшебником. Это вы должны зачесть мне как заслугу. Если же все это неправда, я не стану поднимать шума.

– Вот и отлично! – обрадовался Трипитака.

– Если принц не отправится на охоту, мы ничего предпринимать не будем, – продолжал Сунь У-кун. – Но, если он дей ствительно выедет из города, я непременно сделаю так, чтобы он встретился с вами.

– Что же я должен делать, когда увижусь с ним? – спросил Трипитака.

– Я сообщу вам, когда он будет приближаться, – сказал Сунь У-кун. – Тогда вы слегка приоткроете ящичек. Я же в этот момент при помощи волшебства уменьшу свое тело до двух цуней, и вы положите меня в этот ящичек. Как только принц подъедет к монастырю, он, несомненно, выразит желание поклониться Будде. Но вы делайте вид, что не замечаете его. Тогда принц рассердится и прикажет схватить вас. Дайте ему возможность делать с вами все, что он захочет. Если он прикажет бить вас, пусть бьют, вязать – пусть вяжут, если даже прикажет казнить, вы не возражайте.