Дженни Ниммо - Призрак из прошлого

– Нам пора, – поспешно сказал он. – А скажите, – обратился он к кухарке, – где… ну, вы знаете, о ком я?

– Спит, – отвечала кухарка.

Чарли завертел головой, но ни постели, ни Генри не увидел. Кухарка рассмеялась.

– Это не единственная моя комната, – объяснила она. – У меня еще есть прелестная ванная и ватерклозет, но обзорную экскурсию мы отложим на потом, до лучших времен. Ну, мальчики, бегом марш!

– Ой, так я же завтра еду домой, – спохватился Чарли. – Как же я вытащу Генри?

– Получается, что никак не вытащишь, но это даже и к лучшему, – успокоила его кухарка. – Согласись, Генри вовсе ни к чему попадаться на глаза сестрицам Юбим. А я пока как следует подумаю, как с ним быть дальше.

«Ого, сколько она всего знает про мою семейку!» – поразился Чарли.

Мальчики стали прощаться с хозяйкой и ее печальной гостьей. Прежде чем уходить, Габриэль вдруг отвесил миссис Блур учтивый поклон и бережно поцеловал ей руку – ту самую, искалеченную. «Во дает! – подумал Чарли. – Удивительный он все-таки тип». Но миссис Блур просияла – впервые за все это время, – и лицо у нее сразу сделалось на десять лет моложе, а на щеках возникли ямочки.

Чарли повернулся к кухарке.

– Я вот хотел спросить насчет фонарика, – решился мальчик. – Он ведь волшебный? Высвечивает всякое такое, чего я раньше не замечал.

– Волшебный не только фонарик, но и ты сам, Чарли, – непонятно ответила кухарка. – То ли еще будет, дружок.

По дороге в спальню Габриэль поинтересовался:

– Что за таинственный Генри?

Чарли вкратце открыл ему тайну Времяворота; он твердо знал, что Габриэлю можно довериться. Тот был поражен историей о госте из прошлого.

Путь до спальни обошелся без приключений, более того, им повезло: они на несколько минут опередили Билли Грифа, возвращавшегося со своей подозрительной ночной прогулки.

Наутро Габриэль вручил Чарли клочок бумаги:

– Мой адрес. Не забудь, мы идем к Танкреду, в «Громовой дом».

Чарли предложил Фиделио присоединиться.

– Шторм-стрит, Вершины, – прочитал тот адрес. – И как мы туда доберемся?

– Что-нибудь придумаем.

Остаток дня Чарли ломал голову, как же связаться с Генри до выходных. Манфред дважды перехватывал его на подступах к кухне и на второй раз пригрозил, что оставит после уроков, и Чарли, который был готов пойти даже на это, вовремя сообразил, что Генри в надежном убежище под защитой кухарки, а вот Танкреда надо срочно вернуть. Дело в том, что его отсутствие влияло на особо одаренных престранным образом: они четко разделились на два лагеря, и самому Чарли, Лизандру, Габриэлю и даже Эмме Толли было не по себе, словно совсем рядом – там, где в Королевской комнате пустовал стул Танкреда, – разверзлась пропасть и из нее тянуло холодом и ужасом. Все они утратили аппетит и едва соображали. Эмма и та жаловалась на скверное самочувствие. А вот Манфред, Зелда и даже Билли Гриф, напротив, прямо-таки лучились здоровьем, бойко делали уроки и ели за обе щеки.

Надо было немедленно исправлять положение.

Когда наступил долгожданный вечер и дети потянулись через высокие двери на свободу, Чарли обернулся и увидел на лестнице Оливию и Бинди. Он виновато помахал им, но у Оливии вид был нисколько не огорченный, и она явно предвкушала очередное приключение. Только бы эта егоза не придумала какую-нибудь слишком опасную авантюру!

Синий автобус, как всегда, высадил Чарли в начале Филберт-стрит. Навстречу мальчику уже бежали Бенджи и Спринтер-Боб.

– Ну и тоска была на этой неделе! – пожаловался Бенджи. – А у тебя?

Чарли отчитался обо всем, что случилось за неделю.

– Да-а, нескучно тебе живется, – заметил Бенджи. – Но я бы на такое не согласился.

– А я разве соглашался? У меня и выбора никакого не было, – вздохнул Чарли. – Я просто стараюсь уцелеть любой ценой, вот и все.

Не успел Чарли позвонить в дверь номера девять, как на крыльцо вылетела Мейзи и принялась душить его в объятиях.

– Чай на столе! – воскликнула она, увлекая внука на кухню. – Приготовила все, что ты любишь. И все твое любимое тоже, Бенджи. Проходи, проходи. А для Спринтер-Боба у меня припасена отличная косточка.

Только мальчики уселись за стол, готовясь воздать должное Мейзиной стряпне, как в кухню вплыла бабушка Бон. Сразу было видно, что она намерена испортить Чарли аппетит.

– Это что? – требовательно спросила старуха, резко сунув Чарли под нос фотографию Генри Юбима и его семьи.

– Старая фотокарточка, – уклончиво ответил Чарли.

Так, прекрасно, бабушка Бон рылась в кабинете у дяди Патона. Ой, что будет! Не миновать скандала!

– А что с ней такое случилось? Где стекло?

– Она упала со стены, когда вы хлопнули дверью.

Ох, не стоило говорить этого старухе.

– Я хлопнула дверью? – вскипела бабушка Бон. – Это ты, Чарлз, разбил стекло, и еще увиливаешь!

– Он правду говорит, – пылко вступилась Мейзи. – Мальчик не виноват, а разбитую фотографию он сразу принес сюда. Я и стекло выметала.

– Рамка принадлежала мне, – процедила бабушка Бон. – И она была антикварная. Впрочем, сейчас меня интересует не рамка, а мальчик. – Костлявый палец уперся в лицо Генри. – Ты ведь его видел, Чарлз?

– Нет, конечно, – быстро ответил Чарли. – Фото же старое. Ему, наверно, сейчас лет сто.

Бенджи не поднимал головы от тарелки с бутербродами, стараясь не встречаться с Чарли глазами.

– А вот у меня есть неопровержимые данные о том, что Генри Юбим вернулся, – ледяным тоном заявила старуха Бон, чеканя каждое слово, – и что ты, Чарлз, его видел.

«Ага, Душка все выложил Билли Грифу, – смекнул Чарли, – а тот уже настучал надзирательнице тетке Лукреции, или Манфреду, или еще кому-нибудь из этой теплой компании».

– Гризелда, вы ведете себя глупее некуда, – вмешалась Мейзи. – Чарли всю неделю просидел взаперти в этой жуткой, мрачной академии и никоим образом не мог видеть мальчика! Он что, призрак, этот мальчик?

– Не вашего ума дело, – отрезала бабушка Бон.

– А портить Чарли ужин – вашего ума дело? – звонко возмутилась Мейзи, уперев руки в боки – в точности как разгневанная кухарка.

Это было типичное начало скандала в доме номер девять, и Чарли прекрасно знал, как он будет развиваться дальше. Ну почему надо начинать склоки, как только он, Чарли, вернулся домой! Ни минуты покоя. Чарли скорчил гримасу и перемигнулся с Бенджи. Тот понимающе закатил глаза. Под аккомпанемент скандала мальчики успели поглотить немало снеди. Бабушки метали друг в друга громовые оскорбления. Спринтер-Боб, так сказать, подпевал: оторвавшись от косточки, он время от времени издавал недовольный вой, поскольку терпеть не мог, когда двуногие шумят.

Когда турнир по взаимным оскорблениям подошел к концу, старуха Бон, трясясь от злобы, заявила: