Андрэ Нортон - Ключ от Кеплиан

Элири вышла наружу и прежде всего обратила внимание на ягодные кусты. Сорвала ягоду, попробовала. Немного терпкая, но сочная и освежающая. Девушка нашла в доме горшок и наполнила его ягодами. Съела горсть, а остальное оставила на потом. Достала ещё одеял и накрыла лежащего у огня старика. Прикоснулась пальцами к его лбу. Жара не было. Хорошо. Она тщательно сгребла угли и положила на них большое полено, которое будет медленно тлеть, а рядом — груду веток, чтобы поддерживать огонь, если он начнёт угасать.

Спала Элири в конюшне, зарывшись в кучу рыхлого сена у самой двери. Кто знает, может, поблизости шныряли ещё бандиты? Ей вовсе не улыбалось выпутываться из одеяла, если они вдруг появятся. Наваленное сверху сено обеспечивало тепло и укрытие, а на холодный каменный пол она постелила одеяло.

Девушка спала чутко, но ночь прошла спокойно. Поднявшись, как обычно, на рассвете, Элири сразу же заторопилась в дом. На протяжении ночи её подопечный просыпался, по крайней мере, один раз — горшок с ягодами опустел. Она взяла горшок и вышла наружу. Светило солнце, и было очень приятно не спеша идти вдоль кустов, собирая ягоды.

Когда она вернулась в дом, старик уже пришёл в себя. Не сводя с девушки взгляда, он произнёс несколько слов, медленно и, судя по интонации, с оттенком вопроса.

Элири покачала головой:

— Я не говорю на этом языке. Но я овладею им, если ты будешь учить меня.

Сказав это, она замерла в ожидании.

С выражением удивления на лице старик заговорил снова, причём, как показалось Элири, уже на другом языке. К сожалению, и этот был ей незнаком. Она снова покачала головой. Третья попытка, — тоже неудачная. Теперь на лице старика было написано откровенное недоумение. Потом его руки задвигались. Он потянулся к горшку, слегка постучал по нему и одновременно произнёс слово. Девушка усмехнулась и старательно повторила его. Он поправил её и продолжил дальше в том же духе.

Спустя неделю Элири уже могла составлять простые фразы на языке старика. Её новый друг чувствовал себя все лучше и даже стал немного помогать ей в работе по дому. Дважды Элири отправлялась на охоту, и теперь в дыму очага коптилось мясо.

Постепенно, по мере того как рос её словарный запас, она знакомилась с историей этой страны. Когда-то Карстен был хотя и редко населённым, но изобильным и мирным. Потом пришли захватчики и сумели убедить правящею герцога в том, что необходимо уничтожить часть жителей, принадлежащих, как поняла Элири, к некоему определённому типу. И Трубач, как прозвали герцога, пошёл на это. Его трубный призыв прозвучал три раза, ввергнув страну в хаос и разрушение.

Кинан — так звали старика — был немолод уже тогда. Но, несмотря на это, когда прибежал сосед и предупредил, что надвигается беда, именно Кинан собрал своих родных и вместе с ними сбежал в соседний Эсткарп. Те, кому удалось выжить, рассеялись по этой стране. Оплакивая погибших, старый воин вернулся обратно, нашёл тех, кому ещё не удалось сбежать, и вместе с ними снова отправился в Эсткарп, к дальним родственникам, которые владели там землёй. Но это была не его земля, и не его дом. Он почти уже решил вернуться на родину, когда… Элири не была уверена, что правильно поняла это место рассказа. Кинан сказал, будто колдуньи сделали что-то с горами, чтобы заманить туда и погубить армию Карстена. Услышав такое, девушка затрепетала. Всё это было очень похоже на обычные суеверные слухи, а в школе её учили, что суеверие — враг человека. Но горы выглядели так странно… Их вид вызывал страх — как и мысль о том, что вдруг рассказ старика больше, чем суеверие.

Недели сливались в месяцы, надвигалась зима, а Элири оставалась со стариком. Очень много времени они тратили на заготовку провизии. Большой ларь в сарае был полон зерна, верх конюшни заполнен сеном. В кладовой хранились ягоды, яблоки и другие фрукты, висело сушёное и копчёное мясо.

Найдя у реки глину, Элири сделала миски и обожгла их на огне. И не только миски, но и разного размера горшки для приготовления и хранения еды. Она тщательно выстирала все постельные принадлежности и как следует набила матрацы. Кони лоснились от сытой жизни. Упряжь девушка тоже привела в порядок — металлические детали сияли, кожа стала мягкой и гибкой, а не заскорузлой, как прежде. Все трое приходили на зов и прижимались к ней ноздрями.

Кинан заметил, что с самого начала животные относились к Элири с большим доверием. Может быть, она и впрямь ничего не знала о колдовстве, но какого-то рода сила тут проявлялась наверняка. Такой прекрасной наездницы, как эта совсем ещё юная девушка, ему не приходилось видеть за всю свою долгую жизнь. Но даже если не принимать этого в расчёт, поражало то, как именно кони повиновались ей. Она разговаривала с ними, и они выполняли её просьбы, точно понимали человеческую речь.

Однажды вечером Кинан и Элири сидели у огня. В этот день впервые выпал снег и заметно похолодало.

— Элири, никогда не забывай, что в этой стране ты должна быть очень осторожна со всеми, с кем тебе придётся столкнуться. Память о том, как поступили с нами, все ещё тяжким грузом лежит на Карстене.

Девушка удивлённо вскинула брови:

— А какое это имеет отношение ко мне?

— Всё дело в твоём облике, — без обиняков ответил старик. — Ты говоришь, что силой не обладаешь, что ты не колдунья. Может быть, это действительно так, но выглядишь ты в точности, как они. Серые глаза, чёрные волосы, — перечисляя, он подчёркивал сказанное движением руки, — высокие скулы, слегка заострённый подбородок. Ты стройная, и мы, в основном, тоже. Я-то знаю, ты не нашей крови, но любой живущий в этих краях, едва взглянув на тебя или хотя бы услышав от других, как ты выглядишь, сразу же решит, что ты похожа на выходцев из Эсткарпа. Будь очень осторожна. Карстен считает, что именно колдуньи виноваты в том, что случилось с ним. Элири фыркнула.

— О! — с оттенком иронии воскликнула она. — Это их герцог обезумел и учинил бойню. Насколько я понимаю, колдуньи просто защищали свою страну и своих людей.

Старик вздохнул:

— Все правильно. Но после того, как горы вывернуло наизнанку, в этой стране, по-моему, осталось мало тех, кто не обезумел. Тогда армия погибла, практически до последнего человека. Женщины, потерявшие мужей и сыновей, не руководствуются соображениями здравого смысла, ими движет просто ненависть. После того как большинство наших военачальников погибли, а герцог был убит, те, кто покинул страну, вернулись. Но теперь они считают, что настала их очередь убивать. Так возник порочный круг, из которого Карстену никогда не вырваться.

— Расскажи мне ещё о Трубаче. Я что-то никак не пойму, с какой стати ему понадобилось убивать своих собственных людей? — спросила Элири.