Дженни Ниммо - Призрак из прошлого

Однако Генри все еще надеялся на то, что ему удастся вернуться домой, в 1916 год. Должен быть какой-то способ! А иначе что с ним станется? Конечно, возвращаться в прошлое, но в академию Генри как-то не улыбалось. Главное – попасть в нужный год, а там уж он как-нибудь доберется домой, на побережье.

Но для этого сначала надо будет пройти через другой мир – тот, что мерцает во Времявороте. По дороге сюда, в будущее, перед Генри, как в тумане, проплыл этот удивительный мир, мир Алого короля. Мама Генри, в девичестве Блур, рассказывала мальчику, что и он ведет свой род от этого монарха-чародея.

«Некоторые потомки Алого короля унаследовали толику его магической силы, – говаривала Грейс Блур, – но, насколько я могу судить, к нашей семье это не относится. – После чего, весело и задорно оглядев свое семейство, добавляла: – И слава богу!»

Ах, как же Генри хотелось вновь услышать ее заливистый смех!

А вот Чарли унаследовал королевскую магию. Может, поселиться дома у Чарли? Наверно, будет неплохо. Чарли научил бы его, как пользоваться всеми этими чудными современными штуковинами, про которые Генри уже рассказала кухарка: телевизором, видео, компьютером… да всего не упомнишь.

Кухарка пообещала накормить его ленчем в половине первого пополудни и ушла. Генри покосился на часы и вздохнул: еще только десять. Как медленно тянется время! Еще два часа надо как-то убить.

И вдруг мальчика озарило. Раз он теперь одет по-современному, да еще и в форменном плаще, то похож на обычного ученика академии. А значит, можно преспокойно отправиться на разведку. Например, забраться в развалины. Генри всегда тянуло поглядеть, на что они похожи изнутри, но сэр Гидеон строго воспрещал ему туда соваться. Зато теперь можно! Ура!

Генри на цыпочках вышел из кухаркиного обиталища и осторожно прикрыл за собой дверцу буфета. Миновав еще несколько буфетов, скрывавших в себе потайные ходы, он очутился в кухне, затем за пределами столовой и пустился бежать по направлению к холлу, откуда доносился громкий шум. Выглянув в холл, Генри обнаружил высоченного бритоголового мужчину, который что-то прибивал к высоким входным дверям.

Не прерывая работы, бритоголовый мельком глянул на Генри и спросил:

– Это что за киска к нашей миске?

– Я… э-э-э… я Генри, – нервно отозвался мальчик.

– Генри, а как дальше?

– Э-э-э… Бон. – Генри и сам не знал, почему назвал эту фамилию. Просто ему вдруг показалось, что фамилия Юбим в данный момент ничего хорошего не принесет.

– Сам, что ли, точно не знаешь, как твоя фамилия? – Бритоголовый хмыкнул и продолжал забивать гвозди.

– Знаю, и вполне точно, не волнуйтесь.

– У нас тут еще один Бон учится, жуткое дело, а не Бон.

– Он мой кузен.

– А-а, так ты, поди, тоже из этих одаренных ребятишек? Одни неприятности от вас всех, малец, вот что я тебе скажу. – С этими словами бритоголовый бахнул молотком по двери так, что стены задрожали. – Вон, полюбуйся, один из ваших дверь раскокал, тот, который мастер бури устраивать. А я теперь чини. Чтоб ему пусто было!

– Ого! – вежливо удивился Генри и бочком двинулся к выходу в сад.

– Псину выгуливать пошел? – спросил ему вслед бритоголовый.

– Что-что? – Генри на всякий случай ускорил шаг.

– Собаку, говорю. Дурная псина совсем, и страховидная к тому же.

Под ногами у Генри кто-то запыхтел; он опустил глаза и обнаружил Душку, искательно вилявшего хвостом.

– Да, конечно. Пошли, песик, гулять, гулять. – И он быстренько шмыгнул в сад.

На улице Генри вздохнул с некоторым облегчением. Душка, который не отставал от него, выглядел каким-то обеспокоенным, озирался и принюхивался.

– Ты чего? – Генри потрепал пса за уши. Душка был не красавец, это точно, но в выражении его складчатой пожилой морды было что-то стариковское, унылое, и Генри сделалось его жалко.

Посреди сада четверка мальчишек увлеченно гоняла в футбол, поднимая тучу брызг и ничуть не смущаясь снежной кашей под ногами. На Генри и Душку игроки не обратили ни малейшего внимания. Затем Генри миновал огромное поваленное дерево, распиленное на куски. Ему страшно захотелось попрыгать по этим колодам, но впереди соблазнительно маячили руины, и Генри вспомнил, что время терять нельзя.

По мере того как Генри приближался вплотную к развалинам, сердце у него все сильнее колотилось от восторга и предвкушения. Чувствовалось, что место это старое, даже древнее, и от него исходило ощущение неопределенной опасности. Генри живо представил себе, как рыцари в полном вооружении штурмуют стены красноватого камня, как с пронзительным ржанием несутся внутрь руин боевые кони, как свистят в воздухе стрелы. Он уже собирался войти под арку, но тут его окликнули:

– Эй, парень, иди-ка сюда!

Генри нагоняли два мальчика постарше, оба в фиолетовых плащах и с редкостно неприятными и враждебными физиономиями.

– Ты кто? – еще издали спросил тот, что был повыше.

Генри, не раздумывая, сиганул внутрь руин и оказался во внутреннем дворике, из которого расходилось пять коридоров. Он метнулся в тот, что был посредине. Генри бежал со всех ног, но слышал позади голоса тех мальчишек. Коридор вывел его в следующий дворик, Генри пересек его, кубарем скатился по каменной лестнице со стертыми ступенями и вылетел на травянистую прогалину, окруженную покалеченными статуями – та без головы, та без рук. А посреди прогалины на монументальной надгробной плите из тесаного камня сидели две девочки в фиолетовых плащах, одна – изящная, смуглая, в золотых очочках и с темной косичкой, а вторая – румяная, бойкого вида и с противоестественно-синими волосами.

– Привет, – пропыхтел Генри, – я…

– Ты ведь Генри? – перебила его синеволосая. – Чарли мне о тебе говорил. Тебя ищут, ты в курсе? С самого утра вся академия на ушах стоит. Манфред перерыл всю музыкальную башню, даже книги с полок повыкидывал. Он прямо лопался от ярости. Да, кстати, я – Оливия, а это Бинди.

– Очень приятно с вами познакомиться. – Генри подошел поближе, чтобы пожать им руки. – Как поживаете?

– Ого, какой ты воспитанный! – восхитилась Оливия. – Это, наверно, потому что старый?

– Кто старый – я? – удивился Генри. – Ах, ну да, с вашей точки зрения, я, конечно, весьма преклонных лет. Но чувствую себя на одиннадцать.

– Да и я примерно на столько же. Но мне одиннадцать и есть. Вообще-то обычно мы с Бинди в субботу уезжаем, но нас оставили после уроков.

Над головой у них послышались крики, и по ступенькам на прогалину прошлепал Душка.

– Должно быть, пес их сюда и привел, – понизив голос, сказал Генри. – За мной гнались два мальчика, один высокий и с прической как у девочки.

– А, с хвостом, – догадалась Оливия. – Это Манфред Блур, староста.